сафьяновые сапоги. Стоявший рядом почтительно склонившийся
рыжебородый толмач тихо подсказывал Олексичу, что тот должен
делать.
Возьми на руки и отнеси в твой шатер!
происходящее, как на диковинный сон, как на невиданную забаву. И
он легко поднял свою новую суженую, а она, собравшись в комочек,
прижалась к его богатырской груди.
нельзя зацепить каблуком порога.
опустил девушку на груду шелковых подушек. Решительно и властно он
откинул покрывало, опущенное на лицо, и бережно и нежно поцеловал
черные, вспыхнувшие радостью глаза и красиво изогнутые алые губы.
рукой.
Девушка оттолкнула Олексича, выскользнула из его объятий и,
подобрав под себя ноги, уселась у задней стенки шатра.
неподалеку от Олексича. - Принимай подарки! Великий Саин-хан хочет
оказать тебе высокую милость.
Каждый, произнеся несколько пышных приветствий, клал на ковер
серебряные и бронзовые кувшины, чаши, куски шелка, цветные одежды
и, пожелав долгой и счастливой жизни, пятясь спиной, выходил из
шатра. Для всех приходивших в соседних юртах были разостланы ковры
и на больших бронзовых подносах стояло обильное угощение.
воина и громко прокричали:
прислал в дар самого быстроногого коня в мире.
около своей юрты.
шатра. Перед входом, на розовой шелковой ткани, стоял, нетерпеливо
перебирая ногами, пятнистый могучий жеребец, грызя удила и
разбрасывая клочья пены. Два конюха, вцепившись в поводья с
золотыми бляшками, оглаживали коня, стараясь успокоить. Олексич
подошел. Он не стал брать повода, а только протянул руку к ноздрям
коня. Тот ударил ногой по разостланному шелку и фыркнул. Олексич
велел принести большой медовый пряник и протянул его коню. Конь
недоверчиво скосил глаз и мягкими теплыми тубами взял пряник с
ладони.
подносившие подарки: шелковые ковры, серебряные кумганы и другие
замысловатые серебряные вещи, с которыми Гаврила не знал, что
делать... Он, в свою очередь, всех одаривал ответными подарками,
думая только об одном: как бы поскорее вырваться из Батыевой
ставки, чтобы вернуться на север.
арабский посол Абд ар-Рахман. Он долго говорил о том о сем,
видимо, крутил вокруг да около, желая что-то сообщить, но не
решаясь приступить прямо к разговору. Гаврила, заметив это, сам
его спросил:
здесь, может быть, все и знают, но никто мне не говорит...
осторожный, мог навлечь на себя беспощадный гнев великого владыки?
прославленный русский воевода, и он захотел выказать ему особый
почет. Самый высший почет в этом войске, когда Бату-хан назначает
кого-либо из иноземных воинов начальником монгольского отряда.
свою доблесть и вступи в мое войско.
надежным, чтобы я мог раздать воинам оружие и посадить на коней.
там одумался, но, когда через несколько дней вызвал его снова,
ответ старого воина был все тот же. Тогда были отрублены головы
сотне русских пленных, и первым, кого казнили, был Ратша...
бесстрашного деда своего и не ожидал.
собирал пленных партиями, по двадцать - тридцать человек, давал им
вьючных коней, нагруженных мукой, житом, сушеной рыбой, караваями
хлеба, и посылал одну задругой сперва вверх по Волге, а затем
через степь на Рязань. На некоторых конях сидели, согнувшись,
больные и крайне истощенные пленные.
торопил Олексич. - Татарский хан может передумать и всех нас
задержать для новых своих построек или для дальнего похода.
советы, где обсуждались планы похода на "вечерние страны". Тяжело
было Олексичу слышать, как Бату-хан и его соратники готовятся
напасть на Киев, Чернигов и другие города западные русские...
Поход был близок, передовые татарские войска уже начинали уходить
на запад. через половецкие степи. Олексич боялся, что Бату-хан и
ему прикажет быть в походе около него.
к реке, где вдоль берега горели костры. Вокруг них сидели знакомые
плотовщики и, склонивши взлохмаченные головы над глиняными
горшками, степенно хлебали деревянными ложками свое незатейливое
варево.
бревне близ старика в изодранном до крайности бараньем полушубке.
Сквозь дыры местами просвечивало загорелое тело.
вот соли нет.
татарский слуга, повсюду неотступно сопровождавший гостя.
немного научился говорить на языке ханского окружения.
- И он пошарил в ковровом мешке, который носил за Олексичем.
Оттуда он достал кожаную коробку. Гаврила взял из нее горсть соли
и хотел высыпать в горшок с ухой, но старик задержал руку:
золота. Я ее приберегу в моем рукаве, посолонить краюшку.
конец, и Гаврила всыпал в него несколько горстей соли.
старуха мне новую сошьет.
поставив мешок на землю, встряхнул ее и подал Олексичу.
Такую богатую рубаху носить бы именитому боярину, а с меня хватит
и дерюги.
стану ли я твой подарочек менять? Вернусь домой, в шелковой рубахе
в избу войду, то-то моя старуха начнет причитать да дивоваться!
осторожно щупали огрубелыми пальцами добротность ткани.
ней и делай!
всех расспрашивал об их житье-бытье... У всех на уме были только
родная сторонка, седой Волхов, суровое, угрюмое Ильмень-озеро.
вместе двинемся домой.
свой мешок, Олексич отходил на бугор. Оттуда он подолгу смотрел в
Белоусов Валерий
Шилова Юлия
Соломатина Татьяна
Бажанов Олег
Свержин Владимир
Орловский Гай Юлий