раньше!
"Чего?" -- вскинула глаза Тамара в ответ на его резкое движение. Эрик молча
вскочил с дивана и включил стоявший рядом старенький "Грюндиг" ... скорее!
"К результатам Всесоюзной конференции профсоюза мелиораторов мы вернемся
позже, а теперь -- краткий обзор новостей. -- объявила появившаяся на
экране дикторша, -- У микрофона наш постоянный корреспондент в Кремлевке
Родион ..." "Ты что?!..." -- пролепетала Тамара, завороженно наблюдая
неуклонную метаморфозу, происходившую с любовным органом ее кавалера; "Иди
сюда!" -- строго приказал ей Эрик. Девушка затрепетала, выронила колготки и
сделала два неверных шага к дивану; "Ложись!" -- она без звука подчинилась.
посторонних глаз, в тепле и тишине, завершить грубо прерванное бестактной
человеческой рукой интимное дело.
испускали в темные моменты лунный блеск. Громко гудел неисправный кран
горячей воды. Из жилой комнаты доносился звук телевизора. "Скушай еще
кусочек, миленький." -- проворковала Тамара, подавая Эрику на вилке шашлык.
"А ты?" "Я уже сыта ... кушай! -- она подлила ему вина. -- Тебя кто научил
под телевизор любить?... или сам придумал?" -- "Не сам." -- "Жена?" -- "Нет
... знакомая." Хлипкий кухонный стол трясся мелкой дрожью. Пластиковое
сиденье табурета приятно холодило разгоряченный зад. "Молодец какая! --
уважительно протянула девушка, -- Наверно, с высшим образованием." Эрик
утвердительно кивнул и, чтобы не рассмеяться, сунул в рот последний кусок
лаваша. "А какая передача самая лучшая? -- в голосе Тамары звучал искренний
интерес, -- Новости, репортаж с партсъезда или, там, хоккей?..." "Только не
хоккей ... -- покачал головой Эрик, -- Нужно, чтоб с политической окраской
было и ... как бы это сказать ... концентрированное, что ли ... -- он
подумал и добавил, -- Новости, пожалуй, лучше всего." Девушка с
отсутствующим видом поерзала на табуретке (ее бюст и шаткий кухонный стол
мелко затряслись). "А ты всегда, когда новости смотришь, возбуждаешься?
Даже если в транспорте едешь?" "Не всегда, -- снисходительно объяснил Эрик,
-- нужно, чтоб интимная ситуация была." Тамара открыла рот, чтобы задать
следующий вопрос, но вдруг осеклась, посмотрела на маленькие золотые часики
у себя на запястье и поспешно встала с табуретки: "Пошли, Джохарчик, по
четвертой программе выпуск новостей через две минуты ..." -- она потянула
его за руку и зазывно улыбнулась.
покрылись мелкими каплями росы. В тщательно очищенной от тараканов ванне
плескалась горячая вода. Тамара сидела спиной к эриковой груди, откинув
голову ему на плечо. "Хорошо-то как!" -- промурлыкала она; "Хорошо." --
искренне подтвердил Эрик. "Может еще чуть-чуть посидишь?" -- девушка
повернулась и ткнулась носом ему в щеку. "Не могу, киска. -- Эрик подивился
невольной ласковости своих слов, -- Неотложные дела. -- Он осторожно
отстранил Тамару и вылез из ванны, -- Полотенца, я полагаю, здесь нет?" Там
и сям на залитом лужами полу раскинули крылья трупы утонувших насекомые.
"Сейчас что-нибудь придумаем!" -- засуетилась девушка. Оставляя мокрые
следы, они прошли в жилую комнату -- Тамара заглянула в шкаф и торжествующе
выволокла нивесть как оказавшийся там комплект чехлов для автомобильных
сидений. Они вытерлись чехлами и оделись. "А ты, видать, недавно похудел
... глянь, как мундир на животе висит! -- девушка осуждающе поджала губы,
-- Небось, жена плохо кормит?" "Это я вес сгоняю. -- нашелся Эрик. -- Страж
закона должен быть поджар и тренирован!" "Ладно, -- удовлетворилась
объяснением Тамара, -- Я здесь приберу, а ты уж иди -- раз у тебя дела."
есть?" "Говори, я запомню." -- "Запомнишь?..." -- "Я все телефоны запоминаю
... у меня и записной книжки-то нет." "Во наша милиция дает! -- восхитилась
девушка, -- Давай: 31-46-41" "Запомнил." "Ты мне свой рабочий номер тоже
дай! -- забеспокоилась Тамара, -- А то вдруг ..." "Нет у меня еще рабочего
телефона -- я ж только вчера приехал! -- отвечал Эрик, -- Да ты не
волнуйся, я позвоню." "Когда?" "Как только смогу: завтра, послезавтра ...
-- врать было отвратительно, но что он мог поделать? -- ... может, третьего
дня ..." Девушка встала на цыпочки и обняла его за шею: "Поскорей звони,
Джохаронька! -- шепнула она, -- Я скучать буду." "Эрик." -- неожиданно для
самого себя поправил Эрик. "Эрик?... -- удивленно переспросила Тамара, --
Какой Эрик?" "Меня зовут Эрик." -- он улыбнулся и потрепал ее по щеке. "Не
понимаю ..." -- растерянно протянула девушка. "В четыре часа поймешь --
когда на работу вернешься." -- он поцеловал ее и, ругая себя за
недопустимую в его положении сентиментальность, вышел.
Сидевшие на скамейке бабушка и кот исчезли. Осторожно поглядывая по
сторонам, Эрик обогнул дом и вышел на улицу. Пешеходов почти не было,
изредка проезжали машины. Он дождался (первого попавшегося) грузовика и
повелительно просигналил водителю остановиться. "В чем дело, начальник?" --
спросил рассудительный пожилой шофер, с уважением поглядывая на майорские
погоны Эрика. "До Черненковского шоссе подбросишь?" -- "А тебе куда надо?"
-- "Чем ближе к Москве, тем лучше." "Садись. -- шофер распахнул дверцу
кабины, -- Я как раз в Москву и еду." Эрик сел. "А электричкой чего не
захотел?" -- "Долго: пока до станции дойдешь, пока поезда дождешься ..."
"Эт верно. -- согласился шофер, -- А со мной через два часа на месте
будешь." Выезд на Черненковское шоссе оказался совсем близко: грузовик
проехал до конца улицы, свернул налево, потом направо -- и город кончился.
"Глянь-ка, снег на шоссе разгребли! -- приятно удивился шофер, увеличивая
скорость, -- Эдак мы с тобой и в полтора часа домчимся!" Эрик умостился
поудобнее и привалился головой к окну -- сделал вид, что спит. Он перебирал
в памяти цепочку невероятных совпадений, произошедших с ним в течение
последних часов. Он силился понять, насколько опаснее было б ехать в Москву
на электричке. Он пытался оценить вероятность милицейского заслона на
Черненковском шоссе ... Впрочем, все это не играло большой роли, ибо свои
возможности спрятаться в Громыкске он уже исчерпал и должен был -- тем или
иным способом -- уносить оттуда ноги.
нос. Негромко урчал хорошо отлаженный мотор грузовика.
помотал головой. "Метро Проспект Мира устроит?" -- "Да." -- "Через двадцать
минут будем." Часы на приборной панели показывали 16:15. Вдоль дороги,
освещенной вереницей тусклых фонарей, тянулись унылые пятиэтажки. После
всего произошедшего с Эриком, Москва выглядела непривычно -- создавая
ложное впечатление, будто она изменилась, а он остался прежним. Вскоре
грузовик подъехал к метро Проспект Мира -- Эрик преодолел позыв заплатить
шоферу, попрощался, надел респиратор и вышел.
отпускало: окружающим, почему-то, не было до него никакого дела. Никто не
подозревал в нем беглого нидерландиста. Никто не ожидал от него участия в
самодеятельности или свершений, сообразных с высоким званием майора
милиции. Наслаждаясь острым чувством временной безопасности, Эрик доехал до
Новослободской и поднялся на поверхность. Он пересек Каляевскую улицу и
углубился во дворы по направлению к Маяковке. Замерзшие тополя пронизывали
ледяной воздух десятками тоненьких ветвей. Синеватый цвет медленно
планировавших снежинок говорил о повышенном содержании медного купороса.
Башня Лефортовской тюрьмы нависала над городом темным бетонным надгробьем.
Эрик прошел по веренице неосвещенных подворотен, мимо музея Глинки, мимо
магазина "Огонек", пересек, зорко глядя по сторонам, Четвертую
Тверскую-Ямскую, прокрался в темную арку дома номер 13 и осторожно заглянул
за угол. Вход в его (бывший) подъезд был хорошо освещен -- на скамейке у
двери сидела укутанная до глаз лифтерша. Ничего не происходило. Эрик застыл
на месте, вглядываясь в темноту неосвещенных частей двора. Поначалу видно
ничего не было ... потом он различил две неясные фигуры в зарослях кустов
возле безлюдной детской площадки. Он медленно попятился, вышел из
подворотни и зашагал по Тверской-Ямской в направлении Белорусской. Через
пятнадцать минут Эрик опять спустился в метро, проехал до Краснопресненской
и поднялся на поверхность. В "Баррикадах" шли детские мультфильмы, в
"Пламени" -- последний шедевр Герасимчука о швейцарских хлопкоробах,
борющихся с капиталистами и помещиками за добровольное вхождение Швейцарии
в Евразийский Союз. Билеты были -- Эрик попросил крайнее место в последнем
ряду. Сеанс начался в 5:30, так что на журнал он опоздал.
Спустился в метро. Проехал до Парка Культуры и перешел на
Кировско-Фрунзенскую линию. Проехал до Проспекта Маркса. Спустился по
короткому эскалатору, с которого начинался переход на
Горьковско-Замоскворецкую линию, отодвинул барьер и пошел навстречу потоку
пассажиров, шедших с Площади Свердлова. Время было без пяти семь, час пик
уже закончился -- Эрик без помех двигался против течения, держась возле
правой стены коридора и поминутно оглядываясь (за ним, вроде бы, никто не
следил). Он достиг конца перехода, встал у лестницы, ведущей на Площадь
Свердлова, и стал ждать. Минуты текли. В 7:25 он повернулся и зашагал туда,
откуда пришел, -- на Проспект Маркса. Доехал до Библиотеки имени Ленина.
Поднялся (из переднего вагона) наверх, прошел по проспекту Маркса, пересек
улицу Фрунзе, прошагал по ее левой стороне метров тридцать и нырнул в
подворотню. Осторожно прокрался по темному безлюдному двору и выглянул из
арки, выходившей на улицу Маркса и Энгельса. Возле подъезда, где жила
Лялька Макаронова, видно никого не было. У Эрика заколотилось сердце -- с
Шилова Юлия
Березин Федор
Самойлова Елена
Куликов Роман
Шилова Юлия
Мурич Виктор