подобно бурлящей реке, огибающей скалистый остров. Лица плащеносцев
терялись в тени капюшонов, и это придавало серым фигурам несколько
зловещий вид; Эгерт испугался даже сильнее, нежели при виде патруля, и
постарался обойти беседующую группку десятой дорогой.
дыхание; у входа в храм науки застыли в величественных позах железная змея
и деревянная обезьяна. Эгерт удивился - он не знал, что сии изваяния
символизируют мудрость и стремление к познанию.
отполированную до блеска ручку двери - но Солль стоял, не в силах сделать
и шага. Здание подавляло его своим величием; там, за дверью, скрывалась
тайна, там поджидал Эгерта "большой колдун", великий маг, и кто знает, что
сулит несчастному бродяге предстоящая встреча... Мелькнула в голове
слышанная когда-то фраза о том, что всех студентов оскопляют во славу
науки; обомлевшему Соллю показалось, что железная змея смотрит
пронзительно и зло, а обезьяна издевательски скалится.
тревожащее чувство заставило его вздрогнуть и поднять голову.
глядела бледная темноволосая женщина.
на ходу раздраженные тычки. Он бежал прочь от площади, от университета с
распахнутым окном, где все еще белеет, будто призрак, лицо Тории, невесты
когда-то убитого им студента. Прочь. Это дурное, несчастное
предзнаменование; он не должен был являться в город, теперь ему следует
как можно скорее добраться до ворот, вырваться из сети узких, извилистых,
переполненных людом улиц...
завладел Соллем, как своей законной жертвой. Эгерту казалось, что, подобно
огромному желудку, город понемногу переваривает его, желая полностью
растворить, уничтожить, впитать в себя.
полутьме кареты над Эгертом проплыло чье-то надменное лицо, и, опустив
глаза, он увидел в колее расплющенного в лепешку перламутрового жука.
обрушивался водопад помоев - тогда перекличка сменялась перебранкой.
чудо-снадобье: намажешь макушку - волосы вырастут, намажешь подмышку -
волосы выпадут!
иголочки паренька; вдоль стен изваяниями застыли нищие - ветер играл
бахромой их лохмотьев, неподвижные протянутые ладони казались темными
листьями диковинного кустарника. Пронзительное "По-дай... по-дай..."
стояло над улицей, хотя запекшиеся губы попрошаек почти не двигались,
только глаза тоскливо и в то же время алчно ловили взгляды прохожих:
"По-дай... по-дай..."
она предала его, выведя к прямому, одетому камнем каналу. От зеленой воды
поднимался запах плесени и цвели. Над каналом выгибался дугой широкий
мостик - Эгерт не помнил этого места, он никогда не бывал здесь, он
окончательно заблудился.
отважился обратиться - степенная, добродушная хозяйка в крахмальном чепце
- с удовольствием и подробно описала ему путь к городским воротам. Следуя
ее указаниям, он миновал две или три улочки, старательно обошел людный
перекресток, свернул, где было велено - и неожиданно вышел все к тому же
горбатому мостику через канал. По затхлой воде сновали водомерки.
собрался с мужеством и попросил о помощи тощую, бедно одетую
девушку-служанку. Та вспыхнула, и по тайной радости в ее скромно опущенных
глазенках Солль понял вдруг, что для этого несчастного создания он вовсе
не грязный оборванец, а видный молодой человек, красавец и возможный
кавалер. Осознание этого почему-то доставило Эгерту не радость, а боль;
девушка тем временем серьезно и старательно растолковала ему, как пройти к
воротам, и пояснения ее были прямо противоположны наставлениям хозяйки в
чепце.
пустился в дорогу. Напряженно оглядываясь, он шел мимо лавочек и харчевен,
мимо аптеки с живыми пиявками в бутылях и снадобьями в пузырьках, мимо
пуговичной мастерской, с витрины которой пялились, как глаза, сотни
серебряных, перламутровых, костяных кругляшков... Темный переулок с
нависшими над ним глухими стенами домов оказался вотчиной своден - в
полумраке то одно, то другое сладкоглазое лицо приближалось к Эгерту и,
безошибочно определив в нем голодранца, а не возможного клиента,
равнодушно отворачивалось. В руках своден страстно, как живые, трепетали
шелковые чулочные подвязки, призванные, по-видимому, олицетворять любовный
пыл.
статуя на невысоком постаменте. Голова изваяния покрыта была каменным
капюшоном. Вспомнив людей в сером, напугавших его на площади, Эгерт не
сразу решился подойти поближе и прочитать надпись, высеченную на камне:
"Священное привидение Лаш".
его несколько иначе, величественнее, что ли; впрочем, сейчас ему было не
до размышлений. Сделав глубокий вдох, он снова спросил дорогу - на этот
раз у юного и кроткого с виду торговца лимонадом. По словам паренька, до
городских ворот рукой было подать; воодушевленный, Эгерт двинулся вперед
по широкой, не слишком людной улице, миновал дом костоправа с
приколоченным к дверям внушительных размеров костылем, дом лошадиного
лекаря с тремя конскими хвостами на вывеске, пекарню - и, обомлев, вышел
все к тому же горбатому мостику над затхлым каналом.
замкнутого круга. Обессиленный, он прислонился к широким каменным перилам;
где-то над его головой звонко ударился о стену ставень и распахнулось
окно. Эгерт посмотрел вверх.
- бледные, будто выточенные из мрамора щеки, темные волосы, созвездие
родинок на шее... Он отшатнулся - и в следующую секунду понял, что это не
Тория, что у этой, равнодушно глазевшей сейчас из окна, лицо круглое и
рябое, а волосы цвета прелой соломы...
по очереди у двух прохожих - приветливо и доброжелательно ему указали
прямо противоположные направления.
удачу; пройдя несколько кварталов, он с беспокойством заметил вдруг пару
уличных мальчишек, следующих за ним неотвязно, хотя и на почтительном
расстоянии.
мелькали в толпе все ближе и ближе. Внутренне сжавшись, Эгерт свернул раз,
потом еще и еще - мальчишки не отставали, их становилось все больше,
замурзанные рты широко и нагло ухмылялись. Теперь за Соллем следовала
радостно возбужденная орава.
клещами сжимал горло, набивал ватой непослушные ноги. Солль все острее
ощущал себя жертвой - и чувство это будто передавалось малолетним
преследователям, побуждая их к травле.
наоборот, ему даже стало легче, что удара больше не надо ждать, потому что
он уже нанесен... Но за первым ударом последовали второй и третий.
оглядывались - и шли по своим делам.
гордости.
затылок. Минута - и преследователи настигли его, чья-то грязная рука
дернула за рукав так, что затрещали ветхие нитки:
малыши, и ребята постарше, и пара-тройка подростков лет четырнадцати.
Показывая дыры на месте выбитых зубов, вытирая сопли рукавами, поблескивая
недобрыми, сузившимися в щелку глазами, орава охотников наслаждалась
замешательством Солля - тем более сладостным, что самый старший из ловцов
едва доходил жертве до подмышки:
орава зашлась радостным смехом:
слабых, но упивающихся чувством собственной безнаказанности. Кто знает
как, но мелкие бестии безошибочно разоблачили в Солле труса, гонимого,
Контровский Владимир
Посняков Андрей
Самойлова Елена
Флинт Эрик
Шилова Юлия
Бажанов Олег