Чтение 21–й страницы книги ~Камера Обскура~

Одевалась она потом с чрезвычайной быстротой, подскакивая на одной
ноге, кружась, поднимая в зеркале бурю. "Чего ты так спешишь?" - сказал он
лениво. - "Подумай, нынче последний раз. Неизвестно, как будем
устраиваться во время путешествия". "На то мы с тобой и умные", - ответила
она со смехом.

Она выскочила на улицу и засеменила, выглядывая таксомотор, но
солнечная улица была пуста. Дошла до площади - и, как всегда возвращаясь
от Горна, подумала, а не взять ли направо, потом через сквер, потом опять
направо... Там была улица, где она в детстве жила.

(Счастье, удача во всем, быстрота и легкость жизни... Отчего в самом
деле не взглянуть?)

Улица не изменилась. Вот булочная на углу, вот мясная, на выставке -
знакомый золотой бык, а перед мясной - привязанный к решетке бульдог
майорской вдовы из пятнадцатого номера. Вот кабак, где пропадал ее брат.
Вот там наискосок - дом, где она родилась. Подойти ближе она не решилась,
смутно опасаясь чего-то. Она повернула и тихо пошла назад. Уже около
сквера ее окликнул знакомый голос.

Каспар, братнин товарищ с татуировкой на кисти. Он вел седло
велосипеда с фиолетовой рамой и с корзиной перед рулем. "Здравствуй,
Магда", - сказал он, дружелюбно кивнув, и пошел с ней рядом вдоль панели.

В последний раз, когда она видела его, он был очень неприветлив:
тогда он действовал с приятелями сообща. Это была группа, организация,
почти шайка; теперь же, один, он был просто старый знакомый.

"Ну, как дела, Магда?"

Она усмехнулась и ответила: "Прекрасно. А у тебя как?"

"Ничего, живем. А знаешь, ведь твои съехали. Они теперь в скверном
квартале. Ты бы как-нибудь их навестила, Магда. Подарочек или что. Твой
отец долго не протянет..."

"А Отто где?" - спросила она.

"Отто в отъезде, в Билефельде, кажется, работает".

"Ты сам знаешь, - сказала она, - ты сам знаешь, как меня дома любили.
У меня пухли щеки от оплеух. И разве они потом старались узнать, что со
мной, где я, не погибла ли я ? Не прочь на мне заработать - вот и все".

Каспар кашлянул и сказал: "Но это, как-никак, твоя семья, Магда. Ведь
твою мать выжили отсюда, и на новых местах ей не сладко".

"А что обо мне тут говорят?" - спросила она с любопытством.

"Ах, ерунду всякую... Судачат. Это понятно. Я же всегда считаю, что
женщина вправе распоряжаться своей жизнью. Ты как - с твоим другом
ладишь?"

"Ничего, лажу. Он скоро на мне женится".

"Это хорошо, - сказал Каспар. - Я очень рад за тебя. Только жалко,
что ты стала теперь дамой, и нельзя с тобой повозиться, как раньше. Это
очень, знаешь, жалко".

"А у тебя есть подружка?" - спросила она улыбаясь.

"Нет, сейчас никого, мы с Гретой поссорились. Трудно все-таки жить
иногда, Магда. Я теперь служу в кондитерской. Я бы хотел иметь свою
собственную кондитерскую, - но когда это еще будет..."

"Да, жизнь", - задумчиво произнесла Магда и, немного погодя,
подозвала таксомотор.

"Может быть, мы как-нибудь", - начал Каспар, но застеснялся.

"Погибнет девчонка, - подумал он, глядя, как она садится в
автомобиль. - Наверняка погибнет. Ей бы выйти за простого хорошего
человека. Я б на ней, правда, не женился - вертушка, ни минуты покоя..."

Он вскочил на велосипед и до следующего угла быстро ехал за
автомобилем. Магда ему помахала рукой, он плавно, как птица, повернул и
стал удаляться по боковой улице.

XXV

Все было очаровательно, все было весело - кроме ночевок в гостиницах.
Кречмар был тягостно настойчив. Когда она пыталась отбояриться, ссылаясь
на усталость, он, чуть не плача, говорил, что ни разу за день ее не
поцеловал, просил позволения только поцеловать - и постепенно добивался
своего. Горн между тем был по соседству, она слышала иногда его шаги или
посвистывание - а Кречмар рычал от счастия, - и Горн рычание мог слышать.
Утром ехали дальше - в чудесном, беззвучном автомобиле с внутренним
управлением, шоссейная дорога, обсаженная яблонями, гладко подливала под
передние шины, погода была великолепная, к вечеру стальные соты радиатора
бывали битком набиты мертвыми пчелами и стрекозами. Горн действительно
правил прекрасно: полулежа на очень низком сидении с мягкой спиной, он
непринужденно и ласково орудовал рулем. Сзади, в окошечке, висела толстая
Чипи и глядела на убегающий вспять север.

Во Франции пошли вдоль дороги тополя, в гостиницах горничные не
понимали Магду, и это ее раздражало. Весну было решено провести на
Ривьере, затем Швейцария или Итальянские озера. На предпоследней до Гиер
остановке они очутились в прелестном городке Ружинар. Приехали туда на
закате, над окрестными горами линяли лохматые розовые тучи, в кофейнях
исподлобья сверкали огни, платаны бульвара были уже по-ночному сумрачны.
Магда, как всегда к ночи, казалась усталой и сердитой, со дня отъезда, то
есть за две недели (они ехали не торопясь, останавливаясь в живописных
городках), она ни разу не побывала наедине с Горном, - это было
мучительно, Горн, встречаясь с ней взглядом, грустно облизывался, как пес,
привязанный хозяйкой у двери мясной. Поэтому, когда они въехали в Ружинар
и Кречмар стал восхищаться силуэтами гор, небом, дрожащими сквозь платаны
огнями, Магда на него огрызнулась. "Восторгайся, восторгайся", -
произнесла она сквозь зубы, едва сдерживая слезы. Они подъехали к большой
гостинице. Кречмар пошел справиться насчет комнат. "С ума сойду, если так
будет продолжаться", - сказала Магда, стоя среди холла и не глядя на
Горна. "Всыпь ему снотворного, - предложил Горн. - Я достану в аптеке".
"Пробовала, - ответила Магда злобно. - Не действует".

Кречмар вернулся к ним, с виду несколько расстроенный. "Все полно, -
сказал он, разводя руками. - Это очень досадно. Ты устала, моя маленькая".
Магда, не разжимая зубов, двинулась к выходу. Они подъехали к трем
гостиницам, и нигде комнат не оказывалось. Магда была в таком состоянии,
что Кречмар боялся на нее смотреть. Наконец, в пятой гостинице, им
предложили войти в лифт, подняться и посмотреть. Смуглый мальчишка,
поднимавший их, стоял к ним в профиль. "Смотрите, что за красота, какие
расницы", - сказал Горн, слегка подтолкнув Кречмара. "Перестаньте
поясничать!" - вдруг воскликнула Магда.

Номер с двуспальной постелью был вовсе неплохой, но Магда стала мелко
стучать каблуком об пол, тихо и неприятно повторяя: "Я здесь не останусь,
я здесь не останусь". "Превосходная комната", - сказал Кречмар увещевающе.
Мальчик вдруг открыл внутреннюю дверь, - там оказалась ванная, вошел в
нее, открыл другую дверь - вот те на: вторая спальня!

Горн и Магда вдруг переглянулись.

"Я не знаю, насколько вам это удобно, - общая ванная, - проговорил
Кречмар. - Ведь Магда купается как утка".

"Ничего, ничего, - засмеялся Горн. - Я как-нибудь, с боку припека".

"Может быть, у вас все-таки найдется что-нибудь другое?" - обратился
Кречмар к мальчику. Но тут поспешно вмешалась Магда.

"Глупости, - сказала она, - глупости. Надоело бродить".

Она подошла к окну, пока вносили чемоданы. Синева, огоньки, черные
купы деревьев, звон кузнечиков... Но она ничего не видела и не слышала -
ее разбирало счастливое нетерпение. Наконец она осталась вдвоем с
Кречмаром, он стал выкладывать умывальные принадлежности. "Я первая пойду
в ванную", - сказала она, торопливо раздеваясь. "Ладно, - ответил он
добродушно. - Я тут сперва побреюсь. Только торопись, надо идти ужинать".
В зеркале он видел, как мимо стремительно пролетали джемпер, юбка, что-то
светлое, еще что-то светлое, один чулок, другой...

"Вот неряха", - сказал он, намыливая кадык.

Он слышал, как закрылась дверь, как трахнула задвижка, как шумно
потекла вода.

"Нечего запираться, я все равно тебя купать не собираюсь", - крикнул
он со смехом и принялся оттягивать четвертым пальцем щеку.

За дверью вода продолжала литься. Она лилась громко и непрерывно.
Кречмар тщательно водил бритвой по щеке. Лилась вода, причем шум ее
становился громче и громче. Внезапно Кречмар увидел в зеркало, что из-под
двери ванной выползает струйка воды, меж тем шум был теперь грозовой,
торжествующий.

"Что она в самом деле... потоп... - пробормотал он и подскочил к
двери, постучал. - Магда, ты утонула? Сумасшедшая ты этакая!"

Никакого ответа. "Магда! Магда!" - крикнул он, и снежинки засохшей
мыльной пены запорхали вокруг его лица.

Магда вышла из блаженного оцепенения, поцеловала напоследок Горна в
ухо и бесшумно проскользнула в ванную: комнатка была полна пара и воды,
она проворно закрыла краны.

"Я заснула в ванне", - крикнула она жалобно через дверь.

"Сумасшедшая, - повторил Кречмар. - Ты меня так напугала".

Струйки на полу остановились. Кречмар вернулся к зеркалу и снова
намылил лицо.

Она явилась из ванной бодрая, сияющая и стала осыпаться тальком.
Кречмар в свою очередь пошел купаться - там было все очень мокро. Оттуда
он постучал Горну. "Я вас не задержу, - сказал он через дверь. - Сейчас
будет свободно". "Валяйте, валяйте", - чрезвычайно весело ответил Горн.

За ужином она была прелестно оживлена, они сидели на террасе, вокруг
лампы колесили ночницы и падали на скатерть.

"Мы останемся здесь долго, долго, - сказала Магда. - Мне здесь
страшно нравится". В действительности ей нравилось только одно: