нащупал толстые провисающие провода, облепленные каким-то липким пухом. Я
повернулся и пошел в другую сторону; теперь я шел осторожней, высоко
поднимая ноги, но через несколько шагов споткнулся опять. Потом под моими
руками опять оказались стена и идущие по ней кабели. Тут я заметил метрах
в пяти от себя крохотную красную лампочку, освещавшую металлический
пятиугольник, и все вспомнил.
поводу подумать - далеко справа вспыхнуло, я повернул голову, инстинктивно
заслонил лицо руками и сквозь пальцы увидел уходящий вдаль тоннель, в
конце которого зажегся яркий свет, осветив густо покрытые кабелями стены и
сходящиеся в точку рельсы.
моя черная длинная тень (неизвестный оформитель густо изрисовал его
звездами и крупными словами "СССР"), и попятился к нему, закрываясь от
плывущего на меня над рельсами ослепительного огня, почему-то вдруг
напомнившего мне закатное солнце. О борт лунохода звякнуло, и в ту же
секунду долетел громкий треск; я понял, что в меня стреляют, и кинулся за
луноход. О его борт снова звякнула пуля, и несколько секунд он гудел, как
похоронный колокол. Донеслось негромкое постукивание колес, потом раздался
еще один выстрел, и стук колес стих.
поднятыми руками, сука! Тебе орден дали!
рельсах стояла маленькая дрезина с ослепительно горящей фарой, перед
которой на широко расставленных ногах покачивался человек с мегафоном в
левой руке и пистолетом в правой. Он поднял оружие; громыхнул выстрел, и
несколько раз срикошетировавшая пуля провизжала под потолком. Я спрятал
голову.
дрезину, развел руки в стороны и медленной трусцой побежал по шпалам к
луноходу. Когда он немного приблизился, стало слышно, что он жужжит ртом,
изображая рев самолетных двигателей, и я сразу узнал его - это был
Ландратов. Я попятился было по туннелю, но понял, что как только он
долетит до лунохода, я окажусь совершенно беззащитным. Секунду
поколебавшись, я пригнулся и нырнул под низкое заусенчатое дно.
вывороченно ступающие по шпалам. Кажется, он ничего не заметил. Приблизясь
к луноходу, он загудел иначе, напряженнее, и я понял, что он закладывает
вираж, обходя аппарат сбоку. Потом его сапоги мелькнули между ржавыми
трамвайными колесами, и тут, неожиданно для самого себя, я схватил его за
ноги. Когда мои пальцы сомкнулись вокруг его щиколоток, я чуть не отпустил
их от тошнотворного ощущения почти полной пустоты в его сапогах. Он заорал
и упал; я не разжал рук, и протезы под мягкой кожей неестественно
вывернулись. Я еще раз крутанул их и полез из-под лунохода наружу; когда я
выбрался, он уже подползал к лежащему между шпалами пистолету, отлетевшему
при его падении. У меня оставалось не больше секунды; я схватил тяжелый
пятиугольник вымпела-радиобуя и с силой опустил его не желтоволосый
ландратовский затылок.
ехала гораздо быстрее. Работающая от большого аккумулятора фара освещала
круглую штольню с идущими по стенам кабелями, облепленными чем-то вроде
липких волокон, которыми покрываются, например, нити, на которых
что-нибудь вешают в кухне или столовой. Эта штольня была, судя по всему,
заброшенным тоннелем метро; несколько раз от нее ответвлялись другие
тоннели, такие же черные и безжизненные, как и тот, по которому я ехал. По
шпалам иногда пробегали крысы - некоторые были размером с небольшую
собаку, но на меня, слава Богу, особого внимания не обращали. Потом справа
возник боковой тоннель, такой же, как и предыдущие, но когда я подъехал к
нему, дрезину вдруг так резко мотнуло вправо, что я полетел на рельсы и
сильно ушиб плечо.
состоянии - передние колеса проехали по рельсам вперед, а задние повернули
вправо; в результате дрезину заклинило намертво. Я понял, что дальше
придется идти в темноте, и медленно побрел вперед, жалея, что не захватил
с собой ландратовского "макарова", хотя, конечно, он вряд ли спас бы меня
от крыс, вздумай они напасть.
и крики. Я повернулся и побежал назад. У меня за спиной зажглись огни;
обернувшись, я увидел серые тела двух овчарок, прыгающих по шпалам впереди
преследователей, единственной видимой частью которых были покачивающиеся
кружки фонарей. В меня не стреляли - наверно, чтобы не попасть в собак.
которую был способен, высоко подпрыгивая, чтобы не переломать ног.
Наступив на крысу, я чуть не упал, и вдруг увидел яркие и немигающие
неземные звезды - они горели справа; я кинулся туда, наткнулся на стену и
полез через нее, цепляясь за кабели и спиной чувствуя несущихся ко мне
овчарок. Перевалившись через край, я сорвался вниз и не расшибся только
потому, что врезался во что-то очень мягкое, похожее на обтянутое
полиэтиленом кресло. Перевалившись через него, я втиснулся в щель между
рядами каких-то упаковок и ящиков и пополз по ней; несколько раз я
натыкался руками на затянутые полиэтиленом спинки стульев и поручни
диванов. Потом вокруг стало светлее. Я услышал совсем рядом тихий разговор
и замер. Передо мной была задняя панель шкафа - оргалитовый лист с большим
словом "Невка". Сзади доносились лай и крики, а потом долетел усиленный
мегафоном голос:
чем дело, но мегафон снова проревел:
я отважился выглянуть из-за шкафа, за которым лежал.
древнеримский планетарий. На очень высоком сводчатом потолке стеклом и
жестью поблескивали далекие звезды, включенные примерно в треть накала.
Метрах в сорока от меня стоял старый рельсовый кран; на его стреле, метрах
в четырех от пола, парил похожий очертаниями на огромную бутылку корабль
"Салют" с пристыкованным к нему космическим грузовиком "Агдам Т-3";
корабль был надет на стрелу, как пластмассовая модель самолета - на ножку
подставки. Видимо, вся конструкция была слишком тяжелой для одного крана,
потому что корму космического грузовика поддерживали два или три упертых в
пол длинных бревна; они были различимы в полутьме, но когда совсем рядом
со мной зажглись два прожектора, они стали практически невидимы, потому
что, как и стена за ними, были выкрашены черной краской и облеплены
мерцающими в электрических лучах кусочками фольги.
белесо-мертвенным. Кроме космического корабля, который сразу стал
выглядеть очень правдоподобно, они осветили телекамеру с большой надписью
"Samsung", возле которой покуривали два автоматчика, и длинный стол с
микрофонами, едой и призрачно-прозрачными водочными бутылками, похожими на
вбитые в стол сосульки; за ним сидели два генерала, каждый из которых был
чем-то похож на Генриха Боровика.
штатском. За его спиной был фанерный щит с надписью "Время" и рисунком
земного шара, над которым косо взлетала пятиконечная звезда с очень
длинными боковыми лучами. Склонившись над столом, с человеком за
микрофоном о чем-то говорил другой штатский.
телекамере и развернул ее в сторону столика. Раздался звонок, и человек за
микрофоном четко и медленно заговорил:
одном из филиалов ЦУПа. Седьмой год несут орбитальную вахту космонавты
Армен Везиров и Джамбул Межелайтис. Этот полет - длиннейший в истории -
сделал нашу страну лидером мировой космонавтики. Символично, что мы с
оператором Николаем Гордиенко оказались здесь в день, когда космонавты
выполняют важную научную задачу - ровно через полминуты они выйдут в
открытый космос с целью установки астрофизического модуля "Квант".
увидел, что лампочки на потолке вспыхнули в полный накал. Открылась
величественная панорама звездного неба, к которому столько веков стремился
человек, складывая полные красоты, но такие наивные легенды о вбитых в
небесную твердь серебряных гвоздях.
когда плечом несильно толкают задубевшую от сырости дверь в погреб, боясь,
что от слишком сильного удара она опрокинет стоящие сразу за ней крынки со
сметаной. Наконец, я увидел чуть приподнявшуюся над поверхностью корпуса
космического корабля крышку люка, и сразу же от стола, за которым сидел
человек с микрофоном, донеслось:
появился круглый серебристый шлем с короткой антенной. Все за столом
Херберт Фрэнк
Лукин Евгений
Сапковский Анджей
Сертаков Виталий
Мороз Александра
Белов Вольф