трясти, землю репать. Учись, телепень.
надо иметь. Поживи с мое, за неделю будешь знать погоду. Узнаешь, почему
кости по ночам...
остались связанными за спиной, и без того крутая грудь туго натягивала
тонкую красную ткань. Воительница выглядела злой и надменной. Мрак оглядел
ее с головы до ног.
Мрака с головы до ног, на Таргитая повела бровью, на Олега не смотрела
вовсе. Гольш привязал длинный ремешок к ее связанным кистям. Мрак
отступил.
найти пустынного мага, чем эту...
отступили от волхва, занялись мешками, вдевали руки в лямки, кряхтели, на
волхва косились настороженно и подозрительно, как бы тот, трус
закоренелый, не вздумал передать веревку им.
поменьше, тот перекатывался, бил по шее.
солнце еще не взошло; в башне привыкли к полумраку. Горы золотого песка
скрывали горизонт, в щелях меж плитами невры увидели застрявшие перья,
золотистую шерсть, коричневые сгустки крови. Гольш за ночь убрал трупы
людей и чудовищ, но вычистить плиты сил явно не хватило. Мрак ощутил
угрюмую гордость: нагадили так нагадили! Что трое невров за день
намолотят, сто магов за год не разгребут.
скрипел, напоминая о снеге, невиданном в этой преисподней. Край дальней
дюны начал искриться, в Степи в небе уже вспыхнуло бы облачко, подожженное
спрятавшимся за дюной охотником-солнцем. Здесь же в синем как перекаленная
бронза небе, ни облачка, ни жаворонка. Соврал или не соврал Гольш,
предрекая дождь через три дня?
людей уходили и уводили на длинном ремешке опасность. Мешки у всех троих
поднимались выше головы, не скрывали, однако, ни рукояти гигантского
боевого топора, который звероватый оборотень упорно называл секирой, ни
рукояти огненного Меча, ни посоха из закаленной бронзы толщиной в руку.
Все непривычно торчали из-за плеч, судя по всему, так носят оружие на
Севере.
пользуется посохом, атрибутом мага, пока что как боевой дубиной. Его посох
весит больше, чем палица воина, не всякому под силу поднять, но лесной
волхв упорно жаждет стать магом. Не замечает он и странного кольца на
пальце -- где такое взял? -- от которого веет древней непонятной мощью.
Сейчас, чем дальше удаляются, тем ярче блестит кольцо.
Гольш приложил ладонь ко лбу козырьком, всматриваясь в странный белый
блеск и красные сполохи пояса из темных металлических пластин -- оборотень
беспечно нацепил нож и флягу, хотя у странного пояса есть наверняка и
другое назначение. Гольш знавал пояса для хранения денег, для перевозки
тайных писем, для придания силы, для стрельбы отравленными иглами... У
оборотня пояс, который не только пояс, но тайны его разгадать Гольш не
успел, а оставить его оборотень отказался наотрез.
слуга, не прибегая к магии, сам задвинул засов, вдел в петли замок, а
наверх потащился как черепаха, отдыхал на каждой третьей ступеньке.
солнцем к вечеру. Двойное чудо, если успеют на встречу с караваном, трижды
чудо, если доберутся до пустынного мага. Но никакое чудо не поможет
убедить пустынника отправить их в сказочную Гиперборею!
Большого Леса насквозь. От соленого пота распахнутые душегрейки отяжелели,
на спинах выступили белые разводы соли. Крупные капли срывались с кончика
носа, меж лопаток бежали ручьи, намывали на порогах позвонков валики
грязи.
Мрака раздражал вязкий песок, накаленный воздух, нещадное солнце.
Раз-другой пнул подвернувшееся перекати-поле, неожиданно обрушился на
Олега:
задохнется, вон в соплях путается.
посмотрел несчастливо на свои кулаки, спрятал за спину. Лиска стегнула
оборотня негодующим взглядом, отвернулась. Олег виновато пожал плечами:
красивое!
лицо Мраку. На зубах заскрипело. Оборотень люто выругался, выплюнул вязкий
оранжевый комок, в сердцах предложил Таргитаю:
сжатые. Быстро поменялся с Олегом местами, поставив волхва между собой и
оборотнем.
отведу!
ремешка, тоже развлечение: веселись до упаду, огрызайся на ее молчаливые
упреки. Упирается вроде ненароком, но всякий раз так, что он либо
шатается, либо вовсе падает на горячий, как раскаленная сковорода, песок.
Уже двое суток, а еще ни с кем не дрался!!!
проскользнуло отвращение. -- Мрак, по ночам идти сподручнее. Здесь бывает
такой холод, что иней выступает!
поспим... может быть.
странной магией, что была под силу даже дурню, но ни Мрак, ни сам Олег ею
не владели. Под удачную песню силы прибывали, ноги сами дергались в пляс.
Под песню можно забыть о бедах, хоть на час да стать добрее. Мрак бурчит,
что коня песней не накормишь, но сам слушает, за уши не оттянешь. Даже
печальные песни слушает жадно, будто воду пьет в этих жарких песках.
прибил бы за такие шуточки, Олег же терпит, ведет, как упирающуюся козу.
Идти легко, Олег нацепил ей мешок скорее для виду. Мол, украшает, в
отместку она спотыкается, падает, поднимается так, будто несет на плечах
башню Гольша.
добрые времена: в тени, у ручья да чтоб рыба скакала над волнами...
ноги утопают в раскаленном песке -- оранжевом и текучем, как расплавленное
золото. Струйки пота бегут ручейками от ушей, сливаются в ручьи между
лопаток, а по ногам уже падают ревущими водопадами. Он даже оглянулся,
ожидая увидеть мокрый след на горячем песке.
так, что из ушей выплескивался!
не помнит.
лежала вниз лицом во впадине между горками песка. Рядом с ее головой
крупная зеленая ящерица поспешно зарывалась в песок. Олег со всех ног,
расшвыривая оранжевые брызги, кинулся к ней, схватил ее за волосы,
вздернул. Она слабо дышала, глаза были закрыты.
Лукьяненко Сергей
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Самойлова Елена
Василенко Иван