он, все еще не оборачиваясь.
более резким. -- Неужели вы обязательно должны насмехаться надо мной, сэр?
приходится прибегать к этому лишь тогда, когда вы говорите со мной подобным
тоном.
перчатках сжимали хлыст, чувственные губы капризно скривились, острый
подбородок агрессивно выпятился вперед.
верхом?
конец.
споров с этой миловидной, но вздорной особой вдвое младше его, на которой он
женился пять лет тому назад и которая с тех пор отравляла ему жизнь своим
несносным характером и дурными манерами, принесенными ею из дома своего
торгаша-папаши.
Барбадосе.
сказал?
мной?
понял, что основная беда его супруги в том, что она сразу почувствовала себя
настоящей леди, не имея для этой роли им малейшей подготовки.
могло быть простым приветствием.
Что бы ни случилось, я никогда не бываю права. Никогда! -- И она
презрительно фыркнула. -- Ничего себе, приветствие! А если даже так, то с
какой стати этот ничтожный раб должен приветствовать меня улыбкой?
бы вздернуть!
привлекательное лицо леди Корт.
удивляете. К тому же вы на редкость непоследовательны. Вам понравился этот
парень на Барбадосе, что вы не могли успокоиться, пока я не купил его вам и
вы не сделали из него грума, а теперь...
дурном свете, но я знаю, что мне делать в следующий раз. Я разукрашу хлыстом
всю его наглую физиономию! Это отучит его насмехаться надо мной.
на редкость храбрый по отношению к человеку, который не может вам ответить.
письма, которые внезапно привлекли ее внимание.
участилось ее дыхание.
столе, где, как вы изволили заметить, следует завтракать.
Джеймса раскрылись для уклончивого ответа.
изподлобья.
тонкие брови. -- Совсем ничего?
позабавило то, как ее яростная обида была сразу же забыта а гнев на дерзкого
раба сменило иное чувство. Медленно направившись к двери, леди Корт внезапно
остановилась, уже положив руку на дверную ручку, и спросила мягким,
вкрадчивым голосом:
ответил сэр Джеймс.
сообщить, когда нам ждать его.
новой силой. -- А я? Вы, конечно, не думаете обо мне, запертой, как в
тюрьме, на этом мерзком острове и лишенной всякого общества, кроме
коменданта и священника с их безмозглыми женами! Я всем пожертвовала ради
вас, а вы каждый раз злословите, только я познакомлюсь с кем-нибудь, кто
может говорить о чем-нибудь, кроме сахара, перца и цен на черномазых! --
Леди Корт умолкла, и сразу же воцарилась тишина. -- Почему вы не отвечаете?
-- взвизгнула она.
кресле.
нотки.
ответа, она вылетела из комнаты, хлопнув дверью, так как не могла не знать,
какую опасность таил в себе гнев, внезапно охвативший ее супруга. Но никакие
эмоции не могли надолго завладеть этим апатичным человеком. Сэр Джеймс
откинулся в кресле, помянул черта и вздохнул. Снова развернув лист бумаги,
который все это время был у него в руке, он погрузился в чтение, а потом
долго сидел, охваченный мрачными мыслями. Наконец он встал, подошел к
секретеру, стоящему между открытыми окнами, и запер в него письмо и томик,
переплетенный в пергамент. Только после этого он обратился к ожидавшей его
остальной корреспонденции.
IV
ее домочадцам, получила некоторое утешение на следующее утро, когда "Мария
Моденская" приблизилась к острову Невис -- огромной зеленой горе, словно
выросшей среди моря, -- и бросила якорь в Чарлзтаунской бухте.
Джейкобу распоряжение относительно выгрузки его вещей, когда в каюту вошел
капитан Блад.
это Невис, не так ли?
небольшое дело, касающееся платы за проезд.
сказал, что плата -- на ваше усмотрение.
по-своему.
умеренной. Садитесь, сэр, и я вам все объясню.
Корт предпочел подчиниться.
рундук[1] спиной к открытому окну, сквозь которое в каюту проникали яркие
солнечные лучи и доносились крики торговцев, которые, подъехав к кораблю на
лодках, предлагали овощи, фрукты и дичь. -- В данный момент я бы просил вас,
мистер Корт, считать себя в определенном смысле заложником. Заложником моего
очень близкого друга, который в настоящее время является рабом вашего кузена
-- сэра Джеймса. Вы сами рассказывали, как ценит и любит вас Джеймс, поэтому
нет оснований для беспокойства. Короче говоря, сэр, свобода моего друга --
плата за ваш проезд, которую я попрошу внести вашего кузена. Вот и все.
бешенства. -- Но это насилие!