подсказывая единственно правильное и безопасное решение. Еще минута - и
кто-нибудь другой, случайный свидетель, одержимый нуждой, заглянет в пропахший
мочой переулок...
перевернул его на спину; недавно красивое и веселое лицо перепачкано было
кровью и песком, из круглых, полных боли глаз катились слезы:
светлыми ресницами. Парень вскрикнул; дрожащая рука наконец-то нашла за пазухой
тугой кошелек:
когда застилала глаза ненависть. Теперь, поверженного, плачущего- поздно...
синий шелковый платок, черным стянул локти - ох, и хороший товар... настоящий
шелк, легкий и крепкий, как струна...
чужую кровь, Игар поспешил прочь.
грабителю, потерявшемуся в толчее базара.
страха, ни удивления; Игар с отвращением смотрел на еду, силком заливая в
глотку поганое, жидкое, теплое пиво. Таракан ничем не хуже и не лучше любого из
посетителей трактира; пусть сидит. Везде, куда ни глянь, имеются рожи и
погаже...
- это маятник, тяжелый маятник старинных часов, и вот он ходит туда-сюда, час
за часом, год за годом...
поглядывают... ты, если пьяный, того... Пошел вон, стало быть...
гостей, ты, подонок... Ладно-ладно. Сам уйду, не надо...
черными тучами, не было ни звезды. Не на что смотреть, нечем оправдаться...
заказал пиво и снова сел в углу, держась за лицо.
не вымолить у себя прощения. Даже Святая Птица может простить... Но некого
прощать, Игар-то умер, ходит пустая, обгаженная, оскверненная оболочка...
ничтожество. Руку себе отпили и успокойся - подумаешь, какое чудо сотворил...
Мальчишки дерутся до крови, сам до крови дрался - а продавец платков еще тебя
переживет, трижды по столько наторгует, продавец платков проживет долтую жизнь
в довольстве, тепле и холе, и он будет щуриться на камин, когда ты, бродяга,
станешь подыхать в сугробе...
Слюнтяй и трус. Если мужчина борется за жизнь и свободу любимой женщины - он
должен идти и по трупам. Особенно если они еще при жизни... достойны были стать
трупами... Каждый из нас- обладатель будущего трупа...
дворовой собаки, которую прикармливал месяцами, таскал собственную еду,
подлизывался... Пес бегает по двору и звенит цепью, и наконец в щели
показывается сначала белый уголок, а потом половинка письма; он хватает, тянет,
боясь помять или надорвать, бежит к фонарю, разворачивает... На листке-
обведенный чернилами контур руки, и на ладони нарисован большой улыбающийся
рот... Илаза...
душную беззвездную ночь.
сдавливала грудь и мешала дышать.
свободы, к несвязанным рукам и ногам. Она уже привыкла спать в листве и
умываться в этом проклятом ручье; унизительная несвобода в липкой паутине
казалась теперь еще мучительнее, еще страшнее. Это плата за попытку побега?
меня... Я не могу больше, нет...
плачущая от бессилия муха.
уже достаточно наказана. Освободите...
лопнули связки, а серая сетка паутины больно врезалась в тело. Звук повторился;
или она рехнулась, или кто-то идет по дну оврага. Ногами. По земле.
сильно закусила губу, уверяя себя, что это не Игар. Не Игар, не Игар; в такое
нельзя верить, чтобы не умереть потом от разочарования. Это случайный путник, и
следует крикнуть ему, чтобы он бежал прочь, уносил ноги, пока не поздно...
изогнувшаяся, как червяк на крючке, увидела его внизу, у подножия крупного
дуба.
шерстью, снабжен двумя желтыми, загнутыми кверху клыками, длинным гофрированным
рылом и четырьмя грязными копытами. Маленькие блестящие глазки остановились на
Илазе, и во взгляде вепря ей померещилось удивление.
окровавленная голова вепря, привезенная с охоты, пугала ее до дрожи; теперь,
глядя на живого и свирепого красавца, разглядывающего ее с нескольких шагов,
она ощутила лишь вялое любопытство. Если вепрь задастся целью дотянуться до
нее, то, конечно, он дотянется. Что с того?..
наливающихся кровью глазок, подошел ближе. "И о чем-то же думает,- размышляла
Илаза отрешенно.- Какие-то мысли ворочаются в этой огромной, достаточно
отвратительной башке. Верно, поросенок никогда прежде не видел женщин, висящих
на дереве, как груши..."
прошлогодние листья под бьющими в землю копытами; правое ухо вепря оказалось
чуть надорванным, а правый же клык торчал чуть выше, нежели левый. Илазе
казалось, что она ощущает спертый запах грязной свиньи. Вепрь приближался;
узнать, что собирался предпринять столкнувшийся с неведомым кабан.
издал совсем уж утробный звук, рванулся, возмущенный - и тут же оторвался от
земли, забился, вереща и покрываясь серым коконом, и наблюдавшая за ним Илаза
наконец-то поняла, как это выглядит со стороны.
и связанный кабан рухнет на землю, - однако множественные нити напряглись,
распределяя вес кабаньей туши по веткам и веточкам, поднимая пленника выше,
стягивая его сильнее; кабан уже не ревел - визжал, как недорезанный свиненок.
клыки... Умри с достоинством. Ты же все-таки вепрь...
часами и часами. Смотреть на его борьбу было страшно; паутина, связывавшая
Илазу, дергалась в такт движениям вепря. Она закрыла глаза и снова ощутила боль
в груди и палящую жажду.
утоляли жажды- они были горькими, как морская вода. Слезы пить нельзя...
неладное, забился сильнее. Снова затрещали ветви.
заложило уши, дернулся - и его метания сменились вдруг конвульсивной дрожью, а
вопли - приглушенным, задыхающимся хрипом.
как кричал той далекой ночью умирающий волк, а у Илазы не было рук, чтобы
заткнуть уши. Тогда она завопила сама- чтобы заглушить его крик хотя бы в
собственных ушах.
стало тихо-тихо; она приоткрыла было глаза- но делать этого ни в коем случае не
следовало, потому что кабан еще жил, а бесформенная тень была рядом, приникала,
впивалась...
но от этого сделалось только хуже. Она развела костер, но сил ходить за ветками
не было, и потому огонь то и дело затухал. Потом пришел бред, и в бреду она
видела Игара, бьющегося в сетях.
Лежала на боку, свернувшись клубком, пытаясь дыханием согреть колени и ни о чем
не думая. И только ощущение чужого присутствия заставило ее вздрогнуть и сесть.
Шилова Юлия
Влодавец Леонид
Никитин Юрий
Василенко Иван
Трубников Александр
Конан-Дойль Артур