надо честно признаться, потрясающе идущее ей зеленое вечернее платье,
мочки ушей оттягивали бриллиантовые серьги с камнями каратов по десять
каждый, а шея плотно, как бинтом, в несколько рядов была обкручена
жемчужной ниткой.
Впечатляет!
восторга в обморок упадет.
- В театре все просто от зависти лопнут, когда меня увидят.
не найдем осколков. А дальше ты тоже в этом платье путешествовать будешь?
выдержал и отошел в сторону, чтобы не видеть полных слез Люськиных глаз. В
конце концов она переоделась в более подходящие для ситуации джинсы и
кроссовки, но все-таки прихватила с собой изрядное количество новеньких
тряпок. Отговорить оставить все это на месте нам не удалось.
набитую сумку. - Неужели не тяжело?
лопнуть молнию. - Как-нибудь справлюсь.
выскочил Хома и тут же попятился. Натолкнувшись на него, я зашипел от боли
и хотел уже грозно выговорить табурету за неосторожность, но сзади меня
крепко за плечо схватил Овид.
сухоньким старцем в белой чалме, а около слона, словно гвардейцы, застыли
ужасающего вида монстры, больше всего напоминающие вставших на задние лапы
бегемотов.
приходилось часто моргать, и тогда веки царапали глазное яблоко, как
наждак. Спать нам не давали уже вторые сутки.
туземных хижин, покрытых пальмовыми ветками. Впрочем, имелся и самый
настоящий дворец, но туда нас не приглашали.
Людмилу и меня надели металлические ошейники и также посадили на цепь.
Рабовладение в чистом виде.
поджидавшую нас у входа в универмаг, когда Овид с яростным криком выхватил
из ножен шпагу и отбросил в сторону плащ, готовясь драться. Дальше события
развивались не менее стремительно.
нас бросило на землю. Не удержался на ногах даже Овид. Тут же "бегемоты"
направились к нам, и сомнения в их намерениях не возникло ни у кого.
казалась не больше обыкновенного шприца. Видимо, поняв тщетность попыток
защитить себя и других, Овид выкрикнул на непонятном языке несколько слов,
подняв левую руку к небу, и тут же его закрутило в смерче. Через мгновение
тонкий, на глазах бледнеющий вихрь подхватил Овида, и он исчез, как будто
испарился.
об умении владеть магией. Но удивляться времени не было. Мы, как
парализованные, наблюдали за чудовищами, которые подошли к нам, а затем не
больно, но крепко ухватили нас своими огромными, словно надутыми лапами.
Потом меня, Людмилу и Хому не очень деликатно поволокли в деревню. Старец
ехал впереди на слоне, не оглядываясь.
этом можно было только мечтать.
приковали и бросили посреди небольшой деревенской площади, но приставили
часовых - небольших мохнатых существ, которым трудно было подыскать
название.
хоть на секунду смежить веки, как следовал болезненный укол в плечо или в
ногу.
по-видимому, в этом мире не предусматривались.
даже всхлипывать. Любое проявление чувств ощущалось здесь бесполезным.
Просить о пощаде было некого.
по сторонам, так и не увидел ни одного человека. Странные жители походили
на кого угодно, но только не на знакомых хотя бы по картинкам созданий.
собратьев. Ходили они на двух ногах, имели почти человеческие руки с
толстыми, на первый взгляд, неуклюжими пальцами, а в углах ртов у них
торчали изогнутые длинные клыки.
острыми мордами, охраняли нас и вовсе непонятные звери, а один раз по
площади прополз небольшой дракон, оставляя на земле слизистый след - я
заметил, что другие обитатели жуткой деревни поспешно уступают ему дорогу.
только свирепо рычали в ответ и угрожающе поднимали пики. От частых уколов
онемели правые плечо и нога, и я не стал предпринимать дальнейших попыток
выяснить, в чем дело. И так понятно, что влипли.
башенок, похожих на минареты. Белый камень облицовки составлял резкий
контраст с убогостью туземных построек.
распоряжение своим слугам, после чего больше мы его не видели.
ту же фразу, раскачиваясь, как китайский болванчик.
открывать глаза, чтобы не видеть страшных тварей вокруг.
утешал ее я. - Это просто такой мир. С виду страшный, а на деле не очень.
Представь, что все это происходит во сне.
ныть Люська. - Я бы их живо стерла. Может быть, мне бы даже дом приснился,
я бы тогда в нем тут же и оказалась.
распоряжение старика. Действительно, ведь стоит увидеть во сне другую
действительность, возникнет именно она, а эта исчезнет. Но что от нас было
надо колдуну, непонятно.
Освободиться от цепи и ошейника не представлялось возможным. Надо быть
Геркулесом, чтобы избавиться от таких крепких оков. Разговор со
стражниками также исключался - они не желали нас слушать. Как ни крути,
одна надежда на Овида.
был привязан на расстоянии голоса, но что толку кричать и пытаться
поговорить с ним, если табурет знает не больше нашего.
сомлеем тихо здесь же на площади, как вытащенная из реки рыба.
запустил ее в лохматого стражника.
угрожающе поднял пику. - Требую прекращения произвола! Пусть нам объяснят,
что происходит!
отупел от бессонницы, что на сей раз почти не почувствовал боли и
продолжал орать, выкрикивая бессмысленные требования. Кажется что-то
насчет прав человека и кар тем, кто их нарушает. Люська смотрела на меня
широко раскрытыми глазами, как на сумасшедшего.
сбиваясь вокруг нас в толпу зевак.
время толпа чудовищ вдруг подалась в разные стороны, а на одном из
балконов дворца показался старик. Сухонький, маленький - то ли постаревший
Мук, то ли сказочный Хоттабыч, но доброго в его облике было не больше, чем
в гадюке. Он коротко взглянул на нас и снова исчез в здании - через
несколько секунд его фигура мелькнула в проеме окна этажом ниже, а наши
стражники словно оцепенели, провожая старика взглядом.
Прошествовав мимо Хомы, он подошел прямо к нам.
потребовал я. - Мы устали. Почему нас держат на привязи? Разве мы в чем-то
виноваты?
виноват, и он виноват, - указал он на Люську. - Зачем пришел сюда?
- Мы пришли за зеркалом. Найдем и вернемся домой. Навсегда вернемся, -
торопливо добавил я, видя, как сморщился от неудовольствия старик, услышав