- все оставалось при нем, как специалист он установил это легко. Новое
тело слушалось его безукоризненно.
ясен замысел аггров. Этот человек, нарком одной из ведущих отраслей
промышленности, по всем советским меркам - счастливчик, баловень судьбы,
сделавший блестящую карьеру, недавно награжденный орденом Ленина и
обласканный доброжелательным вниманием Хозяина, уже почти год ежедневно
ждал ареста. Потому что за окном подходил к концу пресловутый тридцать
седьмой, и, в отличие от более наивных людей, нарком все понимал
правильно. Обладая точным инженерным мышлением, он за время, прошедшее
после февральско-мартовского Пленума, вычислил систему и логику
происходящего и не обольщался насчет своей судьбы. Единственного защитника
- Серго - на свете уже не было, прочие же стопчут с уханьем и свистом, был
бы лишь намек. Правда, иногда ему очень хотелось, и он заставлял себя
думать так, как думало большинство: что он ни в чем не виновен и очень
нужен, делает важнейшее дело, известен с самой лучшей стороны товарищу
Сталину, не зря же орден ему дали уже после того, как исчезли сотни и
тысячи других, а значит - он признан заслуживающим доверия. Но почти сразу
же трезвый внутренний голос подсказывал, что то же самое мог про себя
сказать, и, наверное, говорил, каждый посаженный и расстрелянный. Он готов
был обратиться к господу с мольбой: "Да минет меня чаша сия!", и тут же с
горькой усмешкой вспоминал, что она не помогла даже Христу.
сидящий сейчас в каюте вмерзшего в полярные льды "Седова" и передающий
оттуда изредка короткие бодрые радиограммы. Уж он-то, по крайней мере до
следующего лета, может не бояться ничего, кроме внезапного сжатия льдов...
автомобильных моторов, лязга лифтовых дверей, шагов на лестнице и уж,
конечно, при виде казенных печатей на дверях квартир их огромного дома. А
также и от любого внепланового звонка "оттуда", по которому требовалось
давать санкции на арест себе подобных, но сидящих чуть ниже по служебной
лестнице.
раз его всунули в тело этого человека столь внезапно, без предупреждений и
инструктажа, цель у Сильвии могла быть только одна. Устрашение. Дать
понять наглому существу, кем бы оно ни было, человеком или инопланетным
конкурентом, что он в полной ее власти. А если действительно ждет сегодня
наркома арест, то поучить его чужими руками. Бить, допрашивать, гноить в
камере и ставить к стенке энкаведешники будут наркома, а чувствовать все
это придется Шульгину. Остроумно, ничего не скажешь. И не нужно иметь
своих палачей, свои камеры пыток, пачкать руки и совесть, если у аггров
вообще существует такая нравственная категория.
заставлять Шульгина ждать слишком долго...
женщина неопределенного возраста, но все же, на взгляд Шульгина, ближе к
тридцати, чем к сорока, в длинной ночной рубашке и наброшенном поверх
халате.
к ней относящееся.
потому, что на самом деле хотела узнать причину, а так, по привычке, в
виде ритуала.
всякого участия Шульгина. - Иди спи, мешаешь...
момент передумала, махнула рукой и тихо прикрыла дверь.
потому, что принадлежали они наркому, а вообще чужих, не совместимых с его
обычным психотипом. Тут были и жалость к жене, и раздражение на нее, и
желание догнать, излить наконец душу в надежде на поддержку и сочувствие,
и страх сделать это, чтобы не дать оснований подумать, что раз боится -
значит чувствует за собой что-то... И еще была почти ненависть при мысли о
том, что Зоя, быть может, очень скоро станет отрекаться от него, врага
народа, и на каком-нибудь основании клеймить позором... О том, что жену,
скорее всего, арестуют вместе с ним или чуть позже, он в своем смятенном
состоянии даже не по-думал...
где-нибудь в тайге запросто затеряться можно, а там и через границу?" -
спросил он владельца тела и сам же ответил: - "Да куда ему! Тут совсем
другой характер нужен. Вот я бы мог..." А если и вправду - прямо сейчас?
Деньги есть, переодеться, вызвать машину, ехать на дачу, водителя
отпустить, велеть приехать завтра, изобразить несчастный случай на рыбалке
- и привет! А самому товарняками на Хабаровск, есть там кое-кто... Шаману
Забелину сейчас лет тридцать... Поможет уйти на ту сторону... Никакой
Карацупа не догонит...
на самом деле пришлось здесь оставаться надолго. А аггры наверняка заберут
его обратно, им же нужно его просто припугнуть на первый случай. Ну и
пусть - это может оказаться даже интересным, застенки Лубянки, новые
впечатления и все такое...
успокоился. В физиологическом смысле - прекратились постоянные выбросы в
кровь адреналина, замедлился пульс, свободным и ровным стало дыхание.
Шульгин вышел в ванную, стал рассматривать в зеркале свое новое тело.
Крупный мужик, не старый еще, сорок два года. Лицо, конечно, рыхловатое,
чуть обрюзглое, с начальственными складками у носа и рта. Полувоенная
гимнастерка, слева на груди орден и депутатский значок. Плечи широкие,
пуза нет... Шульгин нагнулся, достал из-под ванны оставшийся после ремонта
кусок дюймовой водопроводной трубы, примерился и почти без усилия согнул
под прямым углом. Так чего же ты мандражишь, братец? С твоими мышцами и
моей подготовкой...
шкафы и последняя новинка - электрический ледник - ломились от
деликатесов. Ассортимент кремлевского пайка - как в дореволюционном
Елисеевском, одна беда - с аппетитом у наркома давно уже неважно, все
больше на бутербродах да на крепком чае перебивается. Ну и ничего, мы ему
сейчас поможем и водочки, натурально, употребим, чтоб секрецию улучшить...
еженедельно привозимыми со специальной охраной в опломбированном
контейнере, и довоенной "Столичной" не успел он попробовать.
прихожей грубо и требовательно загремел дверной звонок.
дети, а Шульгин, отнюдь не помертвевший от последнего на свободе ужаса, а
благодушно улыбающийся, открыл добротную двойную дверь. В квартиру
ввалились два сержанта НКВД в форме, еще один человек в штатском, но
настолько типичного облика, что сомневаться в его принадлежности к органам
не приходилось, боец конвойных войск с винтовкой, а за ним переминались на
площадке постоянные понятые - лифтерша и дежурный электромонтер.
Бессмысленно-круглое лицо лифтерши выражало слабое любопытство, а монтеру
явно хотелось похмелиться. На обысках, если в квартире обнаруживалась
выпивка, ему обычно перепадало.
отступил от двери, сделал приглашающий жест, чуть ли на согнулся в
поклоне.
вернул бумагу.
предстоит долгое, на улице слякоть, дождь... Попьете - тогда и за
работу... Да я и сам покажу все, что вас интересует, чтобы зря не
возиться, вы только скажите - что требуется: письма Троцкого, инструкции
гестапо, списки сообщников?
сталкивались.
Дурацкая, между прочим, привычка в вашем ведомстве по ночам людей
тревожить. Утром куда удобнее, после завтрака. И вам лучше, и нам... Да вы
заходите, заходите, - обратился он к понятым, - не стесняйтесь,
присаживайтесь, до вас не скоро очередь дойдет.
согрей...
попробовал подсказать начальнику выход из положения один из сержантов.
разберутся. Петренко, стой у двери. Понятые, садитесь здесь, ждите. А вы
приступайте, - приказал лейтенант подручным.
советовал с кабинета. Там много книг, бумаги всякие. Пока перетрясете,
жена оденется, сготовит на скорую руку. Опять же и мне с собой кое-чего
соберет...
небывалого клиента. - Стойте вот тут и не вмешивайтесь.
спиной к боковой стенке шкафа, заложив руки за спину. Минут пятнадцать