кагана и настоящих хазар. Он также напомнил, что в истории греков был
такой момент, когда они вместо настоящих хазар связали себя с наро-
дом-двойником, как раз в период, относящийся к седьмому большому хазарс-
кому году. В 733 году по современному летоисчислению (то есть в вышеупо-
мянутом хазарском) император Лев III Исаврийский, иконоборец, женил сво-
его сына Константина на дочери хазарского кагана Ирине. Этот брак дал
впоследствии греческого императора Льва IV Хазара (775-780). В то же са-
мое время императора Льва III попросили послать ко двору хазарского ка-
гана миссионеров, которые разъяснили бы, в чем заключается христианская
вера. Эти просьбы повторялись и сотню лет спустя, во времена греческого
императора Теофила (829-842), когда русские норманны и венгры стали
представлять угрозу Крыму, греческой империи и хазарскому государству.
По требованию хазарского кагана греческие инженеры воздвигли тогда кре-
пость Саркел, и на левом ухе посланника можно было ясно рассмотреть, как
в устье Дона поднимаются укрепления. На одном из его больших пальцев бы-
ло показано хазарское наступление на Киев в 862 году, но ввиду того, что
палец постоянно гноился от раны, полученной как раз во время той самой
осады Киева, картина была неясной и оставалась постоянной загадкой, тем
более что в тот момент, когда этот посланник был направлен в Царьград,
осада была еще в будущем - до нее оставалось ровно два десятка лет.
сделать вывод, что тот, кто был автором этого "извода", перенес с ха-
зарского оригинала только те факты, которые касались греко-хазарских от-
ношений, а остальные, которые, безусловно, тоже содержались на татуиро-
ванной коже хазарского дипломата, оставил без внимания, предоставив та-
ким образом "ходячему посланию" возможность продолжить свою миссию в ка-
кой-нибудь другой стране. Об этом как будто свидетельствует известие,
что хазарский посланник завершил жизнь при дворе одного калифа, вывернув
душу наизнанку и снова натянув ее на себя, как перчатку. Кожа, которую с
него содрали, была выделана и, взятая в переплет как большой атлас, сто-
яла на почетном месте во дворце калифа в Самаре. Другие источники гово-
рят о том, что посланник пережил много неприятностей. Прежде всего еще в
Царьграде ему пришлось позволить отрубить себе руку, потому что один из
могущественных вельмож греческого двора заплатил чистым золотом за вто-
рой большой хазарский год, записанный на левой кисти посланника. Соглас-
но третьим источникам, посланник был вынужден два или три раза возвра-
щаться в хазарскую столицу, где в исторические и другие данные, запечат-
ленные на его коже, вносились исправления, при этом, возможно, он даже
был заменен другим посланником, кожа которого отражала исправленную и
дополненную версию истории хазар. Он жил, говорится в "Хазарском слова-
ре", как живая энциклопедия о хазарах, получая деньги на существование
за то, что проводил долгие ночи спокойно стоя и рассматривая похожие на
клубы дыма серебристые кроны деревьев на Босфоре, пока греческие и дру-
гие писари переписывали хазарскую историю с его спины и бедер в свои
книги. Говорят, что, по хазарскому обычаю, он носил с собой стеклянный
меч и утверждал, что буквы хазарской азбуки получили свои названия по
разным блюдам хазарского меню, а числа - по названиям семи видов соли,
которые различают хазары. Сохранилось его изречение, которое звучит так:
"Если хазарам лучше в Итиле (хазарской столице), то им было бы
тому, что было написано на его теле.
нил хазарскую полемику ?, которая происходила при дворе хазарского кага-
на. Как-то раз каган увидел во сне ангела, который сказал ему: "Создате-
лю дороги твои намерения, но не дела твои". Он тут же призвал самого ав-
торитетного хазарского священника из секты ловцов снов и потребовал
объяснить свой сон. Ловец рассмеялся и сказал кагану: "Бог о тебе поня-
тия не имеет, он не видит ни твоих намерений, ни мыслей, ни дел. То, что
ангел появился в твоем сне и наговорил тебе ерунды, означает только то,
что ему негде было переночевать, а на дворе шел дождь. А так ненадолго
задержался он оттого, что уж больно воняло в этом твоем сне. В другой
раз мой сны как следует..." Эти слова рассердили кагана, и он пригласил
для толкования сна чужеземцев. "Да, человеческие сны страшно воняют", -
прокомментировал эту историю хазарский посланник. Умер он оттого, что
кожа, на которой была написана хазарская история, начала сильно че-
саться. Этот зуд стал невыносимым, и он отошел в мир иной с облегчением
и радостью, сознавая, что наконец-то будет чист от истории.
Дуная, в Югославии, где обнаружено средневековое кладбище. Остатки горо-
да, которому могли бы принадлежать эти захоронения, не обнаружены. Труд-
но сказать что-либо определенное о том, кого хоронили на этом кладбище,
однако несомненно, что на предметах, найденных в могилах, можно отметить
особенности, характерные для авар, а также следы персидского влияния.
Кроме того, там найдены меноры (изображения еврейского ритуального семи-
конечного светильника) и другие еврейские символы, а также несколько за-
писей на еврейском языке. При раскопках в Керчи (Крым) найдены плиты, на
которых изображены меноры
Менора из Челарево
такого же типа, как и в Челареве. Все это привело специалистов к следующему выводу: в окрестностях города Нови-Сад (где как раз и находится Челарево) обнаружены археологические находки, которые отличаются от обычных аварских и указывают на возможность существования какого-то другого субстрата, переселившегося на Паннонскую низменность еще до прихода туда венгров. Это подтверждается и письменными свидетельствами. Анонимный нотариус короля Белы, так же как и Абдул Хамид из Андалузии и Кинам, считает, что на этой территории рядом с Дунаем проживало население тюркского происхождения (измаилиты), которое считало себя Потомками переселенцев из Хорезма. Все это как будто указывает на то, что некрополь в Челареве принадлежит частично иудаизированным хазарам. Д-р Исайло Сук ?, археолог-арабист, занимавшийся этим регионом и уже очень давно проводивший раскопки в Челареве, оставил записи, обнаруженные после его смерти. В них говорится не о самом Челареве, а о мнениях, существующих относительно этого места: "Что касается захоронений в Челареве, то венграм хотелось бы, чтобы это были венгры или авары, евреям - евреи, мусульманам - монголы, и никто не заинтересован, чтобы они были хазарами. А скорее всего это именно они... Захоронение насыщено осколками гончарных сосудов с изображенными на них менорами. Ввиду того что у евреев расколотый гончарный сосуд означает пропащего, конченого человека, это кладбище представляет собой могилы пропащих, конченых людей, каковыми и были хазары на том месте, а возможно, и в то время".
ЗЕЛЕНАЯ КНИГА
ИСЛАМСКИЕ ИСТОЧНИКИ О ХАЗАРСКОМ ВОПРОСЕ
рое время это имя носил шайтан и под ним он явился одному из самых из-
вестных музыкантов XVII века - Юсуфу Масуди ?. Ибн Акшани и сам был иск-
лючительно искусным музыкантом. Сохранилась его запись одной мелодии, по
которой ясно, что при игре он использовал более десяти пальцев. Он был
крупного сложения, не отбрасывал тени и носил на лице мелкие, как две
полувысохшие лужицы, глаза. О своем понимании смерти он не хотел гово-
рить людям, но давал об этом понять косвенно, рассказывая истории, сове-
туя, как толковать сны или как добраться до понимания смерти с помощью
ловцов снов. Ему приписывают два изречения: 1) смерть - это однофамилец
сна, только фамилия эта нам неизвестна; 2) сон - это каждодневное умира-
ние, маленькое упражнение в смерти, которая ему сестра, но не каждый
брат в равной степени близок своей сестре. Однажды он решил на деле по-
казать людям, как действует смерть, и проделал это, взяв для примера од-
ного христианского военачальника, чье имя дошло до нашего времени: его
звали Аврам Бранкович ?, и воевал он в Валахии, где, как утверждал шай-
тан, каждый человек рождается поэтом, живет вором и умирает вампиром.
Некоторое время Ябир Ибн Акшани был смотрителем мавзолея султана Мурата,
и как раз тогда один неизвестный посетитель записал кое-что из его слов.
замка падал в его мрак, как будто это падало имя ключа. Такой же недо-
вольный, как и я, он сел рядом, на камень, и закрыл глаза. В тот момент,
когда мне казалось, что он уже заснул в своей части тени, сторож поднял
руку и показал на моль, залетевшую в галерею мавзолея то ли из нашей
одежды, то ли из разложенных внутри персидских ковров.
наверху, под белым потолком галереи, и его видно только потому, что оно
движется. Глядя отсюда, можно было бы подумать, что это птица высоко в
небе, если считать потолок небом. Моль этот потолок, вероятно, так и
воспринимает, и только мы знаем, что она ошибается. А она не знает и то-
го, что мы это знаем. Не знает она и о нашем существовании. Вот и попро-
буй теперь установить с ней общение, попытайся. Можешь ли ты ей сказать
что-нибудь, все равно что, но так, чтобы она тебя поняла и чтобы ты был
уверен, что она тебя поняла до конца?
на ладони ее расплющенные останки. - Ты думаешь, она не поняла, что я
сказал?
пальцами, - заметил я.
продолжал он, - что есть кто-то, кто знает о нас все то, что мы знаем о
моли. Кто-то, кому известно каким образом, чем и почему ограничено наше
пространство, то, что мы считаем небом и воспринимаем как нечто неогра-
ниченное. Кто-то, кто не может приблизиться к нам и только од-
ним-единственным способом - убивая нас - дает нам понять, что мы сущест-
вуем. Кто-то, чьей одеждой мы питаемся, кто-то, кто нашу смерть носит в
своей руке как язык, как средство общения с нами. Убивая нас, этот неиз-
вестный сообщает нам о себе. И мы через наши смерти, которые, может
быть, не более чем просто урок какому-нибудь скитальцу, сидящему рядом с
убийцей, мы, повторяю, через наши смерти, как через приоткрытую дверь,
рассматриваем в последний момент какие-то новые пространства и какие-то