нарушено. И пока профессор через пень-колоду склеивал конец своей речи,
чья-то рука настойчиво потянула его за полу пиджака и заставила сесть. Это
снова оказался швейцар.
опустился на стул рядом с ним.
заметил... Здесь тридцать рублей. Слушайте меня внимательно. Говорю ради
вашей же пользы. Не вздумайте отсюда идти домой. Только не домой. Домой вам
вообще больше нельзя. Ни за что! Никогда. Езжайте прямо на Рижский вокзал
или еще на какой другой и берите билет на первый уходящий поезд. На какой
угодно. Не выходите, пока не доедете до конечной станции. Чем дальше
проедете, тем лучше. Там можете сойти. Никому не говорите, кто вы есть. А
потом уж как придется... Небо вас укроет, а ветер завтрак принесет...
Уходите сейчас же...
пальто, подбитое ватой, и последовал совету приятеля.
точно вином нарисованный на стекле вагонного окна, он сунул руку в карман и
нащупал там пирог. Тот самый, который швейцар у него попросил и который
незаметно опять засунул ему в карман. Пирожок пришелся как нельзя впору, что
лысому шапка, но не успел он в него вцепиться зубами, как раздался свисток
кондуктора, вырвавший у него изо рта недоеденный кусок, и все стали
выходить. Это была конечная станция. "Русскому человеку только в дороге
хорошо", -- со страхом подумал Федор Алексеевич. Он вышел из вагона и нырнул
в бесконечную тишину, которая постепенно нарастала с каждой верстой,
отдалявшей его от Москвы. Он ступал по снегу, глубокому, как тишина, и
смотрел на домики, подвешенные за трубы на своих дымах, приколоченных к
невидимому небу, точно колокола на колокольне. Сипло скулил привязанный пес.
Он топтался на ветке дерева, словно птица, потому что короткая цепь не
позволяла ему сделать себе логово в снегу.
занесено снегом, а в то время в России гостиниц не было даже и в Москве, а
здесь и подавно. Здесь через пять минут от человека остаются только зябнущие
уши. Он заметил у какой-то двери прислоненную к ней лопату и, ни о чем не
думая, просто чтобы согреться, стал разгребать снег.
поскольку, как уже было сказано, Федор Алексеевич был силен, а системы в
работе ему было не занимать, дело продвигалось как нельзя лучше. Он не
только разгреб полутораметровые сугробы, проделав дорожку к дому, от
которого начал, но и принялся теперь под прямым углом к ней очищать проезжую
часть. Это занятие привело его к заключению, что вечность и бесконечность
несимметричны друг другу, и он забавлялся, пытаясь проверить сию мысль
математическим путем. По
объявление. Дыша в стекло, он прочитал:
ФОТОГРАФИРОВАНИЕ ДУШИ В ТРЕХ ИЗМЕРЕНИЯХ. РЕНТГЕНОСКОПИЯ СНОВ.
Пользуются спросом сны. всех форматов, как цветные, так и черно-белые.
Особый гонорар выплачивается за успешно снятые воспоминания, пригодные для
воспроизведения. Звукозаписи детских снов будут приобретаться по особо
льготным ценам и распространяться среди коллекционеров.
с лица брови, усы и уши, и уже взялся было за ручку двери, но тут заметил
под невероятным объявлением приписку карандашом:
ему пришлось срочно продолжить работу. К полудню он добрался до центральной
площади, и тут его заметили.
снега с тех пор, как снег начал выпадать в этих краях, и отвели его
прямехонько в городскую команду по поддержанию чистоты на улицах. "Взялся
неведомо откуда какой-то неизвестный, -- сказали они, -- но с лопатой
обращаться умеет". Ему дали чай, сахар и чайную ложечку, правда Дырявую и с
ручкой, вывернутой так, точно кто-то обладающий огромной силой попытался
выжать из этой несчастной ложки слезу, чай или каплю масла.
знаменитый белый чай, тот самый, что в царской России продавался по десяти
рублей серебром за фунт". Если этим чаем поили собак, они становились такими
свирепыми, что всех и каждого раздирали в клочья.
оказался перед сугробом, на этот раз в черневшей на белом снегу группе
городских чистильщиков. Он прислушался к тишине, с которой отныне было
покончено, и с еще большим усердием накинулся на снег, ибо работа сулила ему
и ночлег вместе с прочими дворниками.
снежной воды и чистил снег, а в конце зимы был провозглашен лучшим дворником
в своей смене. Просыпаясь, Разин видел отпечаток своего уха на служившем ему
вместо изголовья полотенце, промокшем от слюны и слез, а проснувшись,
начинал вновь и вновь, как бешеный, чистить снег. На следующую зиму о нем
уже писали местные газеты, а через два года в центральной "Правде" появилась
статья о его трудовых подвигах. Профессор стал лучшим снегочистильщиком в
области и одним из лучших в стране. Иногда по ночам ему снились то
двенадцать кораблей под именами двенадцати апостолов, то распятие и
балдахин, влекомые тринадцатью всадниками, которые пытались на скаку догнать
четырнадцатого. Когда же этот четырнадцатый оказался в тени распятия, они
остановились.
собравшись вокруг распятия.
балдахина -- и Разин проснулся.
(Примеч. пер.)
и заключил, что это были высохшие слезы из его снов. Во сне он плакал о
своем сыне, которого никогда не видел, хотя знал, что он у него есть.
Очевидно, его сны и слезы опаздывали, они все еще приходили из его прежней
жизни. Потом он встал и хотел взяться за лопату.
Лучшего дворника области хотел видеть некий молодой человек. Кончики его
усов, как и краешки его бровей, скрывались под шарфом, которым была обмотана
его голова. Взгляд его упал, как облачко пыли, на лицо Федора Алексеевича,
молодой человек стащил варежку с одной руки, и в ней появилась зажженная
папироса. Он запихнул ее в рот, достал большой кусок сала и ножик,
заточенный в расчете на левшу. Левой рукой он ловко отрезал ломоть, протянул
его Федору Алексеевичу и сразу перешел к сути дела. Слава лучшего
снегочистильщика, сопутствующая Алексею Федоровичу (под этим именем Разин
объявился по своему новому местопребыванию, и так его здесь звали), ко
многому обязывает всех, в том числе и самого Алексея Федоровича. Поэтому он
должен вступить в коммунистическую партию. Причем незамедлительно. Это имело
бы весьма положительный отклик также и за пределами области, так сказать в
широком аспекте...
скоростью, но, услышав кашель ветра в окошке, он прекратил свои размышления
и произнес:
партию?
Наталья Филипповна Скаргина показывает им буковки, ведет, значит, ликбез,
вот мы вас туда и определим, к прочим неграмотным. Как научишься грамоте,
начнешь и на собрания приходить, а до тех пор, примерно с месяц, мы тебя
беспокоить не будем.
деревянном доме в прихожей стояла куча лопат и двадцать четыре пары валенок.
Он тоже разулся и вошел в комнату с чрезвычайно низким потолком,
заставленную партами. За ними сидели двадцать четыре посетителя ликбеза,
ведомого Натальей Филипповной. От их мокрой одежды шел пар, они покусывали
вставочки своих ручек и выводили под диктовку Скаргиной букву "и": "Ведем
тонкую косую линию, а затем прямую с нажимом..." В углу подпрыгивала
топившаяся печка-буржуйка, проливая воду из кипевшего железного чайника.
Наталья Филипповна восседала за столом. Увидев новичка, который спиной
обтирал потолок, она радостно обратилась к нему со следующим приветствием:
здороваешься! Затем и потолок пониже сделан, чтобы вас прижимать, чтоб вы
тут не форсили!
выяснилось, что Наталья Филипповна Скаргина не сидела, а стояла за своим
столом, ибо она была такого росточка, что когда учительша сидела, можно было
подумать, что она стоит. Затем Наталья Филипповна повернулась к доске,
достала из уха кусочек мела и перешла к уроку арифметики.
Филипповна, -- или один плюс один будет два! И в понедельник, и во вторник
-- всегда. И вчера было два, и будет во веки веков два и только два.
все громко повторяли вслух "Один плюс один будет два".
Каменистый Артем
Ильин Андрей
Маккарти Кормак
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Василенко Иван