ни о чем не подозревал, но теперь, оглядываясь назад, он с горечью, до
мельчайших подробностей припоминал эту последнюю встречу в канун ее тра-
гической смерти. Теперь все стало ему ясно - ее спокойствие, какая-то
умиротворенная отрешенность, словно все житейские тревоги рассеялись,
отошли от нее, почти материнская ласка ее слов и движений. Он вспоминал,
как она смотрела на него, как смеялась, когда он рассказывал анекдот про
Мики Долана, по ошибке застолбившего участок в лощине Скукум. Она смея-
лась весело, но сдержанно, не хохотала громко и заразительно, как ког-
да-то. Не то чтобы она была грустна или расстроена. Напротив, она каза-
лась такой довольной, безмятежной! Она обманула его, и он, дурак, ничего
не заметил. Он даже решил, что она разлюбила его, радовался этому и уже
предвкушал, какая между ними будет хорошая, крепкая дружба, когда эта
злосчастная любовь наконец перестанет мешать им.
тут она вдруг наклонилась и поцеловала ему руку. Это очень удивило его;
но тогда он только смутился, а теперь с ужасом вспоминал этот поцелуй, и
ему казалось, что он все еще чувствует на руке прикосновение ее губ. Она
прощалась с ним, прощалась навеки, а он ничего не понял. И в минуту про-
щания и весь вечер, с хорошо знакомым ему хладнокровием и решимостью,
она глядела в лицо смерти. Если бы он только знал! Пусть любовная горяч-
ка пощадила его - он все равно женился бы на ней, мелькни у него хоть
смутная догадка о том, что она задумала. Но и это не помогло бы: она бы-
ла горда и никогда не вышла бы за него, зная, что он женится на ней из
жалости. Ее ничто уже не могло спасти. Грозный недуг сразил ее, и с са-
мого начала она была обречена на гибель.
заболел этим недугом. И если бы даже это случилось, он, вероятно, полю-
бил бы Фреду или какую-нибудь другую женщину. Вот, к примеру, Дартуорти,
человек с образованием, который владел богатым участком на ручье Бонанза
повыше Находки. Все знали, что Берта, дочь старика Дулитла, по уши влюб-
лена в него. Но он, схватив любовную горячку, полюбил не ее, а жену пол-
ковника Уолстона, горного инженера на руднике Гугенхаммера. И чем же это
кончилось? Тремя случаями тяжелого умопомешательства: Дартуорти продал
свою разработку за одну десятую цены; несчастная женщина пожертвовала
своим добрым именем и положением в обществе и пустилась с ним в лодке
вниз по Юкону; а полковник Уолстон в исступлении, горя жаждой мести,
погнался за ними в другой лодке. И так они промчались по мутным водам
Юкона, мимо Сороковой Мили и Серкла, навстречу своей гибели - где-то
там, в безлюдной пустыне. Такова любовь. Она разрушает жизнь мужчин и
женщин, обрекает их на бедствия и смерть, опрокидывает все, что разумно
и человечно, толкает порядочных женщин на измену или самоубийство, а из
мужчин, известных своим благородством и честностью, делает убийц и него-
дяев.
страхом и не скрывал этого. Женщины - страшные создания, опасные носите-
ли болезнетворных микробов. А сами они отважны до дерзости, они не знают
страха. Их отнюдь не испугала судьба Мадонны. Они по-прежнему раскрывают
ему объятия.
Харниш и без своего богатства пленял женские сердца. Но когда ко всем
этим качествам прибавились огромное состояние и слава романтического ге-
роя, все незамужние женщины, с которыми он встречался - да и многие за-
мужние, - стали заглядываться на него. Другого мужчину такое внимание
могло бы избаловать, вскружить ему голову; но на Харниша это оказывало
только одно действие: страх его все возрастал. В конце концов он почти
перестал бывать в домах, где мог застать женское общество, и посещал
преимущественно пансионы для холостяков и салун Лосиный Рог, не имевший
помещения для танцев.
работка окрестных ручьев шла полным ходом; было известно, что за перева-
лами еще сто тысяч человек дожидаются весны, чтобы двинуться на Клон-
дайк. Как-то в ненастный зимний день Харниш обозревал местность с высо-
кой террасы между Французской горой и горой Скукум. Под ним лежал самый
богатый прииск ручья Эльдорадо; ручей Бонанза был ясно виден на много
миль вверх и вниз по течению. Куда ни глянь - повсюду картина безжалост-
ного разрушения. В горах, до самых вершин, лес был начисто вырублен, на
обнаженных склонах зияли трещины и выемки, их не скрывал даже плотный
снеговой покров. Вокруг чернели хижины старателей, но людей не было вид-
но. Над долинами рек висела завеса дыма, превращая и без того серенький
день в тоскливые сумерки. Столбы дыма поднимались над тысячью ям в сне-
гу; а на дне этих ям люди ползали среди промерзшего песка и гравия, ко-
пали, скребли, разводили огонь, прогревая почву. То там, то сям, где
только еще пробивали новый шурф, вырывалось багровое пламя. Люди вылеза-
ли из ям или исчезали в них, либо, стоя на грубо сколоченных помостах,
при помощи ворота выбрасывали оттаявший гравий на поверхность, где он
немедленно опять замерзал. Повсюду виднелись следы весенних промывок -
груды желобов, шлюзов, огромных водяных колес, брошенное снаряжение це-
лой армии, охваченной золотой горячкой.
рил Харниш.
богатствам. Окинул взором местность и увидел чудовищную неразбериху слу-
чайных лихорадочных разработок. Подивился несоразмерности вложенного
труда с плодами его... Каждый работал для себя, и вот следствие - полный
хаос. На этих богатейших приисках добыча золота на два доллара стоила
один доллар, и на каждый доллар, добытый в судорожной спешке, неизбежно
приходился один доллар, оставленный в земле. Еще год, и большинство
участков будет выработано, а добыча в лучшем случае окажется равной по
ценности недобытому золоту.
заманчивую картину. Он уже видел весь бассейн Эльдорадо, от истоков до
устья, от одного горного кряжа до другого, под управлением единой твер-
дой руки. Прогревание породы при помощи пара еще не применяли здесь, но,
конечно, будут применять; однако ведь и это только полумера. Понастояще-
му надо бы обработать берега и края русла гидравлическим способом, а по-
том по дну ручья пустить драги, как это, судя по рассказам, делается в
Калифорнии.
том, для какой именно цели Гугенхаммеры и крупные английские концерны
посылают сюда своих высокооплачиваемых специалистов. Теперь он понял,
каковы их намерения. Поэтому-то они и предлагали ему купить его вырабо-
танные участки и отвалы. Им не страшно, что старатели выгребут немного
золота с своих мелких участков, - в отходах его остается на миллионы
долларов.
труда, Харниш обдумывал план новой игры, такой игры, в которой и Гуген-
хаммерам и остальным золотопромышленникам нельзя будет не считаться с
ним. Но как ни радовала его эта новая затея, он чувствовал себя усталым.
Долгие годы, проведенные в Арктике, утомили его, и ему хотелось новых
впечатлений, хотелось своими глазами увидеть большой мир, о котором он
столько слышал, но не знал ровно ничего. Там можно развернуться, там
есть простор для азарта. Почему же ему, миллионеру, не сесть за карточ-
ный стол и не принять участия в игре? Так случилось, что в тот день у
горы Скукум Харниш решил разыграть свою последнюю, самую счастливую кар-
ту на Клондайке и отправиться в большой мир по ту сторону перевалов.
горных инженеров, и на тех ручьях, где они скупали участки, он тоже по-
купал. Где бы они ни облюбовали выработанное русло, они повсюду натыка-
лись на Харниша, владельца нескольких смежных или умело разбросанных
участков, которые сводили на нет все их планы.
он однажды своим соперникам во время ожесточенного спора.
ражения. В 1898 году на Клондайке уже жили шестьдесят тысяч золотоиска-
телей, и состояния их, так же как все их денежные дела, колебались в за-
висимости от военных действий Харниша. Все больше и больше входил он во
вкус этой грандиозной игры. Уже сейчас в битвах с могущественными Гуген-
хаммерам и он бил их своими картами как хотел. Особенно ожесточенная
схватка произошла из-за Офира, самого обыкновенного пастбища лосей с
незначительным содержанием золота в почве. Ценность Офира заключалась
только в его обширности. Харнишу принадлежали здесь семь смежных участ-
ков в самом центре, и стороны никак не могли договориться. Представители
Гугенхаммеров решили, что эксплуатация столь крупного прииска будет Хар-
нишу не по зубам, и предъявили ему ультиматум: либо все, либо ничего; но
Харниш тут же согласился и выплатил им отступные.
ров из Соединенных Штатов. В верховьях реки Ринкабилли, в восьмидесяти
милях от Офира, он построил водохранилище, откуда вода по огромным дере-
вянным трубам перегонялась на Офир. Водохранилище и трубопровод должны
были, по смете, обойтись в три миллиона, а стоили Харнишу четыре. Но
этим он не ограничился. Он оборудовал электрическую станцию, и его руд-
ники освещались электричеством и работали на электрическом токе. Другие
золотоискатели, разбогатевшие так, как им и не снилось, мрачно качали
головой, пророчили Харнишу полное разорение и решительно отказывались
вкладывать деньги в столь безрассудную затею. Но Харниш только усмехался
в ответ и распродавал остатки своих владений в поселке. Он продал их в
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Андреев Николай
Лукин Евгений
Суворов Виктор
Распопов Дмитрий