неопытный наблюдатель мог бы принять за монаха илинита, по его черному
плащу и аскетическому лицу в окружении благородной седины на висках.
Второй не походил на монахов ни бордовым цветом своего плаща, ни жестоким,
злобным лицом, ни таким же голосом:
спугнули в Кельде от южного направления, и они пустились вниз по реке.
тебе поручить нельзя! Столько попыток и никакого результата... - голос
лысого также не отличался добротой, и если бы не сквозящее в каждом слове
раздражение, был бы жестким и холодным.
любимчик их тоже догнал. И тоже без толку. Только с бабами и умеет
обращаться.
со Жрицей была.
развлекался, тебе кто хоть слово сказал?
бордовый.
развлечения за дело приму, ты за ними, между прочим, упустил менестреля. А
он ведь на тебе был. Так что это ты, а не Йолан, не справился. И если уж о
вкусах судить, то у него он куда разумнее.
не сдуревшая чернь. Убийство не цель, а средство. Если в каком-нибудь
портовом городе под нашим присмотром жертвоприношения устраивают, так для
этого быдла большее и недоступно. Пусть и дальше этим занимаются. А нам в
игрушки играть нечего, дело делать надо. Убийством мы приобретаем одного
человека - убийцу, и теряем другого - убитого. Потеря, конечно, невелика,
но толку тоже немного. Мы в одном публичном доме за день соберем больше
душ, чем убийством за год. Так что, не чванься трупами. Лучше сделай дело,
и играйся сколько влезет, коль охота. Вон у Йолана за это время - один
труп, зато тот, который нужно.
похожего на того монаха. Так что... а был ли тот, который нужно, Вейерг?
все вокруг. После некоторой паузы Егард окликнул его:
нас! Так говоришь, как две капли?
видал. А чем это хорошо-то?
стариков или детей, задающих глупые вопросы, и ответил:
нам его не заполучить было, поэтому и выход был один - убить. Если не
наше, так пусть совсем исчезнет, а то слишком опасно. А теперь он с
Йоланом идет и нашего изображает! И если его поставить в положение, когда
ему придется убить, или предать, или... Пусть он к нам и не примкнет, но
какой-то кусочек изначальной мелодии исказится. А значит и опасности для
нас в нем не будет. А там, кто знает... Нет, мальчик оказался выше
всяческих похвал! Привести к нам живьем! Да я об этом и не мечтал! Только
бы это было так...
издевательски спросил Егард.
учил? Да и какой он белый, коль с этой девкой спит? С ведьмой между
прочим.
лысый ответил:
любую шлюху в порту за две недели всему тому же научу. А он тогда ради нее
и убьет, и предаст, и что угодно сделает. Или ее предаст, что то же самое.
Так что, наш он, наш, никуда не денется.
равно дышать нечем!
концов, пыль - не самое страшное на свете. Вон из каких передряг уже
выпутались, что же от пыли страдать будем?
осанку, и восседавший на неизвестно откуда приблудившемся коне, которого
путешественники сочли возможным присвоить. В конце концов, совсем рядом
догорала деревня, и очевидно, конь был оттуда. Так что своим хозяевам он,
видимо, уже был не нужен. Так чего скотине зря пропадать? Горящая деревня
была дурным знаком. Уже много лет король Леогонии не допускал такого в
своем королевстве, так что либо государство настолько ослабело, что не
могло сдержать бандитов, либо вместо короля оказался кто-то другой.
там уж корабль найдем.
Дастин, тоже удрученный жарким солнцем и дорожной пылью.
мне, но ты еще не понимаешь, что значит быть дворянином. Придет время, и
тебе придется понять это. Во всяком случае, если мы успешно выберемся из
этой истории. Тогда ты вспомнишь эти свои слова и решишь сам - прав я был
или нет. А пока помолчи.
Тич, не так же они могущественны, чтобы везде своих людей иметь.
Корджер вошел в келью, служившую рабочим кабинетом Его Святейшества.
Предупрежденный о визите петрарх вышел ему навстречу из-за стола и
приветствовал его первым:
не слишком потворствовал вашему ордену. Как Вы знаете, я всегда старался
не стоять ни на стороне света, ни на стороне тьмы...
по зову сердца радеет о людях, тот тоже благ перед Ним.
всегда казался может и терпимым, но чересчур резким в суждениях. К тому
же, когда пришла пора, сражаться пришлось обычным людям, мне, даже
волшебникам, а где тогда были вы?
память о тех, кто не вернулся с полей Гланта, и поют баллады о короле,
идущем в тени...
Тьмы. А там где нет ни того, ни другого, там - тень. Серая тень.
чтобы людям жилось лучше.
стороне Тьмы...
Вы этим людям, если бы считали их илинитами? Они помогали Вам в правом
деле - это было главное. А вот и певец, - в дверь вошел молодой монах в
черном плаще с лютней. - Если он покинет нас со временем, его будут рады
принять при любом из высоких дворов Запада. Спой нам, Шолто, о
Короле-в-Тени.
голосом. Его интонации переливались и отражали то грусть, то гордость, то
отчаяние, то сомнение, и слова эти вызвали бурю воспоминаний и чувств в
груди бывшего короля...