бы гарантия, что не способные выполнить задачу люди не будут
использованы и не подвергнут риску всех, кто взял на себя
ответственность за операцию... В этом случае семьи должны были быть
доставлены на аэродром к обратному спецрейсу соответствующим образом
подготовленным автомобилем...
бензином, расчетным образом ослаблены гайки крепления передних
колес...
спецгруппа, значит, оказалась на высоте?
противниками были высококвалифицированные профессионалы, которые
преподавали членам группы боевые дисциплины. Видимо, подействовало
понимание членами группы зависимости свидания с близкими от
результатов их действий. Кроме того, я предполагаю, что члены группы
догадывались о решении судеб их семей в случае неудачи проверочной
операции. По крайней мере, я не дал никакого ответа, когда мне был
задан соответствующий вопрос старшим этой группы. Он же во время
операции действовал эффективнее всех...
метелил будь здоров... Ну, Барышев, и сколько ж ты народу замочил на
этом экзамене?
закачался лысый на ножках стула.
и огни погасли. - Я лично был на месте операции через три минуты после
ее окончания и проверял...
занавеску, поглядел на снег, уже не ползущий редкими струями, а
ложащийся под ветер волнами низких сугробов. - Одиннадцать... Ты,
Барышев, много на себя взял...
дивизии погибло четырнадцать, вы знаете. Учитывая важность задачи, я
считаю потери минимальными. Тем более, что преподавательский состав
спецотделения учебного центра по действующим документам положено
обновлять регулярно...
все четыре ножки. - Молодец... Ты что кончал? Кремлевский курсант? Или
Рязанское?
академической деятельности... Чтоб с делом покончить, отвечай прямо:
за команду ручаешься?
резко разворачивается к воротам и вырывается на бетонку, едва
дождавшись, чтобы неловкий солдат в тулупе дал дорогу.
без вопросительной интонации, будто сам себе. - Больно гордый...
Профессионал... А чтобы промолчать - не удержался, всех знает...
Пижон... Как считаешь, Игорь Леонидович?
был, в одном свитере, только шапку надвинул глубже. Остановился,
сказал с невидимой усмешкой: - Профессионал... А я, ты знаешь,
любитель...
рядом с вездеходом. Посидели минуту, не выходя. Потом дверца "уазика"
открылась, офицер ступил на снег, встал у машины. Словно в театре, в
этот миг показалась из-за снеговых туч и наполнила ночь зеленым светом
луна. Темным бликом мигнул в правой руке Барышева пистолет, он шагнул
к "Волге" - тут же дверца ее распахнулась и из глубины машины ударила
- негромко и коротко, словно одно слово, отбитое пишущей машинкой, -
серия выстрелов. Седой бросил пистолет с нелепо удлиненным глушителем
стволом на сиденье, выскочил, втащил тело в "уазик", не садясь,
крутанул баранку вездехода, уперся, подтолкнул - машина медлен- но
поеахала к стене дома, въехала на тротуар, косо стала... Седой
вернулся в "Волгу", прицелился... После третьего попадания бак
рвануло, огонь поднялся к окнам второго этажа... "Волга" прыгнула с
места и помчалась к центру городка, к площади с памятником - там можно
было развернуться и не торопясь ехать к гостевому домику другой
дорогой.
лет назад служил в комендантской роте.
он долго запирал въезд. Наверное, утихомирились, думал он, больше
выезжать не будут, суки. Побродил по двору - нелепый ферзь среди белых
волн низких сугробов и черных проплешин еще не занесенной земли.
Подошел к светящемуся апельсиновым светом окну. Тени - длинные,
уродливые - двигались, поднимали стаканы, выпускали к потолку
сигаретный дым... Если сейчас двинуть стволом по окну и сразу дать
длинную, веером, можно за один раз достать всех, подумал солдат. Из
этого, в лампасах, воздух сразу выйдет, как из проколотого гондона...
И всех их бросит к стене, и они будут сползать по ней, оставляя
красные дорожки на светлом дереве, и нужно будет дать еще одну, и еще
- чтобы каждого достать в отдельности... Там наверняка останется
коньяк, и потом можно будет принять стакан, согреться... Он уже
замерз, а до смены час, и падла разводящий наверняка опять опоздает
минут на десять.
прелестная русская транскрипция - в новой Опере. Долго пили изысканное
белое, говорили, конечно, об удивительных переменах в России, лживое
ледяное оживление блестело в глазах. Самым честным оказался угрюмый
парень, сидевший между женою Редько и Ольгой, журналист из какого-то
эпатажного еженедельника - стриженный в скобку, в мятом черном пиджаке
и наглухо застегнутой жеваной рубахе без галстука. Он садил одну за
другой "Голуаз" без фильтра и на невнятном английско-русском
расспрашивал о службе в армии. Похоже, сказал он, что в вашем сценарии
есть немного правды. Вы служили, наверное, давно? Но память хорошая...
Законы триллера заставили вас сгустить краски, или?..
очень неприлично, если я скажу, что выпил бы виски? Или хотя бы
розового - я не могу пить столько белого вина...
довольно громко. Леночка на своем диком английском все просвещала
бессловесного Бернара, при этом время от времени она громко хохотала
собственным шуткам, желе, упакованное в обтягивающие джинсы и
трикотажную фуфайку с блестками, тряслось. Редько беседовал с
американским продюсером, появившимся по случаю окончания съемок.
Продюсер был на голову выше длинного Редько, черный костюм сидел, как
на президенте, вишневый галстук был чуть распущен, русый чуб слегка
спадал на лоб, как у двадцатилетнего. Вблизи можно было разглядеть,
что ему не меньше пятидесяти... Редько убедительно гудел, из-под
расстегнутого ворота рубашки выбивался чудесный фуляр - сцена беседы
гения с финансистом была поставлена прекрасно. Жена Редько и Ольга
стояли рядом, создавая удачный второй план, - две светские дамы, одна
в темно-зеленом, другая в темно-лиловом, хорошее по цвету пятно...
где-то должен быть.
Мережковский Дмитрий
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей
Майер Стефани
Орловский Гай Юлий