неразберихе проводов, трубок, волноводов всех цветов, диаметров и
назначений, что-то прилаживали, поправляли... И даже не зрелище обнаженной
сущности этой планетки, а именно то, что люди здесь, согнувшись в три
погибели, руками делали что-то, что на Земле давно уже перешло в ведение
роботов, заставило Кедрина с небывалой остротой почувствовать отрешенность
этого мира от того, в котором он прожил всю жизнь. Мысли об отрешенности
чаще всего приходят именно ночью, и это была первая ночь, когда он не
спал.
всегда бессознательно воспринимаем поле, созданное напряжением мозга
миллионов людей, и в какой-то степени находимся под его влиянием. Здесь же
все каюты были заэкранированы, и если человек в коридоре был один, то он
был действительно один. Надо было хотя бы зайти в кают-компанию, где
сейчас, наверное, уже завтракала - или даже обедала - другая смена. Но он
не запомнил пути, и оставалось только идти наугад.
невысокие тонкие колонки с гранеными головками; проходя мимо них, Кедрин
заметил, как эти слабо светящиеся головки бесшумно поворачиваются, словно
следя за ним, что-то сообщая друг другу... Ему стало жутко.
от стены и прозвучал в другом конце коридора. Кедрин свернул в первый
попавшийся переулок. Печальный свист провожал его, он был, как плач по
человеку, может быть, по тому самому Карло, который лежал в госпитальном
отсеке, и, возможно, уже ушел из жизни, и близко не подойдя к сроку
гарантии.
Кедриным; переулок оказался тупиком. Огромная, во всю стену, дверь не
поддалась усилиям Кедрина, которому очень не хотелось возвращаться на
свистящий проспект. Дверь была стальная - гладкая, без единого выступа
поверхности, чуть выпуклая и с маленьким глазком в середине. Кедрин
прильнул к глазку.
помещение. Кедрин осмотрелся. И внезапно во тьме возник слабый зеленый
огонек, от него протянулись лучики. Это была звезда, неожиданно
вспыхнувшая в глазке звезда, а чернота за дверью оказалась чернотой
пространства... Кедрин отшатнулся. Как он не подумал, что на спутнике
могут быть резервные выходы в пространство? "А на Земле нет дверей,
ведущих в бездны", - неизвестно почему подумал он, и тоска по родной
планете охватила его, по ее надежности, по ее ночам, полным теплого,
душистого воздуха. Тоска была как море, и он почувствовал, как это море
подхватывает его, но не несет, а расступается, позволяя ему проваливаться
все глубже.
галлюцинации: запахло резко и дурманяще, чем-то странным, незнакомым и
простым. Мысли ушли, и осталось только желание вбирать в себя этот запах
не только ноздрями - всей кожей, глазами, ртом, волосами... Кедрин
почувствовал, что он уже полон запахом, еще немного - и он разорвется,
распадется, рассеется, рассыплется на элементы, он больше не может дышать,
он сыт дыханием - как человек бывает сыт едой и питьем... Он поднял руки к
лицу, чтобы прекратить доступ воздуха в легкие, что бы ни было потом...
вызвал к жизни инстинкт самосохранения, только что совсем уже умолкший.
Кедрину почудилось, что дверь, ведущая в пространство, сейчас распахнется
и давление воздуха в спутнике вышвырнет его, Кедрина, в пустоту. Щелчок
повторился, за дверью что-то мягко зажужжало. Кедрин застыл с руками, так
и не донесенными до горла. Нет, это не за дверью происходило, а в ней
самой. Ну, конечно, там помещались блокирующие автоматы, и сейчас они ни с
того, ни с сего пришли в движение. Сию минуту произойдет что-то страшное!
было не до рассуждений. Он кинулся бежать.
гналась за ним по пятам. Печальные свисты умолкли. Кроющиеся по темным
уголкам пары шарахались от Кедрина. Он остановился через, несколько минута
мягко освещенном коридоре. Это был проспект Переменных Масс.
Отсутствующего Звена, в котором обитал Гур. Кедрин торопливо шагал, стирая
пот со лба и читая таблички на дверях. Наконец, он нашел нужную,
постучался и распахнул дверь.
двери сидела Ирэн; она вытянула вперед руку, как бы для того, чтобы Кедрин
не приблизился... Гур смотрел на Кедрина весело, словно ничего
неожиданного не было в этом позднем визите. Дуглас был, как обычно,
невозмутим. Холодовский кивнул:
спишь... Ирэн забрела на огонек.
пронзительным, он напоминал. Кедрин предпочел не понять взгляда, да и не
до этого было сейчас.
того, чтобы его лучше поняли. - Запах... только что.
пружинах.
автоматы. Разблокировали...
этого? И вообще: что занесло тебя в такой поздний час...
бродил, не следя за маршрутом.
принято изворачиваться; надо говорить прямо. Но этот случай был
исключительным... Лицо Ирэн не выражало ни облегчения, ни горечи; оно было
неподвижным. "Как у Велигая", - невольно подумал Кедрин.
но мы сейчас - в положении пожарных.
одна вспышка. Ведь раз запах - излучение, то где-то должен существовать
его источник. Я собрал несколько приборчиков для пеленгации... Итак,
пошли!
женщину. У тебя еще слишком мало опыта, чтобы быть по-настоящему полезным
там.
предельной ясностью понял одно: если он согласится проводить ее сейчас, то
больше ему уже никогда не удастся ни проводить, ни сказать ей то, что и
сейчас на языке.
он, делая поклон в сторону Ирэн. - Опытом, конечно, похвалиться не могу...
но что там говорилось насчет безумства храбрых? А потом, как никак,
почувствовал запах я. Я же и помогу вам найти направление - даже если меня
не хватит на большее.
руки, как для благословения.
несколько больше обычного.
Возьми мой; он достаточно эластичен.
гораздо больше того, что было сказано.
законченного круглого корабля, от мерцающих маяков - ко внешней границе
рабочего пространства, куда в конечном итоге направили их размышления и
сопоставления.
очень хорошо лететь: стремглав в пространство не одному, а вместе с тремя
людьми, на которых можно положиться и с которыми не будет страшно,
пожалуй, нигде.
случай, если произойдет встреча с чем-либо: тогда опасность будет угрожать
только направляющему. По этой же причине монтажники менялись на ходу, как
меняются велосипедисты: чтобы одному не приходилось все время принимать на
себя давление возможных опасностей. Менялись трое; Кедрина никто не
приглашал вперед, да и сам он понимал, что рановато ему еще лететь впереди
Особого звена. Зато ему доверили нести небольшой контейнер с приборами
Холодовского, которые могли понадобиться.
зацепились за странную конструкцию впереди: громадная снежинка
замысловатого рисунка медленно перемещалась в пространстве. Это была одна
из антенн статического поля, окружавшего рабочее пространство спутника: в
этом поле теряли энергию микрометеориты. К антенне и направлялось звено.