эту минуту возненавидел все круглые рожи на свете.
перемахнул, едва коснувшись ладонью. Снова широко и дружелюбно заулыбался
всем, вскинул руки, приветствуя всех разом.
немного на пробах.
рожи.
движение здесь сильное.
Москва опустела...
всматривался в лицо, словно Черчилль при обходе советских воинов, И каждому
дружелюбно улыбался.
движения этих... замедленных.
уважительно:
учредительные буквально пару часов назад. Потому и опоздал, хотел
похвастать чем-то весомым. Так что у меня партия теперь официальная!
Каждая сотая дотягивает до конца недели... Понадобится, и мы скифов
зарегистрим. Тебе какое пиво?
по карману. - Уже могу себе позволить.
густую тень раскидистого клена, там совокуплялась парочка. Делали это почти
украдкой, девушка сидела на парне к нему лицом, прижимала его голову к
своей груди, почти не стонала и не вскрикивала, стараясь не привлекать
внимание. Похоже, просто не дотерпели до более укромного места.
самые людные места. Временами ему казалось, что появился новый вид
перверсии, когда в обычных условиях тишины и интима у таких не получается,
им необходимо присутствие посторонних людей, толкотня в переполненном
автобусе или многолюдье подземки.
пристойно. Когда девушка на миг повернула в их сторону лицо, он отметил
чистые почти аристократичные черты, характерную для много думающих людей
посадку глаз, сдвинутые брови и складку над переносицей.
них и... гм... замедленный, но это говорит как раз об их...
незаторможенности. Мои избиратели как раз все это совершают в быстром
темпе. Спешат к финалу! Нет, эти ребята мои по другой причине... Понимаешь,
я подумал, а ведь кредо, что все, что естественно - не позорно, вполне
подходит для девиза моего движения! Люди стараются освободиться от остатков
старой сковывающей их морали. Ведут себя все свободнее, все естественнее,
все ближе к натуре, природе. Все ближе к тому, что мы есть на самом деле. А
это и есть мы, наша партия. Мы и есть натура, мы то, что человек есть. Все
остальное - наслоение. Я уже вижу по твоему лицу, как ты готов все это
истолковать... не трудись, я сам все понимаю! Но я политик, и ты политик.
Мы политики. Я просто обязан, как политик, воспользоваться подвернувшейся
ситуацией, чтобы увеличить количество своих избирателей, А ты назови хоть
одну парламентскую партию, что не воспользовалась бы удобным моментом,
чтобы не повысить свой рейтинг, престиж, расширить влияние на регионы?
грушечники, что до свинячьего писка страшатся любой работы, только все
критикуют и ни в чем не участвуют, даже та использует любой промах
конкурента, чтобы захватить освободившийся пятачок.
группе подростков, что мочились прямо на тротуаре.
Почему, скажи на милость, нельзя помочиться прямо вот так? Если никого не
задеваешь струей?.. Если никому не намочил одежду?.. Это все нелепые
запреты, пришедшие из прошлых веков!.. Суть их утеряна, но форма остается.
Сегодня же я напишу памфлет на эти предрассудки!.. Ты знаешь, мне удалось
по сходной цене купить одну типографию. Старенькая, но все же теперь
своя... Ну, формально - моего движения, но ты же сам все понимаешь, верно?
Институтишко один разорился, кому нужна астрофизика дальних галактик, вот я
и подсуетился насчет типографии. Остальное растащили коммерческие фирмы.
Воронье чертовы... Даже сотрудников разобрали. Которые помоложе,
естественно...
конфликт... а без конфликта какая приватизация?.. а когда все это
кончилось, я был во главе одной группировки. Тот, которая и оттяпала
типографию. И ребята все как на подбор: молодые, интеллигентные, верны
общечеловеческим ценностям... Тоже мои... в принципе.
явно обиженные!
поколение - люди с принципами.
Старшее поколение остается вне сферы внимания. Потому ли, что все революции
делает молодежь? Особенно, голодная молодежь?.. Нет, революции делает
сытая, которую дня три не покормили... Странно, если подумать, мы оба
поставили на сытых. Только Алексей исходит из того, что аппетит приходит во
время еды, надо двигаться и дальше до полнейшего раскрепощения человека...
а пределов этого раскрепощения он и сам не знает и вряд ли заглядывает в
сгущающуюся тьму далеко, ибо там смутно маячат руины цивилизации, а среди
развалин городов бродят одичавшие волосатые питекантропы с дубинками в
руках, от которых тоже надо освободиться, как от несвойственных природе...
Обожрались. Надо либо проблеваться, либо пропоститься.
Далеко по улице, выделяясь из толпы, как выделялась бы царевна-лебедь из
стаи серых гусей, двигались Яна.
и теряли краски все женщины, а мужчины сливались с серой стеной здания.
столов, даже раздвинули барьерчики. Яна прошла, одаряя всех улыбкой
принцессы, грациозно опустилась на стул рядом с Алексеем.
силуэт возле стойки, через мгновение он уже возник возле Яны с подносом.
Две кружки светлого пива, широкая тарелка с раками... Черт, где добыл,
остальные копаются в крохотных худущих креветках.
становимся... Эх, кем мы только не становимся!
по собранной фигуре в костюме и при галстуке.
сказал громко:
будем иногда оглядываться и на другие более или менее великие державы, что
возникали потом на ее территории... Я имею в виду Российскую империю и
СССР. О нынешней России говорить не приходится, это жалкое образование
иначе как географическим понятием не назовешь.
покивали издали, исполнили на той стороне ритуальные танцы приветствия,
официантка выслушала заказ, принесла огромным поднос с дымящимися тарелками
супа.
потом, отодвинув тарелку, жадно принялся за огромный бифштекс. Он приехал
прямо с неурочной работы, проголодавшись как волк весной, Гаврилов и
Лордвольф тоже ели быстро и жадно, хотя не так шумно. Судя по голодным
глазам, оба не успели подкрепиться в обеденный перерыв, с утра во рту ни
маковой росинки.
пива, захмелел, теперь тыкал в бифштекс вилкой, промахивался, бурчал. Яна,