Чтение 21–й страницы книги ~Мечта Пандоры~

плечах. Какая-то женщина, одетая, несмотря на жару, в норковую шубу, ловко
поймала его за рукав:

- Господин капитан, у меня муж в территориальных войсках. Полковник
Галеркамп.

- Ничего не могу поделать, сударыня, - вежливо ответил капитан.

- Но у меня сегодня гости! Доктор Раббе, действительный советник
Пори...

Она возводила частокол из имен.

- Весьма сожалею, сударыня. Таков приказ.

Капитан пытался освободиться от назойливых пальцев. Он совершил
ошибку, вступив в объяснения, чего бы никогда не допустил полицейский
офицер, обученный тактике действий на улице. Толпа почувствовала слабину.
Вскипели возбужденные голоса:

- Господин офицер! Да что же это такое? Мы уже четыре часа стоим!

- Мне нужно немедленно пройти, немедленно!

- Приказ, сударь.

- А я не желаю подчиняться вашим приказам!

- Господин капитан, я член муниципального совета!

- Это издевательство, я на ногах не стою!

- Хорошие вещи позволяет себе полиция!

- А это не полиция.

- Тем более!

- В порядке очереди, господа! Прошу соблюдать спокойствие!

- У меня нет документов. Какие могут быть документы, когда черт знает
что происходит!

Капитан попятился. К нему, придерживая дубинку, заторопился
полицейский офицер в черном мундире. Было уже поздно. Цепь солдат
выгнулась, подрожала секунду, как тугая струна, и лопнула, прорванная
человеческой волной. Полицейский офицер благоразумно отскочил. Левый
бронетранспортер попытался закрыть проход, заурчал мотор. Его тут же
облепили сотни людей. Покатые бока в грязных маскировочных разводах
качнулись раз, другой - под общее ликование бронетранспортер перевернулся
на бок, еще вращая колесами. Из него на корточках выбирались солдаты.

- Назад! Назад! - тонким голосом закричал капитан, потрясая
пистолетом.

Он, видимо, привык к беспрекословному подчинению в казармах и не
обратил внимания, что полицейские сразу же побежали, даже не пробуя никого
остановить. Пистолет мелькнул над головами, хлопнул выстрел и фигуру в
синем смяли. Пробегая мимо, я увидел неподвижное тело на сером асфальте.

Вырвавшись, волна потекла медленнее: будто не верили тому, что
сделали - разговаривали нарочито громко.

- Я как выбежал на улицу в пять утра, так больше и не был дома. Может
быть, мои сейчас стоят где-нибудь там. Или - кто знает... Я такое видел...

- Бью, бью его о ступеньку, он уже хрипеть начал, а потом гляжу -
господи, это же мой сосед с верхнего этажа, я ж его знаю, мы же с ним в
прошлое воскресенье надрались в "Ласточке". А у него весь затылок разбит,
кровь течет - думаю: господи, что же это я...

- Так оставлять нельзя. Все подпишемся. Эксперименты, видите ли. Люди
им, как мусор.

- И прямо к мэру.

- Чихал я на мэра! Президенту пошлем. Или пусть наводят порядок или я
стану презирать это правительство.

Я все время держал профессора за запястье. Он сказал, хватая воздух
посиневшими губами:

- Пустите меня. Я не убегу. Некуда мне бежать.

Я его отпустил. Он сильно помассировал левую часть груди - сердце:

- Ну зачем вы тащите меня с собой? Я могу умереть каждую минуту.

Ему было плохо. У него складками обвисла кожа на лице землистого
цвета. Дрожали пальцы.

- Пошли! - велел я.

- Нас все равно не выпустят, - безнадежно сказал он, через силу шагая
рядом.

К сожалению, он был прав. Впереди, на перекрестке, уже сели два
вертолета и из пузатого нутра горохом посыпались солдаты. Еще два
вертолета заходили на посадку. У меня не было никаких иллюзий. Улица шла
прямая, как стрела. Подворотни были закрыты пластмассовыми щитами с
надписью "Полиция". Кое-кто из бежавших пробовал ломиться в парадные -
бесполезно. Район был блокирован по всем правилам. Вырваться я и не
рассчитывал. Все, чего я хотел - позвонить. Мне обязательно нужно было
позвонить и сказать одно-единственное слово.

- Они нас убьют, - сказал профессор. И вдруг засмеялся, засвистел
слабым горлом.

Я испугался - думал он задыхается.

- Ничего, ничего, - сказал профессор. - Просто вспомнил. Очень
смешно. Вы знаете, что сенатор Голх - фантом? Да-да, сенатор Голх, глава
"саламандр". Я сам его кодировал. Правда, смешно? Быть в подчинении у
собственного фантома.

- Сенатор Голх? Почему же вы его не...

- Он до дьявола осторожен. Представьте, я его ни разу не видел. То ли
он догадывался а чем-то, то ли просто так - не хотел рисковать. Но правда
смешно?

И снова засвистел горлом - на одной ноте. Замолчал. Дорогу
перегораживал новый кордон.

Лейтенант в синей форме громко сказал:

- В городе объявлено чрезвычайное положение. В случае беспорядков
имею приказ стрелять. Проходи по одному!

Солдаты держали оружие наизготовку. Злые и решительные.
Чувствовалось, что стрелять они будут. Толпа покорно затихла. Подходили
задние, им боязливым шепотом объясняли, в чем дело.

- Вот и все, - сказал мне профессор. - Жаль, что так получилось.
Завидую вам: вас убьют сразу. А меня начнут потрошить. Прощайте, что ли.

Очередь шла быстро. Лейтенант смотрел документы, если они были, потом
человека ставили перед детектором. Мигал зеленый индикатор и его
выталкивали за оцепление. Мною овладело какое-то тупое равнодушие:
действительно, скорее бы уж все кончилось.

Лейтенант кивнул профессору: Следующий.

Он беспомощно оглянулся на меня. Из толпы вышел мужчина, тот самый,
который - палкой по голове. Что-то сказал лейтенанту. Лейтенант поднял
брови:

- Интересно. Взять его!

Солдат толкнул профессора вправо, где стоял большой военный фургон с
непрозрачными стеклами.

- Я протестую, - еле слышно сказал профессор.

Солдат лениво и сильно ударил его кулаком в лицо. Мотнулась голова,
из угла губ побежала струйка крови.

- Этого тоже, - сказал лейтенант, показывая на меня.

Меня подхватили под руки.

- Стой! Куда! - раздался злой голос.

Профессор, оттолкнув солдата, бежал по пустынной улице. Он бежал
мешковато, медленно, хватаясь за сердце. Непонятно, зачем он это сделал.
Ему все равно было не уйти.

- Стоп! Стрелять буду! - крикнул солдат. Вскинув автомат, дал очередь
в небо. Профессор упал, как подкошенный. К нему подошли двое, перевернули:
Мертв.

Появился полицейский офицер, подтянутый и строгий.

- Что за стрельба?

- Вот эти, - махнул лейтенант.

Офицер обернулся. Это был Симеон. Наши глаза встретились.

- Пропустите его, - сказал Симеон.

- Нарушение законов чрезвычайного положения... - начал лейтенант.

- Пропустите, я знаю этого человека.

- Пропустить! - неохотно приказал лейтенант. Предупредил: - Всю
ответственность, капитан, вы берете на себя.

- Разумеется, - кивнул Симеон.

Лицо у него было каменное.

Я прошел за оцепление, каждую секунду ожидая, что меня окликнут.
Лейтенант сил безопасности мог и не подчиниться капитану полиции.

- Его даже не проверили на детекторе, - сказал кто-то сзади.

Я старался не убыстрять шаги. Ай да Симеон! Для него это может
кончиться очень плохо.

Метрах в ста от меня зеленела телефонная будка. Солдаты за руки и за
ноги потащили профессора к фургону. Я подумал, что его, наверное, можно
спасти, если срочно заменить сердце. Мысль мелькнула и пропала. Мне нужно
было пройти эти сто метров.

Телефон, к счастью, работал. Онемевшими пальцами я набрал номер.
Трубку схватили на первом же звонке.

- Консул Галеф!

- Это я, - сказал я.

- Наконец-то! Где ты? Я сейчас приеду! - закричал Галеф.

Из будки мне было видно, как лейтенант ожесточенно спорит с Симеоном.
Симеон с чем-то не соглашался, но лейтенант махнул рукой и трое солдат
побежали в мою сторону.

- Слушай меня внимательно, - я торопился. - Я получил слово. Это
шестое имя в нашем списке. Понял - шестое.

- Шестое, - голос у Галефа изменился. - Слава богу. Тут такая каша...

- Меня сейчас арестуют, - сказал я.

- Пускай, - ответил Галеф. - Не вздумай сопротивляться. С этой минуты
ты - иностранный подданный. Потребуй связи с посольством или со мной. Все!
До встречи!

Я отпустил трубку. Она закачалась на шнуре. Мне было плохо. Из меня