ло, но равнодушно - ничего от них не желала, не боялась их; теперь же
смотрит на них совсем иными глазами. Она наблюдала за ними, она жила в
тревожном ожидании. После встречи с Туллио она утратила весь свой душев-
ный покой-покой безмятежный, завидный.
гала ее губы, когда она вспоминала свои ребяческие рассуждения о браке.
Осиное жало страсти осталось в ее теле. Целомудренная и темпераментная,
наивная и искушенная, Аннета прекрасно понимала все свои желания; она
заточала их в глубь своего сознания, но они заявляли о своем при-
сутствии, приводя в смятение все ее мысли. Деятельность ума была наруше-
на. Способность мыслить была парализована. Когда она занималась - читала
или писала, - то чувствовала, что теперь воспринимает все гораздо хуже.
Сосредоточиться на чем-нибудь могла только ценой невероятных усилий;
быстро уставала, раздражалась. И напрасно старалась: узел ее внимания
тотчас же развязывался. Все, о чем только она ни размышляла, заволакива-
лось тучами. Те цели, которые она поставила перед собой на пути к позна-
нию, ясно очерченные - отлично очерченные и отлично освещенные, - теря-
лись в тумане. Прямая дорога, которая шла к ним, вдруг обрывалась. Анне-
та, приуныв, думала:
же умственными способностями, как и мужчины, а теперь униженно говорила
себе:
правильному, может быть, неправильному), что некоторые изъяны женского
ума, пожалуй, можно объяснить тем, что у женщин веками не вырабатывалось
той привычки к отвлеченному мышлению, к активной деятельности ума объек-
тивного, не засоренного ничем личным, которая нужна настоящей науке,
настоящему искусству, а также тем - такое объяснение еще вероятнее - что
женщина втайне одержима всесильными священными инстинктами, заложенными
в нее природой, тем, что этот щедрый вклад обременяет. Аннета чувствова-
ла, что быть одной - значит быть неполноценной, неполноценной и умствен-
но, и физически, и в сфере чувств. О двух последних областях она стара-
лась раздумывать поменьше: слишком усердно они напоминали о себе.
особенно женщине, ибо любовь пробуждает в ней не только возлюбленную,
она пробуждает в ней мать. Женщина не отдает себе в этом отчета: оба
чувства сливаются в одно. Аннета еще не задумывалась ни над тем, ни над
другим, но всем сердцем стремилась отдать себя существу, которое будет и
сильнее ее и слабее, которое обнимет ее и приникнет к ее груди. И думая
об этом, Аннета изнемогала от нежности: если бы кровь ее превратилась в
молоко, она всю кровь свою отдала бы ему... Пей! Пей, любимый мой!
но... Все отдать! Ну да - свое молоко, свою кровь, свою плоть и свою лю-
бовь... Но ведь не все же! Не свою же душу! Не свою же волю! И на всю
жизнь?.. Нет, нет, она знала: ни за что так не сделает. Не могла бы, да-
же если бы захотела. Нельзя отдать то, что не наше, - свою свободную ду-
шу. Свободная душа мне не принадлежит. Я принадлежу своей свободной ду-
ше. Нельзя ею распоряжаться. Спасать свою свободу - не только наше пра-
во, а наш священный долг.
тери, но Аннета все переживала страстно, бурная ее кровь словно горячила
самые отвлеченные мысли... Ее "душа"!.. "Протестантское" слово! (Она так
говорила, часто повторяла это выражение!) Разве у дочери Рауля Ривьера
была только одна душа? У нее было целое полчище душ, и две-три сами по
себе прекрасные души: в этом скопище порой не уживались...
еще не было случая испытать на деле свои противоречивые страсти. Их
борьба пока была игрой ума, азартной, волнующей, но не опасной; ничего
не нужно было решать, можно было позволить себе роскошь мысленно предп-
ринимать тот или иной шаг.
го сердца, которыми упивается юное сердце в пору праздности и ожидания,
пока жизнь сама сразу все не решит за тебя, ничуть не заботясь о прек-
расных твоих воздушных замках! Сильвия очень хорошо понимала раздвоен-
ность в чувствах Аннеты, но для нее самой ни в чем не было противоречия;
и Аннете нужно поступать так, как поступает она: нравится тебе - люби, а
не нравится - будь свободной...
есть.
(тихонько вздыхая) свободную любовь Сильвии. Однако она не допускала
мысли, что может поступать так сама. Сказывались не только пуританские
убеждения матери, для которой это было бы позором. Цельность ее натуры,
полнота ее чувства не позволяли ей разменивать любовь на мелочи. Несмот-
ря на невнятный, но могучий зов чувственности, жившей своей жизнью, Ан-
нета в ту пору не могла без возмущения подумать о том, что бывает такая
любовь, когда твое существо, чувства твои, сердце, ум, уважение к себе,
уважение к другому, священный порыв души, охваченной страстью, не пируют
все вместе. Отдать тело и приберечь душу - нет, об этом не может быть и
речи... Это предательство! Итак, оставалось одно решение: выйти замуж,
полюбить на всю жизнь. Могла ли сбыться эта мечта у такой девушки, как
Аннета?
на опушку леса своей юности в тот прекрасный миг, когда, нежась напосле-
док в тени, под покровом грез, вдруг видишь, на равнине, залитой солн-
цем, длинные, нехоженые дороги, убегающие вдаль. На которой же останется
след твоих ног? Не спеши выбирать: время терпит. Ум, помедлив, со смехом
выбирает все. Счастливая девушка, не ведающая житейских забот, озаренная
светом любви, собравшая целые охапки надежд, видит, что сердцу ее пред-
лагаются на выбор десятки жизней, и, даже не спросив себя: "Какую же
предпочесть? - берет весь сноп: ей хочется вдохнуть его аромат. Аннета
любила представлять себе картину будущего, и ее избранником был то один,
то другой, то третий, она отбрасывала надкусанный плод, пробовала дру-
гой, снова брала тот, что бросила, и тут же отведывала еще один - и все
не выбирала. Пора колебаний, беспечная восторженная пора! Но и в эту по-
ру человек скоро начинает узнавать, что такое усталость, удручающий упа-
док сил, а иногда и сомнение без надежд.
ряла свои неясные чаяния одной лишь Сильвии. А Сильвию забавляло, что
сестра растревожена, истомилась и ничего не может решить. Все это ей бы-
ло не очень понятно, ибо она привыкла (и хвасталась этим, приводя Аннету
в негодование) сначала принимать решение, а потом уж выбирать. Но ре-
шаться сразу. Будет еще время выбрать.
о чем идет речь!
все молодые люди. Поэтому девушки, - а многие были красивее Аннеты, -
недолюбливали ее. Особенно их уязвляло, что Аннета как будто и не стара-
лась понравиться. Она казалась рассеянной, какой-то отсутствующей и ни-
чего не делала, чтобы возбудить интерес у мужчин, волочившихся за нею,
или польстить их самолюбию. Спокойно пристроится, бывало, где-нибудь в
уголке гостиной, позволяет им подходить, будто и не замечает их при-
сутствия, улыбается, слушает (но никто не знал, слышит ли); ее ответы не
выходят за рамки самой обычной любезности. И все же мужчины окружали ее,
старались понравиться, все - и светские львы, и блестящие собеседники, и
просто милые молодые люди.
опытной кокетки; они начали замечать, что с некоторых пор Аннета стала
одеваться не в своем чересчур уж строгом стиле, а элегантно и нарядно, и
что оригинальные туалеты придают яркость, как они говорили, ее бесцвет-
ной, некрасивой внешности. Злые языки добавляли, что вокруг нее увивают-
ся поклонники не ее прекрасных глаз, а ее состояния. Искусство изящно
одеваться, впрочем, не было заслугой Аннеты; то было творчество Сильвии,
ее вкуса, ее выдумки. Конечно, Аннета была "хорошей партией", кружок ее
вздыхателей, разумеется, принимал это в расчет, поэтому он изъявлял ей
нежные чувства с особым уважением, но только такую рель и играло это об-
стоятельство. Была бы она бесприданницей - поклонников у нее не стало бы
меньше, только ухаживали бы они за ней смелее.
нее действовали инстинкты. Могучие и неодолимые инстинкты. Могучие и не-
одолимые инстинкты сами знали, что нужно делать, и действовали наверня-
ка, потому что воля ее держалась в стороне. Пока Аннета улыбалась, зами-
рая и словно погружаясь в свой внутренний мир, плывя по ласковым волнам
неясных своих грез, все видя и слыша в каком-то сладостном полусне,
плоть говорила за нее; непреодолимое очарование исходило от ее глаз,
губ, от всего ее свежего, сильного тела, от молодого ее существа, отяг-
ченного любовным томлением, как глициния - цветами. Велико было ее обая-
ние, и никому (кроме женщин) и в голову не приходило, что она некрасива.
Она говорила мало, но стоило ей обронить слово в пустой болтовне, как
открывался широкий кругозор ее незаурядного ума. Поэтому к ней стреми-
лись те, кто ищет в женщине душу, и желали ее те, кто отгадал, что в
дремлющем ее теле (спящей заводи) покоится сокровищница неизведанных
наслаждений.
Андреев Николай
Марко Джон
Эриксон Стивен
Соломатина Татьяна
Орлов Алекс
Херберт Фрэнк