принцем-бастардом."
интриг, незаметных подножек - вместо того, чтобы наслаждаться долгожданным
миром. Я вспомнил слова Данка: "...и в любой семье, где не дерутся за
плащи и венцы, его корка хлеба так же гарантирована, как моя или твоя."
земли варваров Оранжевого домена и пригрозили разрушить города и сжечь
скудные посевы. У самых стен Сандерклиффа стояли они. А стены были крепки
и высоки, и пелось в песнях, что Предначальные Гномы помогали детям
Туманного Берега тесать камни и возводить могучие башни. И не было на всей
изведанной земле крепости более могучей, чем Сандерклифф, хотя по
неприступности спорили с ним горные твердыни Желтых Гномов, древнейшего
племени из горных, по мощи стен не уступал непревзойденный Дэдлок, а по
силе защитников соперничал с ним дивный Лориделл, сокрытый чащами и
потаенным чародейством Зеленых Фейери, что у нас зовутся Светлыми Эльфами.
И смеялся со стен богатырь Рагнахалль, Белый Владыка прибрежных охотников,
и говорил так:
неисчислимы орды твои, что ведешь ты на север, но кажется мне, что
мужество твое победило твой рассудок, и ныне блуждаешь ты во тьме безумия.
Пять и еще три Знамени развернуты над Сандерклиффом, два развеваются на
перевалах. Четыре пальца на правой руке согну я; и стены крепости
потемнеют от оружия защитников, и солнце отразится в золотых их волосах.
Четыре пальца на левой руке согну я; и выйдет из пещер за Сандерклиффом,
из туманных горных долин выйдет ровно столько же могучих бойцов, а лунный
серебряный свет затмится блеском их клинков. Два больших пальца подниму я
к небу, и спустятся с перевалов закованные в медь белокурые гиганты,
озаряя путь свой факелами, и звезды рухнут с хрустального свода небес от
грохота их шагов. Погибнут под стенами Сандерклиффа отважные твои гоблины,
взвоют перед смертью быстроногие волки, будут метаться в багровых
чародейных муках орколаки-оборотни... Немногие уцелеют из войска твоего, а
твердыни моей им не взять. И в каждом городе Домена ждет их прием не
лучше. А если и удастся тебе занять замок послабее, знай, Ангкха-Даум: не
найти тебе там ничего, кроме стен да пустых пивных бочек. Ибо презираем мы
богатство, и счастье свое видим в славных битвах. Сам я пью не из золота,
а из черепа, ем не с серебра, а с глины, что прах предков моих, сплю не на
шелке, а на шкуре черного мэгаута, коего задушил в день коронации голыми
руками. Нечем тебе здесь поживиться, разве что хочешь ты звоном стали
потешить дев битвы, наполнить ароматной кровью их рдяные кубки. Подумай
же, Ангкха-Даум, подумай хорошенько!"
дружбой и союзом. Веду я войско на север, на далекий север. Золото возьмем
мы на Белых Пристанях, серебро в Дианаре, медь в Лагоре, славное оружие в
Ингерраре, крепкую броню в Дэдлоке, самоцветы в Сапфире. Нужен мне друг и
союзник, непобедимое войско мне нужно для похода. Никто не поможет мне в
замыслах моих больше тебя, о Рагнахалль. Пойдем вместе к берегам белокожих
трусов, отнимем у них власть и жизнь! Но если не склонишь ты ухо к этим
словам, я возьму союз с тобой силой. Гоблины мои отравят воду и рыба
умрет. Волки мои распугают дичь и мясо уйдет от тебя. Орколаки сожгут
посевы - не будет у тебя ни пшеницы для лепешек, ни ячменя для пива, а дым
пожаров разгонит птиц. Разрушим мы деревни, крестьян беззащитных убьем.
Разорение придет на твою землю. Наступит зима, голод и холод возьмут твои
замки без помощи воинов моих. А мы будем есть вырванное из рук детей
твоего народа, греться у костров, сжигая пустые хижины. Придется тебе
выйти из голодных замков, сразиться с моими сытыми воинами там, где я
захочу. Тогда врагом ты будешь мне, а народ твой сполна заплатит мне за
поражение у Ингеррара. И чтобы спасти народ свой, возьмешь ты союз со
мной, но дорого заплатишь за него, а сейчас он предлагается тебе бесплатно
и с немалой честью. Подумай же, Рагнахалль, подумай хорошенько!"
звука. Долго так стоял он, а потом молвил:
не угрозы склонили меня к тому, а забота о людях моих, о том, что лучше
будет для них. Вы, орки, рождаетесь кочевниками, походная жизнь для вас -
просто жизнь; иной вы и не ведаете, а мы народ оседлый. Беспредельны
Волчьи топи, где разбиваете вы свои шатры, а дети Туманного Берега превыше
всего ценят тепло родных очагов. Не будут довольны мной боги Высоких
храмов, если обреку я стариков и детей слушать вой зимнего ветра, позволю
остыть очагам, что не гасли десятки оборотов. Пятнадцать чернобортных
кораблей дам тебе я, пятнадцать тяжелых кораблей-драконов, пятнадцать
Знамен славных бойцов пойдут на север. Два могучих витязя поведут их:
отважный Сохрир Стальная Ладонь и сын мой, Хальгар по прозванию Хальгар
Три Меча. Сам я стану на носу первого дракона, я, Рагнахалль Череп в Руке.
Будет со мной славный клинок, обреченный успеху в приступах, Темный Меч
Саммахим, что достался мне от отца, Рагнира Костер Смерти. Так я сказал,
так будет, если станешь ты мне братом и не скажут вовек, что старый
Рагнахалль испугался войны и пошел за лихим орком, как овца идет за
бараном. А если ты думаешь так, то встретимся тут же в смертном поединке,
а потом битва народов наших решит, кого слушали боги сегодня."
сказал так:
ты мой старший брат. Никогда не поставлю я себя перед тобой, никогда не
назову себя выше, никто не усомнится в отваге твоей. Лучшая часть добычи
будет твоей по праву. Вот красной кровью своей, цветом моей родины
скрепляю я эти слова."
воинов двух Доменов. И Красные воины впервые нарушили молчание, и били
мечами о ножны и кричали "Гохх! Гохх! Так хорошо!"
иные говорили: "Вот хорошо, это мудро. Будет добрая драка, и славная
добыча уже ждет". А Хальгар Три Меча сказал: "Дурное вы замыслили, и не
будет в том славы, и не видать нам удачи, но я пойду с тобой, отец." И не
было единодушия среди детей Туманного Берега.
Глориан дан Лориделл, что помнил еще времена Начальные. И земли, и народы
до Первого Передела помнил эльфийский мастер боя, первого Принца Белого
Запада, великого Селекса наставлял он в Мальрене, великие маги смиренно
спрашивали его о непостижимых тайнах мира, и говорили, будто на своем
крылатом коне, что быстрее орла мчался по небу, улетал Глориан за пределы
мира. Далеко на восток улетал он, туда, где впадает Западная река в
безграничное море и дальше нет более земли, а только волны и небо, и
могущество богов вселяет трепет в сердца смертных. Так говорили о
непревзойденном Глориане.
Сандерклиффа, смотрел и слушал, а потом крикнул из поднебесной выси: "Не
ждите, глупцы, что сохранится содеянное вами в тайне! Будут ждать вас в
Ингерраре, и Белые пристани узнают о тех, кто движется на них!"
обратились в черных летучих мышей. Но медленно летят черные мыши и нет у
них сил для жестокой битвы в небе. Только клочки шерсти да капли крови
упали на землю, а крылатый конь, что понимал слова хозяина, радостно
заржал. Тогда закричал Ангкха-Даум "Убейте его!", и взмыли в небо тучи
черных стрел с багровым оперением. Но крылатый конь, чье имя, говорят,
было Арет, поднялся выше самой быстрой стрелы, и упали бессильные стрелы
обратно на землю. Звонко засмеялся Глориан, поднял мощный лук эльфийский и
пустил вниз не знающую промаха стрелу. Пронзила стрела плечо Сохрира
Стальная Ладонь, жестоко ранила Оранжевого Витязя. А Глориан с хохотом
унесся прочь. Словно теплый восточный ветер трай, унес его на запад верный
Арет.
что был ближе. И встретил он там мага Белого домена, могучего Сагастена, и
говорил с ним.
Ангкха-Даума и Рагнахалля, что потом прозвали Пламенным Союзом, ибо
Красный и Оранжевый цвета соединились в нем, а потом присоединился к ним и
Желтый, но об этом еще будет сказано довольно.
помощи. И сделали они вот что: Глориан оседлал могучего коня с зеленых
пастбищ Айнала и поскакал в светлостенный Мальрен и высокий храм
Дейненделльский с вестью о грядущих битвах. Быстрокрылого же Арета вручил
он заботе спешно прибывшего в Айнал молодого Хирали. Хирали обласкал
Арета, подружился с ним и направил полет свой в Теннан, что на юг от Белой
Гавани. А Сагастен неуловимым глазу колдовским шагом направился в Дианар,
и был там в тот же день к вечеру.
сговоре. Четырнадцать Знамен привел Ангкха-Даум под стены Сандерклиффа, а
ушел оттуда с армией в двадцать девять Знамен. Давно не слышали о столь
огромном войске на берегах Западной, с темных Начальных Времен не грозила
столь великая битва полководцам. Понимал Денхир, что Белым Пристаням не
выстоять перед таким штурмом, но если направить на восток подмогу,
достатную числом и умением, то беззащитными оставались города Белых
Корабелов. Уже тогда называли так народ Белого Запада, ибо и люди Белого
Востока были искусны в делах реки и моря, но все же были они только
мореходами, кораблей же, равных сошедшим с верфей Сапфира, не знали волны
и ветер.