апрельский вечер в студгородке. Напротив, в большом корпусе электриков, за
освещенными окнами обычным порядком идет многоэтажная студенческая жизнь. На
пятом этаже какой-то первокурсник склонился над чертежной доской. В соседнюю
форточку выставили динамик мощной радиолы, и воздух содрогается от
хрипловатых звуков джаза. Этажом ниже четверо "забивают козла". Внизу
энтузиасты доигрывают в волейбол при свете фонаря. Смех, удары по мячу;
через недельку коменданту придется заново стеклить несколько окон... Все
идет своим порядком, но я уже лишний в этом движении.
будто впереди меня ждет что-то необыкновенное и очень хорошее. Например,
начну работать и сделаю какое-нибудь открытие. Какое? Неважно.... Или
встретится там, в новой жизни, необыкновенная женщина "та самая", и мы
полюбим друг друга... Впрочем стоп! о женщинах договорились не писать.
моего студенчества! Я уезжаю...
основном, тем, что расположен на Днепре. Днепр здесь великолепен
полуторакилометровой ширины, с двухэтажными мостами, маленькими пароходиками
и желто-зелеными островками. Город весь в полупрозрачной апрельской зелени;
вывески на непривычном украинском языке; необыкновенно безлюдные после
Москвы улицы.
Волновались, конечно, и даже Яшка, против обыкновения, не острил.
восьмиэтажное здание, целиком из стекла и стали; оно было похоже на
гигантский аквариум. Рядом стояли дома поменьше. Было утро, и передняя стена
"аквариума" блестела отраженными солнечными лучами. Высокая чугунная ограда,
ворота и по правую сторону золоченая вывеска: "Научно-исследовательский
институт", а слева такая же по-украински.
Однако в самую лабораторию нас еще не пустили не оформлены пропуска.
Бдительный начальник отдела кадров даже уклонился от ответа на наш вопрос:
чем же занимаются в этой лаборатории? "Не пожалеете, ребята! По вашей
специальности". Ну-ну...
Суммируем впечатления.
сказал. Она скорее похожа на паровозное депо, чем на то, что обычно называют
лабораторией. Огромный двухэтажный зал, занимающий основание левого крыла
стеклянного корпуса; одна стена стеклянная (ее, впрочем, обычно завешивают
глухими шторами) и три стены из белого кафеля.
ребристые трубы из вакуумированного бетона, оплетенные стальными лесенками,
толстыми, жилами кабелей. В середине зала почти до потолка поднялась глухая
стена из бетона и свинца. За ней главная камера. Внизу возле стены
лоснящийся лакированным металлом полукруг пульта управления с несколькими
экранами, множеством приборов и ручек. Все это называется мезонатором.
бетатрона, он сложнее и интереснее. В нем с помощью огромных электрических и
магнитных полей получаются целые потоки короткоживущих частиц, самых важных
и интересных частиц в ядре мезонов. Тех самых мезонов, которые, по нынешним
представлениям, являются "электронами ядра", которые осуществляют огромные
силы внутриядерного взаимодействия, заставляют ядра атомов тяжелого водорода
слиться в ядра гелия при термоядерном взрыве. Самые интересные открытия,
идеи и гипотезы в ядерной физике сейчас связаны с мезонами. И мы тоже будем
заниматься мезонными исследованиями!
Батареи мощных вакуум-насосов ("Лучший вакуум в стране делаем мы!"
похвалился вчера Сердюк); электронный оператор-шкаф с тысячами радиоламп и
сотнями реле он установлен возле пульта и держит нужный режим работы
мезонатора; высоковольтные трансформаторы, подающие напряжение к
ускорителям, они утыканы полуметровыми фарфоровыми изоляторами, и между их
концами все время шипит тлеющий разряд... Здесь же "горячие" бетонные
камеры, в которых действуют управляемые извне манипуляторы, электронный
микроскоп, все приспособления для химического микроанализа, словом,
лаборатория оборудована по последнему слову экспериментальной техники.
лаборатории, смотрим, читаем отчеты о прежних опытах, знакомимся с описанием
мезонатора, инструкциями по радиоактивному и химическому анализу и так
далее, потому что, как выяснилось в первом же нашем разговоре с Голубом,
знаем мы ровно столько, сколько полагается молодым специалистам, то есть
понемножку обо всем. А здесь требуется знать все о немногом.
незнание, однако и у меня и у Якина после первого разговора с ним горели
щеки.
наук и, насколько я понял, автор основных идей, из которых возник проект
мезонатора. Ему лег пятьдесят с небольшим. Низенький (сравнительно со мной,
конечно), толстоватый; лысина. С венчиком седых волос, которые торчат на его
голове и образуют нечто вроде нимба; короткий, толстый нос, перерезанный
пополам дужкой очков. Словом, внешность заурядная, и, если бы я не встречал
имя Голуба во многих книгах по ядру, пожалуй, позволил бы себе отнестись к
нему несерьезно.
Лучше задать несколько глупых вопросов, чем не получить ответ на один
умный..." М-да... Особым тактом он, видно, не отличается, раз заранее
определил большинство наших вопросов, как глупые. "Приставать" к нему что-то
не хочется. Да и вообще, с ним мы чувствуем себя как-то неловко: он большой
ученый, а мы "зеленые инженерики"...
насупившись, пишет, считает или читает и изредка сердито пускает папиросный
дым. Мы с Яшкой избегаем попадаться ему на глаза. После обеда Иван
Гаврилович уезжает в здешний университет читать лекции, и в лаборатории
становится вольнее.
начальник, но начальством себя не чувствует и ведет себя с нами
по-простецки. Он хохол из хохлов. Деды его, наверное, были чумаками, возили
"силь з Крыму" и снисходительно-философски смотрели на суету жизни,
проходившей мимо их скрипящих возов. Высокий (почти моего роста),
черноволосый и смугловатый, с длинным и прямым носом на продолговатом лице,
с хитроватым прищуром глаз, с медлительной и обстоятельной речью. Говорит он
с нами на том преувеличенно чистом русском языке, на котором говорят
украинцы, пожившие в России, однако буква "г" у него все равно получается
мягкая, как галушка.
факультет нашего института. Словом, наш парень.
(а он всегда с чем-нибудь возится) и начинает обстоятельно рассказывать.
Объяснив, что надо, он на этом не останавливается, а заводит рассказ о том,
как они с Иваном Гавриловичем Голубом собирали мезонатор, сколько мороки
было с наладкой, сколько скандалов он, Сердюк, закатил на
заводах-изготовителях. Мы слушаем, и нам неловко: мы-то ничего не сделали...
Лист, на котором можно было бы записать наши научные деяния, пока так же
чист, как и халаты, которые нам выдали.
дырка азотной кислотой. И нам завидно.
самая типичная из всех украинских Оксан со всеми их атрибутами: "чорнии
брови", "карии очи", которые, согласно популярной песне, сводят с ума
молодых людей, круглое личико, звонкий голос и т. д. Мы с ней уже
подружились; она меня зовет "дядя, достань воробушка", а я решаю ей примеры
из учебника математики Бреманта (она учится на втором курсе заочного
института).
заставить ее сделать, что следует и как следует, можно только ласково.
"Оксанонько, рыбонько, обычно подкатывается к ней Сердюк, приготовь, детка,
эту партию образцов". Впрочем, свое дело она знает хорошо.
звонко, охотно, неудержимо. И прикрывает рот ладошкой.
Двадцать четыре года, холост. Шатен. Девушки находят его симпатичным. Глаза
голубые. Роста среднего. Ну, что еще о нем напишешь? По мне скорее
остроумен, чем глубокомыслен. А впрочем, кто его знает!
обслуживают все большое хозяйство мезонатора. В основном это молодые ребята,
недавно закончившие техникумы. Командует ими Сердюк. Я с ними еще мало
общался.
неопределенное. Никаких заданий еще не дают. Ну что ж, ведь мы для них, в
сущности, тоже "коты в мешках".
Первому мая. "Ничего, сказал Сердюк, и это полезно: будете знать конкретно,
где что". М-да...
Василенко Иван
Андреев Николай
Березин Федор
Земляной Андрей
Лукьяненко Сергей
Березин Федор