держал в руках черепашку и что-то ей втолковывал. Черепашка истово кивала.
Потом он размахнулся и пустил черепашку блинчиками по воде. На другом берегу
ее поймал бегемотик. Черепашка, тыча ручкой вверх, объяснила бегемотику, что
надо делать. Бегемотик кивнул и тем же манером отправил ее обратно...
кого-то, а я нет. - Выпить хотите? Вошел наш сосед по домику. Я его еще не
видел, не совпадали мы с ним в пространстве и времени. Мужчина дет
пятидесяти, седоватый, в очках, но с торсом то ли боксера профессионала, то
ли лейббаумейстера. Был он в белых парусиновых брюках и черной безрукавке.
прибалт. - Если вы не возражаете против дамы...
бутылка египетского ликера, не пить же это самим. Даме было самое большее
семнадцать. Командор показал себя с лучшей стороны: представил даже меня,
представился сам, представил нас с соседом друг другу: Игорь Валинецкий,
инженер, из Томска - Роберт Кайзер, издатель, из Риги. Дама представилась
сама: Стелла, сказала она с прилепленной улыбочкой. О, звезда, воскликнул
Командор, звезда любви, звезда заветная! Она не поняла, причем тут звезда, и
пришлось переводить. Тогда она стала смеяться. В ее личике, манере говорить
и вести себя было что-то неистребимо малороссийское, хотя она утверждала,
что родом из Петербурга.. Идиотка. Но ликер пила хорошо, и за это ей можно
было многое простить.
обняв допотопные ружья, спал медведь, положив под голову пулемет, спали
львы, тигры и носороги. Догорал костер. Две черепашки, взявшись за руки, на
носочках прошмыгнули мимо спящего часового - громадного орла. Костер еле
теплился... погас. И вдруг неожиданно - длинная пулеметная очередь. Все
вскакивают, палят в воздух, суета - и вот все лежат в круговой обороне,
ожидая врага. Очередь снова гремит. Львенок уползает в темноту, какая-то
возня, визг... возвращается во весь рост, потрясая смущенными черепашками...
третьей бутылке. - У немцев акцент не такой.
дейч, все остальные латыши, а вот фамилия держится. Но у нас пока спокойно с
этим делом.
- ни малейших признаков дискриминации.
на заводах, я в типографии здешней вижу - скоро-скоро до ножей дойдет. А
разобраться - зачем? Кому это выгодно?
молодцы, а тут толстый Герман не дал их на фонарях развешать...
не имеет отечества", "пролетарии всех стран, соединяйтесь!" - и прочее...
дует. Шла мировая война - подводили базу под дезертирство. Взяли власть -
заделались оборонцами и патриотами. Германия в сорок первом напала - всех
готовы были под танки кинуть, лишь бы власть сохранить. Оккупация - смерть
коллаборантам, восстановили государственность - так и прут в правительство,
из штанов выскакивают. Теперь вот объединением с Сибирью запахло... У них
ведь вся их философия в два действия арифметики укладывается: отнять и
разделить. И о чем бы речь ни шла, по этим двум действиям их, сук, всегда
опознать можно. Ну, выгонят они немцев из России - а дальше-то что? Сразу
все проблемы, как рукой?.. А-а, бесполезный это разговор, трата слов... За
что хоть пьем-то?
разболтался... По ком поминки?
Туве. Там была небольшая заварушка, а он занимался альпинизмом... его и
убили. Тело вывезли вертолетом и только на другой день обратили внимание,
что оно не остывает. А год назад он еще раз умер - от разрыва сердца.
Натуральный разрыв - стенка в клочья... Теперь ходит с искусственным.
Говорит, ничуть не хуже. Пан, покажи.
врезался грузовик - еле успел выпрыгнуть.
Такой день... А этот шрам от чего?
дозу облучения, как от цветного телевизора. По закону я обязан вас об этом
предупредить.
требовалась такая неимоверная живучесть и чтобы мы все умерли один раз и
только от старости...
засыпать: клевала носом и вздрагивала. Толку от нее не было ни малейшего.
Командор принялся травить анекдоты: встречаются русский, немец, хохол и
еврей, немец несет гуся, хохол свинью, русский два каравая под мышками, а у
еврея в руках ма-аленький пакетик из газеты... Звук у телевизора мы убрали,
но на экран я волей-неволей смотрел. Там показывали сожженные машины - на
дороге и на стоянке, внутренность нашего гаража, найденные в тайнике
пистолеты и автоматы: на них обнаружат отпечатки пальцев двух весьма
известных афинских боевиков, которых еще в январе Командор очень элегантно
повязал в Бухаре, и бывшего кассира Варшавского отделения Рейхсбанка,
пытавшегося пробраться через Сибирь в континентальную Японию; до Японии он
не дошел, но об этом мало кто знает. Показали и фотографию убитого Петра. А
что гепо рванули, так это правильно, доказывал Роберт мне и Командору,
потому что... потому что... а-а, да все вы понимаете! Что правильно, что
правильно, горячился Командор, это сколько же всего нужно взорвать, чтобы
все было правильно?! А вот столько и нужно! Нет, молодцы эти ребята, что вы
мне ни говорите! Ну их, эти взрывы, сказал Командор, давай лучше о бабах. В
дверь развязно заколотили, открыто, крикнул я, и ввалилась Саша, пьяная в
дым, белая блузка расстегнута до пупа и залита вином, с ходу шлепнулась мне
на колени и впечатала могучий поцелуй в угол рта. Пойдем купаться! Пойдем
купаться! - Командору. Пойдем купаться! - Роберту. Там и познакомимся,
ха-ха! Ой, и девочка есть. Тогда давайте групповуху устроим! Девочка,
просыпайся, будем устраивать групповуху! С обалдевшей, ничего не понимающей
Стеллы она начала стягивать юбку. Эй, Саша, полегче, придержал я ее, девочка
испугается. Ребята, мы, наверное, пойдем, сказал Роберт. А то, я смотрю,
меня заставят участвовать в групповухе, а мне это ни по возрасту, ни по
чину. Это она так шутит, сказал я. Шучу?! - взвилась Саша. Да я, если хочешь
знать... Пойдем, пойдем, Роберт приобнял озирающуюся Стеллу з
Роберт, зря ты испугался, это не больно... Саша продолжала громко
куражиться. Через минуту я выглянул на веранду. Там было пусто, темно, дверь
в комнату Роберта плотно закрыта. Докладывай, сказал я, вернувшись. Командор
переключил телевизор, набрел на какой-то пошлый концерт-"цукерторт" и
прибавил звук. Пацан в красно-зеленом клетчатом пиджаке и девочка в черном
балахоне с вырезами на самых необычных местах пели о том, как им хорошо
вдвоем на этом необитаемом острове. Саша улыбнулась. Значит, так: клюнуло!