средства. Помните эпидемическую пневмонию на Браво в семьдесят четвертом?
Я подозреваю, что это была первая ласточка... Нам придется объявлять
жесткий карантин, потому что - сколько можно искушать судьбу?
проверить - но это можно было проверить. Построения же мистера Бэдфорда
страдали некоторой дымчатостью...
там этого не понимают? Ведь знают они о предмете явно больше нашего... И
другое: почему они так стремятся попасть сюда, даже в явную несвободу? И
эти, бредуны... Если я все правильно понял, они намерены установить у нас
такие же порядки, как у них... и вообще сделать здесь все так, как там?
посочувствовать им. Видите ли, в Старом мире вот-вот разразится большая
война - а уж если начнется, погибнут все. Поголовно. У них такое оружие,
что нам и не представить. Что же касается бредунов... Это долгий и сложный
разговор. Не на один день. Если очень коротко: да, все именно так, как вы
сказали. Причем учтите: они не дьяволы во плоти, они искренне верят, что
несут только добро... но при этом во имя добра готовы принести в жертву
все население Транквилиума: вызвать эпидемии, ввергнуть нас в войну,
начать террор... такое вот у них понятие о добре.
другом. Про КГБ я вам расскажу потом - все, что знаю, - и сведу с людьми,
которые знают гораздо больше меня... Сейчас важнее другое. Бэдфорд,
очевидно, уже просветил вас, насколько редок и ценен ваш дар?
поразительная смертность среди пенетраторов... Да, и поэтому Бэдфорд с
радостью сообщил о вас сэру Карригану - слышали, разумеется, это имя?
Кандидат в президенты от прогрессистов и одновременно - глава
Лиги-форбидеров Мерриленда. И сэр Карриган немедленно распорядился сделать
так, чтобы вы исчезли.
сердца.
Приказ этот получил я. Глеб Борисович, не бледнейте. Все хорошо. Сэр
Карриган в упоении собственной беспринципностью просто не может себе
представить, что могут быть люди еще более беспринципные. Я, например.
Дело в том, что "тайная команда" сэра Карригана полностью состоит из людей
Круга.
абсолютную монархию, а - за абсолютную изоляцию. Впрочем, за монархию
тоже. Однако вернемся к сэру Карригану. Мотивов его приказа я не знаю, но
подозреваю, что это как-то связано с тем, что вы - сын своего отца.
безопасности. Во-вторых, для сохранения моего реноме. В-третьих...
впрочем, хватит и первых двух пунктов, как вы полагаете?
улыбке. - А вот нельзя меня просто оставить в покое? Хотя бы за заслуги в
подавлении мятежа?
помогло бы. Слишком известная фамилия... в определенных кругах.
Знаменитая, можно сказать...
помочь...
- Почему, с кем ни заговори, все хотят мне помочь? Я что, так плохо
выгляжу?
Кирилл Асгатович сглотнул; лицо его исказилось мучительной гримасой. -
Может быть, вы - последняя наша надежда...
наконец...
вас из-под удара. Понимаете вы это или нет? Вас хотят убить, и эти люди не
остановятся ни перед чем...
полусуточным опережением расписания. Вечером на фоне темнеющего неба
впереди сияла неровная линия гор, а марсовый видел уже маяки при входе в
гавань. Но ясно было, что до наступления темноты пройти створ не удастся,
и так или иначе приходилось ложиться в дрейф. По традиции, последняя ночь
на судне должна была начаться весело, с вином, огнями и танцами, и так же
закончиться. Пассажирам, а их в этом рейсе было сто восемьдесят шесть,
плавание просто обязано было запомниться...
крепкого судна, идущего знакомым до мелочей путем в идеальную погоду пусть
не при попутном, но ровном ветре. Команда любит такие рейсы, пассажиры
томятся, хотя и понимают, что это лучше, чем приключения. Тем более что
ресторан не делает перерывов, выбор вин исключителен, игра на деньги
разрешена, первый помощник приветлив, прислуга вышколена, открытые палубы
заставлены шезлонгами, оркестр невелик, но изощрен, любовь вспыхивает, как
порох: от малейшей искры или легкого трения... На пакетботах компании
"Краун оф Си Куин" не бывает кают второго и третьего классов, и потому
общество подбирается обычно однородно-консервативное.
естественным образом оказалась в центре внимания.
благородны и красивы: он высокий, с широкими и немного покатыми плечами,
как это бывает у людей очень сильных. Лицо его, вопреки обычаям вялой
меррилендской аристократии, покрывал бронзовый загар, волосы выцвели.
Княгиня рядом с ним казалась хрупкой и ломкой, но впечатление это было
обманчиво: когда старая леди Пратт вдруг оступилась на трапе, княгиня
кошкой метнулась к ней и успела подхватить и удержать совсем не легкую
старушку. Как ни странно, этот эпизод уважения паре не прибавил, а мистер
Квилл, считающий себя знатоком Палладии, откомментировал:
"Голица" - значит нищенка.
спасительницу бабушки, взъерошился мастер Пратт, долговязый подросток в
толстых очках. - Или взять вашу собственную...
проигрышам, курил тонкие безумно дорогие сигары от Леуса, разговоров о
политике не поддерживал, сказав как-то однажды, что заниматься ею можно
либо в силу тайной ущербности, либо по крайней необходимости, а на прямой
вопрос богатого коммерсанта из Пикси ответил, что да, жить он предпочитает
в Мерриленде, потому что здесь чище, но если начнется война, вернется в
Палладию... Княгиня в дамских беседах почти не участвовала, а странное ее
умение без единого жеста и слова замораживать воздух вокруг себя почти до
выпадения инея не позволяло дамам, доведенным до нервного зуда собственным
любопытством, слишком уж усердствовать. Кое-что, конечно, они сумели
узнать: что девичья фамилия ее Медиева, она полутатарка, поэтому и волосы
черные, род их древний и еще в Старом мире был дворянским, со времен царя
Михаила Федоровича, имение их на острове Вознесенском, неподалеку от
Осляби, насчитывает сорок с чем-то деревень и рыбацких поселков, всего
пятнадцать тысяч душ. В приданое за ней дали судоверфь и двадцать миль
береговой черты - как раз там, где правительство присмотрело место для
нового порта. С Юрием она знакома с детства, усадьбы их рядом, в двух
часах езды. Она всю жизнь знала, что будет его женой...
темноте каюты, где они скрывались от чужих взглядов и ненужной речи, я
знала это всю жизнь... Разве может быть так? Но - знала... Посмотри на
меня, я хочу, чтобы ты на меня смотрел и запоминал, запоминал, потому
что... вдруг? Я только теперь поняла, что мы смертны, мы ходим по острию
ножа, мне стало что терять. О, у меня вдруг появился ты, наконец, появился
ты, а раньше было что-то - как ничего... я и не знала, что такое - жить.
Потрогай меня, потому что одними глазами - не запомнишь, нет. Хочешь, я
буду твоим плюшевым медвежонком? Или голой ведьмой? Или кошкой? Хочешь,
буду кошкой? Мррр... Как тихо и укромно я жила, почти как не жила, смешно?
Тебе смешно... Подкрадывались тени и тихо так стояли, замерев. И ждали,
ждали... Видишь - я ушла. Я - вся твоя. Минутой позже, раньше - не в этом
суть. Ведь я твоя - всегда. Навек. На век. От век до пальцев ног. Кто мог
подумать, правда? Гон изнутри и тихий жар. И шар - сплошь зеркало -
взмывает тихо ввысь. Шаги Иштар, полеты при луне, долина, истомленная
мечтами. А мачты - о! - скрипят, и в скрипе длится стремленье корабля к
причалу, к дому, к знакомому, земному, к узам, к путам, к канатам и цепям,
к чугунным тумбам, к трапам, к защите от огня, воды и ветра, стали... Да,
Акунин Борис
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Майер Стефани