Чтение 21–й страницы книги ~Баймер~

Сергей, вообще-то от доменов человек далекий, все же уловил комизм, коротко ржанул.

- Круто!.. А можно поискать еще на сайте www.yahoo.eu

Антон переспросил изумленно:

- Как-как?

Сергей повторил. Антон посмотрел недоверчиво, но Сергей смотрел честными глазами, и Антон покрутил головой:

- Ни фига себе названьице... Что за мир, в который нас всобачили? Андрий, говорят, скоро выйдет новая версия Windows?

Я кивнул, а Сергей словоохотливо пояснил:

- Уже на днях. "Windows-2001" называется. Будет включать, кроме двух инсталляционных сидюков с Windows и MSIE, тюбик зубной пасты "Coolgates" и пачку прокладок Allways.

Антон вытаращил глаза:

- А Allways зачем?

- Можешь сменить пол, - нашелся Сергей, - чтобы не выбрасывать. Операционную систему ж меняешь? А не хочешь - подари своей девушке. Или чужой. Зато теперь сразу можешь начинать знакомство со слов: "А какой у вас размер Allways"?

- Я спрашиваю размер тампакса, - сказал Антон снисходительно. - А мне объясняют, что размер тут не при чем. Заодно убеждаются, что я прост и целомудрён, раз таких вещей не знаю. А неиспорченных они, заразы, любят. Я из-за этой чертовой рекламы столько про эти прокладки знаю, что сам могу носить!

Конон не показывался несколько дней. Но звонил, успел поинтересоваться даже как идут дела у нас. Вспомнил про обещанный офис, но как-то рассеянно, мельком. Я думал, что уже все похоронено, но через пару дней после последнего звонка в аппаратную вломился Серега.

- Солнце, воздух, программизм укрепляют организм! Ты чё такой печальный? Ничё... и на нашей улице КАМАЗ с анашой перевернется... А пока трахнись головой об угол - сразу полегчает. По себе знаю. Жизнь такова: что посмеешь - то и пожмешь. Словом, ты все понял, собирайся.

- С вещами? - спросил я саркастически.

Он подумал, кивнул:

- Лучше с вещами. Чтоб лишний раз не порхать. Офис тебе выделили, яйцеголовый... Только не пойму, почему яйцеголовый, если голова у тебя ромбом?

- Типун тебе, - сказал я радостно, - на твой великий и могучий! Это танки ромбом, а голова у меня, как у всех, квадратная. Ну, с вещами проще, у меня вещей, как у... Когда едем?

- Мой конь уже у ворот. Ржет и бьет копытом.

- Куда едем? Адрес?

Он заржал, сказал весело:

- Мой адрес не дом и не улица, мой адрес хэ-тэ-тэ-пэ!

Я бросился к своей серебряночке, выкатил ее из ряда, развернулся. Сергей выглянул из мерса прокричал:

- Глупый пингвин робко прячет, умный - смело достает! Не отставай, четырехглазый Тортил.

Антон распахнул ворота, я видел в его глазах сожаление, что не успел спросить как пройти или как замочить всех гадов при одном автоматном диске, да и то пустом.

Сергей вырулил на дорогу к МКВД. Я видел его внимательные глаза в зеркальце заднего вида. Я подал знак прибавить газу, Сергей чуть ускорил движение, я повторил, он ускорился еще, я показал знаками, что это он сам буратинная черепаха, и тогда он перестал оглядываться.

Прерывистая чистая белая линия бросалась под колеса, звучала тонко и взволнованно, иногда переходила в сплошную линию, словно звонкий женский голос тянул красивую звенящую ноту, а на выезде на проспект красиво закруглил, влился в многоголосье. Впереди появились, быстро выросли и бросились под колеса белые клавиши пешеходного перехода. Мне даже почудилась быстрая мелодия, которая возникла под колесами и помчалась следом.

Меня все время подмывало обогнать машину Сергея. И за черепаху, и так, вообще, от ликующего восторга. Махнул ему, чтобы ехал еще быстрее, если, конечно, умеет.

Обогнали медленно ползущего жука, красного, приземистого, жесткие щетки трут асфальт, вымывая его до хрустального блеска. Еще дальше на скорости прошли мимо целой вереницы таких, что держатся друг за другом, как гусята, бредущие утром в детский садик. Ночью эти гусята по-хозяйски захватывают сразу половину шоссе: моют, чистят, убирают, а ты, напротив, жмешься к обочине, а то и вовсе забираешься на тротуар и прешь по нему, наслаждаясь возможность нарушить правила хотя бы иллюзорно.

Недолго гнали на окружной, тут уж Сергей не вытерпел и показал, что у него мерс, колеса держат дорогу, как бульдог кусок мяса.

Когда мчались через эстакаду, я сам разинул варежку от восторга. С ее высоты мост через реку, такой исполинский, если идешь пешком, кажется ажурным, словно кленовый листок под лучами рентгена. Прямой как стрела, узкий как та же длинная стрела... нет, как длинное-длинное копье, однако по нему несутся в несколько рядов жучки-паучки автомобилей, и понимаешь потрясенно, насколько же мост огромен и... красив.

Всего две опоры, могучие деревья, и толстые стальные канаты, красиво провисшие под собственной тяжестью, кажутся всего лишь серебряными нитями паутины.

Я приглушил приемник, во мне поет громче и мощнее, машина слегка подрагивает, здесь в районе Садового асфальт староват, а заплатки есть заплатки.

Сергей старался не отрываться, здесь перекрестки, светофоры, однажды подзастряли в пробке, но я ухитрился даже выехать на тротуар, а затем нагло пристроился за Сергеем вплотную.

Наконец в центральной части города он свернул в комфортабельный чистый переулок. Перед первым же зданием теснились автомобили, вылезали на тротуар, ад для пешеходов и мука для автомобилистов.

Сергей проехал мимо, но я видел как он высматривает место. Значит, офис - мой! - в этом старом массивном доме. Угрюмом, не модерновом, но зато добротном и устойчивом с виду, так называемом "сталинском".

Пришлось ползти дальше, припарковались почти в соседнем квартале. Сергей вышел рассерженный, бросил мне коротко:

- Стоянка только для своих. Тебе надо получить карточку.

- Да там же все равно нет места...

- Есть, - огрызнулся он. - Там половина халявщиков.

- А как...

- Попрем в шею.

Он грубо навалился на спаренные двери, огромные, как будто говорящие о том, что в старину люди были крупнее и выше. Там попали в широкий холл, а сразу у входа за столом тощий парняга в камуфляжной форме раздулся, как рыба-еж, сверкнул очами.

- К кому? - спросил он, стараясь выглядеть грозно. - Пропуск!

- К себе, - ответил Сергей нагло. - Здесь отныне наш офис. Первый этаж, седьмая комната.

- Какой офис? - спросил парень.

- Наш, - ответил Сергей злее. - Не прикидывайся ветошью, Ты знаешь, тебе говорили. Если забыл, тогда катись к такой матери! А сейчас вызови Семенова, он тебе объяснит...

Парень стушевался, сгорбился, сказал торопливо:

- Ты чё такой взведенный?.. Говорили, помню. Иди в свою седьмую. Просто бдительность проявляем. Тут всякая чечня ходит с бомбами. Туды-сюды, туды-сюды.

Сергей для виду еще поколебался, нагоняя на парня страх, вроде бы в самом деле собирался вызвать этого Семенова, явно местного Козаровского, потом кивнул мне, и мы прошли по недлинному коридору. Я издали увидел на одной из дверей семерку, Сергей вошел первым, я переступил порог и огляделся.

Комнату можно назвать залом. При Сталине строили с размахом. Высокие лепные потолки, запыленная люстра, но богатая, вычурная, а потолок так высоко, что непонятно как менять перегоревшую лампочку. Огромные окна, стены - как в арсенале, подоконник в ширину почти на метр, их тут четыре, уже понятно, что будет добавочных четыре стола...

Под стеной длинный ряд шкафов, под другой - книжные полки, неприятно глубокие, книги будут в три ряда, что значит, два ряда похороним заживо. Посреди зала два стола, составлены буквой Т. С десяток стульев, два-три с сильно потертыми спинками и сидениями.

- Телефонный аппарат унесли, - заметил Сергей. - Во, жлобы!.. Ладно, не жалко. Тут такой был, как при дедушке Ленине. С дырочками, надо было весь циферблат крутить, представляешь?.. Дикари-с.

- Ничего, - сказал я. - Лишь бы номер не унесли. А телефон поставим. Хотя на фиг нам телефон?..

Он удивился:

- А как же без телефона?

- Нам нужна только розетка для телефона, - объяснил я загадочно. - И весь мир будет у нас на столе!

- А... ну, тады ладно. Туалет по коридору до конца, буфет в левом крыле. Но кормиться можно в кафешке напротив. Там Наташка такая лакомая... гм, готовит она тоже клево. И недорого. Лады, я тебя оставляю, у меня еще дел, дел... Да и к Наташке надо заглянуть, раз уж я близко. Проверить, как она вам будет... гм... готовить.

Глава 28

Честно говоря, я просто хотел притащить комп и тут же начать работу, попутно привлекая к работе над баймой энтузиастов, но Конон прислал троих дюжих девиц. Они дружно ободрали все стены, потолок, наклеили новые обои, а вместо лепки подцепили модный ныне подвесной потолок.

По этому случаю прибыл даже Хренсман. Критически оценил работу штукатурщиц, попенял, что халтурят, а потом расщедрился вдруг и даже предложил вообще списать эти драные столы и стулья, а взамен закупить нечто более современное в едином стиле.

- Не надо, - возразил я нервно.

- Почему?

- И так хорошо, - сказал я. - Хорошо, понимаете? Когда поставим сюда пару компов, здесь сразу все преобразится.

Он в сомнении покачал головой.

- Станет безобразнее - да. Эти компы - чудовища. А здесь был особняк. Это сейчас здесь центр города, а всего сто лет назад это было вообще за чертой города. Сюда ездили, как сейчас на дачи. Какой-нибудь Растрелли или Шаляпин строил... Вон даже ангелы всякие и голые бабы на потолке. Искусство, значит!.. Не боись, если уж я, бухгалтер, говорю, что можно, то это стопроцентно можно...

- Не хочу, - ответил я упрямо. - Я вообще не понимаю, как можно вгрохивать деньги во всего лишь более дизайную мебель? Даже когда вместо жигуленка покупают новенький мерс, и то я не шибко одобряю: в городе все равно хрен дашь больше скорости. Одни выпендрены! Удобство - да, но для жопы, а не для ума или сердца. Зато каждый рупь, вложенный в комп, дает как раз уму и сердцу. И сразу видно, что этот рупь работает. Графика лучше, скорость выше, хард больше, связь по Интернету надежнее, перекачка файлов быстрее. Даже, если вздумается ходить по виртуальному Лувру, то не надо ждать по пять минут перед каждой картиной, пока открывается ваш гребаный Дали или Веспазиан!

Сергей поправил с самым победным видом:

- Веласкес, дурило! И не Веспазиан, а Велизирий. Был такой король кельтов в Африке во время Троянской войны. У него еще жена Аспазия была...

Я удивился:

- Это откуда такая грамотность?

- Из одной киевской RPG-шки, - ответил он гордо. Подумал, добавил победно: - С элементами TSR. Но ты прав, чем больше вбухаешь бабок в комп и Интернет, тем ты сильнее. И доступ повсюду быстрый, что важно.

Хренсман сказал обалдело:

- Веспазий, Аспазий... Какие слова люди знают! Неужто из Интернета можно чему-то умному? Ладно, не хочешь модерновой мебели, так тому и быть. А технику будешь закупать золотую?..

Я успокаивающе выставил перед собой руки:

- Копеечную, в сравнении с тем, что закупал для Конона. Нам важнее хороший доступ к мировым ресурсам, но это стоит недорого.

Хренсман чисто по-русски почесал в затылке, рожу перекосил набок, брови полезли на лоб.

- Чё-то я совсем дуб в бухгалтерии... или экономика пошла совсем другая? Марсианская? Как это хороший доступ к мировым ресурсам и... недорого?

Сергей подсказал:

- А по-русски! На халяву.

- А-а-а...

- Ни фига не понимаете, - сказал я сердито. - Пришел наш век. Все сокровища мира по Интернету! За копейки.

Я шел по коридору, что сужался за моей спиной в темноте, а впереди разгорается все ярче свет, свечение, будто меня несет по той самой знаменитой трубе, что ведет к жизни после смерти.

Толкнул дверь, солнце из окон, неземное благоухание, божественное сияние вокруг головы ангела за канцелярским столом, ее божественный голос:

- А, это вы, Андрий... Да, он ждет вас. Проходите!

Я запнулся, никогда так не хотелось задержаться, пусть бы Конон лучше вэтот момент был очень занятым, ну просто очень...

Я деревянными шагами пересек приемную и, зачем-то постучав в дверь, толкнул ее.

Конон вскинул голову, лицо усталое, осунувшееся, но в глазах что-то от Васьки Буслаева. Сильно постаревшего Васьки Буслаева, оподлевшего, это же гадко вот так пользоваться своим положением, богатством, Вероника не должна так... и он не должен, но себя я постоянно топтал и бил мордой о стену за это подленькое и меленькое интеллигентское злобничанье.

В этом мире, когда важен результат, что могу предложить я? Только чистоплюйские рассуждения, что мир плох, в нем побеждают только плохие, а я в дерьме и на побегушках только потому, что вот такой замечательный и хороший?

- Я что тебя позвал, - буркнул Конон. - Ребятам надо платить. Понимаю, что на энтузиазме бы лучше... но игру за месяц не сделаете, а на дольше энтузиазма не хватит. Вот коммунизм пытались на энтузиазме, да... Сколько ты получал? Нет, лучше по-другому, сколько получает хороший программист?

- По-разному, - ответил я. - Кто как устроится. У нас пока что не квалификация важна. К тому же руководители обычно ни уха, ни рыла в нашем деле, так что все зависит от того, кто сумеет боссу больше навешать лапши на ухи.

- Понятно, - ответил он. Почесал в затылке, повторил с усмешкой. - Не один я такой идиот, уже легче... Если положим, скажем, четыреста долларов в месяц, как думаешь?

- Даже слишком, - сказал я опасливо.

- Не бойся, для меня это не суммы. Ладно, пока не сделаете треть баймы - будете получать по триста. Вторая треть - шестьсот. Приступите к последней - будете получать по восемьсот. Сколько, говоришь, надо человек? Пять? Это полторы тысячи в месяц, восемнадцать в год. Вишь, как без калькулятора считаю? Берешься за год? Брехня, уже знаю, что в уме у тебя два. Это сорок тысяч. Ну, а если даже не уложитесь, то и сто - не деньги. Не смотри на меня так... Я вон на дачу в Беловодье семьсот тысяч бросил! Это третья дача, а на фиг мне она?.. Просто родные края, там родился, жил... Но я всего два раза съездил на ту дачу. Никакой от нее радости. А это будет байма, которую я тоже делаю, на которой будет мое имя! Байма, в которой сам поживу с удовольствием! Эх, да не выбрасываю я деньги не ветер, не выбрасываю...

Я развел руками.

- Даже не знаю, что и сказать.

- Тогда молчи, - посоветовал он. - Лучше молчать и сойти за умного, чем заговорить и разом развеять все сомнения.

Голова раскалилась, я писал в ноутбуке имена, стирал, снова писал, прикидывал, к кому на какой козе подъехать. Это Конону я сказал, что Костомар готовый член команды, но сам-то понимаю, что одно дело написать в свободное от творчества время изящный сценарий, другое - сотрудничать регулярно. Тем более, взять на себя какие-то обязательства.

Еще труднее будет подъехать к Горецкому, писателю, второму, кого я наметил в жертвы. Моя задача осложняется тем, что писатель, как и академик, оказался на редкость человеком... не стесненным в средствах. Еще при Советской власти, в эпоху льгот, он получил от Литфонда шикарную квартиру в элитной части города, дачу в Переделкино, а от зарубежных изданий ему шли немалые суммы в долларах. Тогда доллары были не только без надобности, и вообще запрещены к употреблению, так что невостребованная из Госбанка сумма росла и росла. Теперь же, когда одни барьеры рухнули, а другие, напротив, возникли... к примеру, со слабыми не считаются, и русских писателей разом перестали переводить за рубежом где бы то ни было, у него оказалась кругленькая сумма, что уцелела, уцелела... Долларов инфляция не коснулась, а он сам оказался слишком ленив, чтобы пытаться куда-то их вкладывать.

И вот сейчас он живет в той же квартире, во дворе в каменном, тоже "сталинском" гараже новенький мерс, продукты берет из соседнего магазина, где цены почти вдвое, зато не бывает очередей, а продавцы - само обаяние.

Раз в месяц какой-нибудь козел из вездетусовочных графоманов, со страниц газет оправдывая свое скудоумие и плагиаторство, начинает вещать, что в литературе существует всего девять тем, идей, сюжетов, и потому, дескать, нет ничего зазорного, что он у кого-то что-то спер. Все воруют, даже Шекспир воровал, вот и я... как Шекспир! Иной договаривается вообще до пяти, а то и трех сюжетов, но другие великодушно расширяют до десяти-двенадцати. Так вот Горецкий для каждой своей книги находил абсолютно оригинальный сюжет, новые образы, а уж темы, идеи... Он сам смеялся: мир все время меняется, как же идеи и темы могут остаться прежними? Да мне в голову не лезут старые идеи! От новых отбою нет...

Горецкий называл себя человеком старой закалки. Я тоже так долго считал, а как же иначе, если он сам так говорит? - пока не понял, что как раз все эти его чудачества, вроде нежелания давать интервью, и есть признаки человека будущего. В старом добром времени масса писателей самозабвенно токовали перед телекамерами, наперебой давали интервью газетам, выступали на конфах, красовались, читали перед аудиторией, но... где они сейчас?

В литературе остаются только те, кто пишет.

Так что Горецкий для нашего дела просто клад, но заполучить его будет непросто.

Кроме того остро понадобятся программеры. Не простые программеры, а те, которые не бросят на полдороге. В стране полно хороших программеров, даже я знаю таких с полсотни, но пока не вижу ни одного, который мог бы плечо к плечу пахать с другим рядом. Чувство плеча исчезло, заменилось чувством острого локтя в бок...

С художником проще, мой друг Миша - прекрасный художник и вообще прекрасный парень. Надо будет, только свистнет, к нему придет на помощь столько рисовальщиков, сколько понадобится.

Итак, Горецкий, но как к нему подступиться? Писатель он очень известный, но со скандальной славой. Заполучив любую из его книг, я уже не отрывался, пока не прочитывал от корки до корки. Пропускал работу, не спал, но оторваться не мог: рыдал, хотя совсем не слезливая дамочка, в бешенстве стискивал кулаки, пытался куда-то бежать, кого-то спасать, кого-то убивать... Я немало наслушался о нем всяких ужасов. Несколько лет так и жил в искреннем убеждении, что Горецкий - чудовище, каких не рождал свет, и лишь совершенно случайно, однажды войдя с соприкосновение с его друзьями - у него, оказывается, могут быть друзья! - узнал побольше.

Оказывается Горецкий Марк Сидорович - единственный из писателей, который демонстративно не пользуется раскрутками, рекламами, никогда не мелькает на страницах газет, не дает пространные интервью о своей гениальности. И самое страшное преступление: не участвует в тусовках. Этого пренебрежения тусовочное общество литераторов простить не могло. На тусовках складывается некое единство, которое в свою очередь дробится на мелкие кланы и подкланики, но все-таки каждую тусовку объединяет нечто общее. Хотя бы то, что они все тусуются в одном месте и в одно время. На каких-нибудь заранее назначенных съездах, конфах, форумах. В силу этого могут между своими группками грызться насмерть, но когда вопрос заходит о литераторе, вообще осмелившимся не входить в их тусовку, то тут все бросаются остервенело. Да, в ход идет все, от "литературный импотент", до "хам" и "невежда", хотя все его друзья уверяли, что Горецкий - само обаяние, хоть и весьма ироническое, а уж знаниями может потягаться с любой Академией наук,

Но для меня его знания по фигу: от общих знакомых просочились слухи, что у него есть мощный комп, и что он пишет романы именно на компе. Но я, читая его книги, голову отдам на отрез, что он наверняка на этом же компе баймерит, в тому же баймает не в тетрис или марьяж, а явно режется в продвинутые рилтаймки. Я просто чую, читая его романы, когда именно он проходил вторую дьяблу, когда кваку, а когда и побаловался с виртуальной Валерией.

А раз так, то никто лучше не придумает сюжет, неожиданные повороты, трюки, что выжимают слезы, что заставляют сердце биться учащенно. В команде обязательно должен быть писатель высокого класса! И не "по мотивам", а именно создавать байму с нуля. Как байму, а не как перелицованную книжку.

К моему удивлению телефон и адрес Горецкого оказался в обыкновенном справочнике. Правда, обыкновенном не совсем, он называется "Справочник Союза Писателей СССР", издан во времена изгнания Адама и Евы из сада коммунизма, а то и раньше.

Я потыкал в кнопочки, в трубке пикнуло два раза, щелчок, прямо в ухо сказал очень мягкий интеллигентный голос:

- Алло?

- Меня зовут Андрий, - сказал я торопливо. - Я глава разработчиков одной компьютерной игры. Мне очень нужно переговорить... очень коротко - с Марком Сидоровичем.

- Говорите, - ответил мягкий голос.

Я растерялся, ибо Горецкого представлял как желчного деда с ядовитым голосом, похожим на скрип напильника на листу жести.

- Вы... Марк Сидорович?... Или сын?

- Я знаю чей я сын, - ответил голос с мягкой, но той неподражаемой интонацией, что у меня как на дисплее вспыхнуло словосочетание "сукин сын", - вы говорите именно с Горецким.

- Ох, простите... Мы все представляем вас другим. Еще раз, здравствуйте, Марк Сидорович! Вам звонит глава разработчиков одной компьютерной игры... Ох, это я уже говорил... Я понимаю, что вы очень заняты, потому послушайте меня три минуты, а потом можете к черту...

Голос в трубке сказал мягко:

- Гулять, так гулять! Даю три с половиной.

Я сбивался, иногда мямлил и тормозил, иногда ускорялся как на джифорсе-2, клипил через важные моменты и терял как бонусы все убийственные доводы, но Горецкий слушал внимательно, иногда угукал или даже агакал, как человек с высшим образованием, незримо кивал, я в самом чувствовал эти кивки, наконец в трубке прозвучало:

- Ваш рассказ... интересен. У вас есть мой адрес?

- Если он тот же, что в справочнике...

- Каком справочнике?

- Союза Писателей СССР.

- Ого, вы какие справочники листаете!.. Ладно, жду.

Домофон, консьержка, стальные двери, потом еще одни, лифт, снова двери с телекамерой, дальше коридор раздваивается, я прошел в правый, не ошибся, а когда коснулся кнопки звонка, по ту сторону послышались шаги. Похоже, здесь проложить стальные листы забыли...

Дверь распахнулась. Невысокого роста толстенький человек, лицо румяное, седая бородка, в легком тренировочном костюме, животик выпирает изрядно, глаза живые, добрые, хитрые.

- Здравствуйте, - сказал он первый. - Я - Горецкий. А вы...

- Андрий, - сказал я поспешно. - Простите!.. Я вас представлял как ядовитого ящера из Лернеи. Щипастого, с гребнем как у петуха, только по всей спине... Ну и всякие там рога, копыта, дым из пасти...

- Я такой и есть, - заявил он. - А сейчас под личиной. Заходите. Лучше прямо на кухню. Знаете ли, традиция.

Но и на кухне, громадной как вся наша с отцом квартира, я смотрел во все глаза, поражался, хотя долгий опыт общения по Интернету мог бы научить, что еще никогда виртуальный образ не совпадал с реальным.

- Садитесь, - велел он. - Рассказывайте.

Я сел и покорно повторил все, и снова самое важное, как мне казалось, забыл или пропустил, а в незначащих мелочах долго путался, увязал, как муха в патоке, поскальзывался аки корова на льду и тормозил как самый продвинутый к нулю чайник.

Он слушал не очень внимательно. Внезапно я сообразил, что он не столько слушает, сколько рассматривает меня, опытному человеку это дает больше, чем рассказы, ведь язык без костей, он дан человеку для того, чтобы скрывать свои и чужие мысли, врать, брехать и вообще... говорить неправду.

Я начал успокаиваться, снова вспомнил умные доводы, но, увы, уже как раз закончил.

Он подумал, повел рукой.

- Что вы видите, Андрий?

Я добросовестно посмотрел по сторонам. Добротная квартира, добротная мебель, новейший комп. Евроремонт и все такое, сквозь открытую дверь в комнату видны дорогие паласы, висячие потолки...

- Хорошая у вас квартира, - сказал я дипломатично.

- Молодежь, - ответил он с укоризной. - Не будет из вас Шерлока Холмса. Люди моего возраста не любят перемен. Здесь должна стоять мебель, которой пользовалась моя бабушка. Или хотя бы мои родители. Но я сменил на более удобную, современную. Я не разделяю мнения идиотов, что в старину даже вещи были лучше. В гараже у меня новенький мерс, хотя я привык к "волге" и должен был, так считается, заканчивать на ней свой путь! Да и вообще, Андрий, самые открытые любым изменениям на свете люди - это писатели.

- Да-да, - поддержал я, - я слышал, что это вы, писатели, ввели в употребление разврат, затем алкоголизм, наркоманию, даже СПИД первым попробовал писатель...

Он расхохотался, спросил:

- Так в чем, конкретно, я мог бы помочь?

- Марк Сидорович, - сказал я, - Конечно, каждый из нас уверен, что только программировать трудно, а вот сценарии или романы писать - раз плюнуть. Каждый берется в пару дней сварганить сценарий для баймы. Но мы все видим сколько на прилавках скучных, серых, неинтересных книг! А ведь авторы старались. Каждый был уверен, что он - самый крутой, оригинальный... Так что здесь мы молча и смиренно надеемся на вас. Если сценарий будет слаб, то байму не спасет ни графика, ни продвинутый гэймплей, ни хитроумные пазлы.

Он помолчал, спросил неожиданно:

- Хотите взглянуть на мой рабочий стол?.. Нет-нет, в комп я вам не дам заглядывать. Даже на стол только с двух шагов, ха-ха!

Я перешагнул порог. Стол у Горецкого... да, это стол. Настоящий стол писателя. И вообще - стол из века завтрашнего, а для нас - нынешнего.

Их называют компьютерными. С каждым днем на рынок выбрасывают все больше моделей, модификаций, вариантов. Большинство из этих нелепостей отомрет, я ж помню какие самолеты были в начале века, но у Горецкого, пожалуй, лучший из всех.