жалеть... Почему, собственно, я должен его жалеть? Он бодрый, живой...
совсем не жалкий.
мне тошно делалось, как Комов себя с ним держит. Ведь ему абсолютно
наплевать на мальчишку...
определенную стратегию... Ты ведь понимаешь, что без Малыша в контакт нам
не вступить...
знает об аборигенах... Слепое орудие!
сентиментальность. Он ведь все-таки не человек. Он абориген. Мы налаживаем
с ним контакт. Для этого надо преодолеть какие-то препятствия, разгадать
какие-то загадки... Трезво надо к этому относиться, по-деловому. Чувства
здесь ни при чем. Он ведь к нам тоже, прямо скажем, любви не испытывает. И
испытывать не может. В конце концов, что такое контакт? Столкновение двух
стратегий.
программы составлять. Кибертехник.
чувствовал, что ее действительно что-то мучает.
ты и сама прекрасно понимаешь, что Малыш - это единственная ниточка,
которая связывает нас с этими невидимками. Если мы Малышу не понравимся,
если мы его не завоюем...
говорил, как бы он ни поступал, сразу чувствуется: его интересует только
одно - контакт. Все для великой идеи вертикального прогресса!
единственный из вас - говорил с Малышом по-человечески.
бакенбардном уровне - тоже, в общем...
крутила верньеры, нацеливая черное перекрестие на заснеженные зубцы
хребта.
контакт состоялся?
видел, я очень обрадовалась, когда мы впервые поняли, что к чему... Но вот
прослушала я эту вашу беседу... не знаю. Может быть, это потому, что я
никогда не участвовала в контактах... Я все не так себе представляла.
происходит. Ты думаешь, что он - человек...
ты подойди к этому с другой стороны. Не будем говорить про фантомы, про
мимикрию - что у него вообще наше? В какой-то степени общий облик,
прямохождение. Ну, голосовые связки... Что еще? У него даже мускулатура не
наша, а уж это, казалось бы, прямо из ген... Тебя просто сбивает с толку,
что он умеет говорить. Действительно, он великолепно говорит... Но и это
ведь, в конце концов, не наше! Никакой человек не способен научиться бегло
говорить за четыре часа. И тут дело даже не в запасе слов - надо освоить
интонации, фразеологию... Оборотень это, если хочешь знать! А не человек.
Мастерская подделка. Подумай только: помнить, что было с тобой в грудном
возрасте, а может быть - как знать! - и в утробе матери... Разве это
человеческое?.. Вот ты видела когда-нибудь роботов-андроидов? Не видела,
конечно, а я видел.
только из человека. Это будет сверхмыслитель, это будет сверхсилач,
сверхэмоционал, все что угодно "сверх", в том числе и сверхчеловек, но
только не человек...
- Проговорила Майка, криво улыбаясь.
все человеческое в нем случайно, это просто свойство исходного
материала... И что не нужно разводить вокруг него сантименты. Считай, что
ты ведешь переговоры с этими цветными усами...
семеня ногами, во весь дух чесала скособоченная фигурка. Короткая
черно-лиловая тень моталась по земле перед нею, грязный хохол на макушке
отсвечивал рыжим. Малыш возвращался, Малыш спешил. Длинными своими руками
он обнимал и прижимал к животу что-то вроде большой плетеной корзины,
доверху набитой камнями. Тяжеленная, должно быть, была корзина.
Попов, смените Глумову на посту УАС. Майя, в кают-компанию.
уже совсем близко. Теперь он замедлил свой бег и смотрел на корабль, и
снова у меня появилось ощущение, будто он глядит мне прямо в глаза.
словно проявились, чудовищные усы чудовищных тараканов. Как и давеча, они
медленно гнулись, вздрагивали, сокращались. Я насчитал их шесть.
нам - усы наружу.
дежурство полагаю пока обязательным.
плетенку с камнями.
рассыпчатый грохот. Я не сразу сообразил, что это Малыш разом высыпал на
пол свои булыжники. Я слышал его мощное дыхание, и вдруг совершенно
младенческий голос произнес:
младенца. По старой памяти у меня что-то съежилось внутри, и в то же
мгновение я понял, что это: Малыш увидел Майку. Это продолжалось не больше
полуминуты; плач оборвался, снова загремели камни, и голос Комова деловито
произнес:
время появляются вопросы? Ведь мне от них нехорошо. Они у меня чешутся.
Много вопросов. Десять вопросов в день, двадцать вопросов в день. Я
стараюсь спастись: бегаю, целый день бегаю или плаваю, - не помогает.
Тогда начинаю размышлять. Иногда приходит ответ. Это - удовольствие.
Иногда приходят много ответов, не могу выбрать. Это - неудовольствие.
Иногда ответы не приходят. Это - беда. Очень чешется. Ш-шарада. Сначала я
думал, вопросы идут изнутри. Но я поразмыслил и понял: все, что идет
изнутри, должно делать мне удовольствие. Значит, вопросы идут снаружи?
Правильно? Я размышляю, как ты. Но тогда, где они лежат, где они висят,
где их точка?
похоже, только настоящий Комов говорил не так отрывисто, и голос его
звучал не так резко. В общем, отличить было можно, если знаешь, в чем
дело.
проговорил Комов. - Но я боюсь ошибиться. Боюсь ответить неправильно или
неточно. Когда я узнаю о тебе все, я смогу ответить без ошибки.
ответы? Ты меня заставил думать. Я всегда считал: есть ответ - это
удовольствие, нет ответа - беда. Ты мне рассказал, как размышляешь ты. Я
вспоминал и вспомнил, что я тоже часто так размышляю, и часто приходит
ответ. Видно, как он приходит. Так я делаю объем для камней. Вот такой.
("Корзину", - подсказал Комов). Да, корзину. Один прут цепляется за
второй, второй - за третий, третий - дальше, и получается... корзина.
Видно - как. Но гораздо чаще я размышляю, - снова загремели камни, - и
ответ получается готовый. Есть куча прутьев, и вдруг - готовая корзина.
Почему?
узнаю о тебе все.
узнаешь? Я расскажу сам. Был корабль, только больше твоего, теперь он
съежился, а был очень большой. Это ты знаешь сам. Потом было так.
на нестерпимо высокой ноте завизжал ребенок. И сквозь этот визг, сквозь
затихающий треск, удары, звон бьющегося стекла прохрипел мужской
Аникина Наталья
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Березин Федор
Самойлова Елена
Корнев Павел