предписывает больным их пить, но сам их пить не станет ни за какие бла-
га! Хотите, я приведу его? Переговоры беру на себя.
ра Онора, - маркиза беспокоила мысль о перемене режима и лечения, и он
желал сейчас же узнать мнение нового врача; Андермату не терпелось посо-
ветоваться с ним относительно Христианы.
не понимала, о чем они говорят. Как только муж вышел из ее комнаты, она
соскочила с постели, отбежала от нее, точно от какого-то опасного места,
и торопливо оделась без помощи горничной. После того, что произошло с
ней вчера, в голове у нее все перемешалось.
люди. Снова послышался голос Андермата:
утром приехали?
причесывалась в эту минуту и так и застыла с поднятыми кверху руками.
Она как будто видела через стенку, как ее муж и Поль Бретиньи пожимают
друг другу руки. От волнения ноги не держали ее, она села; волосы рассы-
пались у нее по плечам.
ве. Она не улавливала, не понимала смысла этих слов, но все они ударяли
в сердце, как будто молотом били по нему.
люблю!" - как будто сделала вдруг неожиданное, поразительное открытие,
нашла то, что могло ее утешить, спасти, оправдать перед собственной со-
вестью. И она сразу же воспрянула духом, мгновенно приняла решение. Она
снова стала причесываться и все повторяла шепотом: "У меня любовник, вот
и все. У меня любовник". И, чтобы успокоить себя еще больше, избавиться
от смятения и страха, она с пламенной убежденностью дала себе слово лю-
бить его всегда беззаветной любовью, отдать ему свою жизнь, свое
счастье, пожертвовать для него всем; следуя морали экзальтированных и
побежденных сердец, в которых не заглох голос совести, она верила, что
самоотверженная, преданная любовь все очищает.
кончено, она отдает ему всю свою жизнь, как другие посвящают себя богу.
Девочка, уже кокетливая, лукавая, но еще робкая и боязливая, вдруг умер-
ла в ней - родилась женщина, созревшая для страстной любви, полная реши-
мости и упорства, о которых до сих пор лишь смутно говорил твердый
взгляд голубых глаз, придававший смелое и почти дерзкое выражение тонким
чертам ее лица.
особым, внезапно проснувшимся в ней чутьем угадала, что вошел муж.
реть, действительно ли ему лучше.
Онора, и этот болван тоже отказался лечить вас, - из страха перед други-
ми. Нес какую-то околесицу: установившиеся правила, обычаи, приличия,
что скажут, что подумают... Словом, идиот, не лучше своих коллег. Вот
уж, право, не думал, что он такая обезьяна!
указаний врача, чего доброго, просидеть в ванне пять минут лишних, вы-
пить одним стаканом меньше, чем полагается, приводила его в содрогание,
- он верил, что все дозы, часы, стадии лечения основаны на незыблемых
законах природы, которая позаботилась о больных, создав минеральные ис-
точники, и открыла их загадочные тайны только врачам, вдохновенным и
умудренным жрецам науки.
один из этих господ не побеспокоится!..
гоценное здоровье.
врачебную практику, как лавочники-бакалейщики на свою торговлю! Мерзав-
цы! Надо их заставить! Они обязаны лечить всех, кто им платит; ведь обя-
зан же кондуктор посадить в вагон всех пассажиров с билетами. Я напишу в
газеты, я предам гласности это безобразие!
без докторов остаться?
известны свойства анвальской влаги - она воздействует на органы пищева-
рения и кровообращения несколько иначе, чем их местные воды. А кроме то-
го, будь уверен, они тоже откажутся, чтобы не подумали, что они хотят
урвать клочок сенца из кормушки своих собратьев.
вечером, - слышите, нынче же вечером! - все трое - да, да, все трое -
будут юлить перед нами. А теперь идемте навестить паралитика. - Он крик-
нул: - Христиана, ты готова?
отцом и братом, она повернулась к Полю и протянула ему руку; он взял ее,
опустив глаза и дрожа от мучительной тревоги. Маркиз, Андермат и Гонтран
вышли, оживленно разговаривая, не обращая на них внимания; тогда Христи-
ана устремила на Поля нежный и полный решимости взгляд и сказала твердо:
Кловиса, как огромный гриб торчавшую из ямы, где он дремал на солнышке в
теплой воде. Он уже привык к своей горячей ванне, просиживал в ней те-
перь все утро и уверял, что от этого у, него кровь играет, как у моло-
денького.
воскресенье пойду плясать бурре со своей милочкой.
он засуетился, забегал вокруг ямы, в волнении командовал, как будто со-
бирался поднять со дна моря затонувший корабль:
буду поддерживать сзади. Ну, взяли! Раз, два, три! Дорогой тесть, тяните
за ногу. Да нет, не за эту, а за ту, которая в воде. Ох, скорей, пожа-
луйста! Больше не могу! Ну, дружно! Раз, два, три - готово! Ух!
мешливым видом и нисколько не помогал их усилиям.
он теперь пользовался для опоры, как палками, и он зашагал, согнувшись
под прямым углом, волоча ноги и страдальчески охая. Он тащился по доро-
ге, как улитка, оставляя за собою длинную мокрую полосу на белой пыли.
ре, вызывая актеров:
жать его, обхватил обеими руками, хотя с лохмотьев Кловиса стекала вода,
и взволнованно заговорил:
ванну.
как драгоценный, хрупкий предмет, и снова погрузили в воду.
а сущий клад.
освобожусь. Такие дела затягивать нельзя!
кой.
шими дорогу. Христиана сидела рядом с Полем и смотрела на высокий холм,
откуда она не так давно видела взрыв утеса. Тогда она сидела вон там, на
этой порыжевшей траве. Недавно, месяц тому назад. Только месяц! Ей
вспомнилось все до мелочей: и трехцветные зонтики, и поварята, и кто что
говорил - каждое слово. И собака, бедная собачонка, растерзанная взры-