ны!
показывая тем самым, что он сдался. - Как могу я собрать такую сумму за
час?
солнца, и я уведу свой корабль. А сейчас я позволю себе откланяться,
чтобы задержать открытие боевых действий. Счастливо оставаться!
ней заре капитан Макартни подъехал верхом к пиратскому форту. За ним
следовал слуга-негр, ведя в поводу мула, навьюченного мешками с золотом.
капитан.
вят управлять колониями. А теперь, сэр, к делу. Что в этих мешках?
которые я должен был получить за оборону острова. Остальное можете от-
везти обратно губернатору вместе с поклоном от меня. Пусть это послужит
уроком ему, а также и вам, дорогой капитан, чтобы вы поняли: первый, ос-
новной долг каждого человека - это долг перед самим собой, перед
собственной совестью и честью, а не перед должностью, и остаться верным
этому долгу, одновременно нарушая данное вами слово, нельзя!
бустьера.
бой.
без чувства гордости оглядывал он пять больших кораблей, составлявших
его флотилию, - ведь когда-то все они, от киля до верхушек мачт, принад-
лежали Испании. Вон стоит его флагманский корабль "Арабелла" с сорока
пушками на борту; красный его корпус и золоченые порты сверкают в лучах
заходящего солнца. А рядом - бело-голубая "Элизабет", не уступающая
флагману по мощности огня, и позади нее - три корабля поменьше, на каж-
дом - по двадцать пушек, все три захваченные в жаркой схватке, у Мара-
кайбо, откуда он их на днях привел. Этим кораблям, именовавшимся прежде
"Инфанта", "Сан-Филипе" и "Санто-Нинно", Питер Блад присвоил имена трех
парок [76] - "Клото", "Лахезис" и "Атропос", как бы давая этим понять,
что отныне они станут вершителями судеб всех испанских кораблей, какие
могут им повстречаться в океане.
уже сказал, испытывал довольство собой. Его команда насчитывала около
тысячи человек, и при желании он мог в любую минуту удвоить это число,
ибо его удача уже вошла в поговорку, а что может быть драгоценней удачи
в глазах тех, кто в поисках рискованных авантюр очертя голову следует за
вожаком? Даже великий Генри Морган в зените своей славы не обладал такой
властью и авторитетом. Нет, даже Монтбар, получивший от испанцев прозви-
ще "Истребитель", не нагонял на них в свое время такого страха, как те-
перь дон Педро Сангре - так звучало по-испански имя Питера Блада.
панский, могуществу которого он не раз бросал вызов, но и английский ко-
роль, не без основания им презираемый, - оба искали способа его уничто-
жить. А недавно до Тортуги долетела весть, что последняя жертва капитана
Блада - испанский адмирал дон Мигель де Эспиноса, особенно жестоко пост-
радавший от его руки, - объявил награду в восемьдесят тысяч испанских
реалов тому, кто сумеет взять капитана Блада живым и передать ему с рук
на руки. Обуреваемый жаждой мщения, дон Мигель не мог удовлетвориться
простым умерщвлением капитана Блада.
утратить веру в свою звезду, а посему он вовсе не собирался похоронить
себя заживо в надежной бухте Тортуги. За все страдания, которые он пре-
терпел от людей - а претерпел он немало, - ему должна была заплатить Ис-
пания. При этом он преследовал двойную цель: вознаградить себя и в то же
время сослужить службу если не презираемому им Стюарту, то Англии, а
следовательно, и всему остальному цивилизованному миру, которого алчная,
жестокая и фанатичная Испания с присущим ей коварством пыталась лишить
всяких связей с Новым Светом.
невная сутолока, когда из шлюпки, доставившей его к пристани, раздался
оклик боцмана с "Арабеллы":
дальше, помахивая длинной черной тростью, как всегда изысканно-элегант-
ный, в темно-сером, расшитом серебром костюме.
ветствуя его, остальные просто глазели. Он шел по широкой немощеной Рю
дю Руа де Франс, которую заботливые горожане обсадили пальмами, стремясь
придать ей более нарядный вид. Когда он поравнялся с таверной "У фран-
цузского короля", кучка корсаров, торчавших у входа, вытянулась в струн-
ку. Из окон доносился приглушенный гул голосов, обрывки нестройного пе-
ния, визгливый женский смех и грубая брань, а на фоне этих разнообразных
звуков равномерно и глухо стучали игральные кости и звенели стаканы.
везенное из Маракайбо. Ватага каких-то головорезов, вывалившись наружу
из дверей этого дома бесчестия, встретила его приветственными криками.
Разве не был он некоронованным королем всех отщепенцев, объединившихся в
великое "береговое братство"?
было дело к господину д'Ожерону, губернатору Тортуги, и это дело привело
его в красивый белый дом, стоявший на возвышенности в восточном пред-
местье города.
товился к тому дню, когда смерть или падение короля Якова II откроют ему
путь обратно на родину. С некоторого времени у него вошло в обычай пере-
давать часть своих трофеев губернатору в обмен на векселя французских
банков, которые тот переправлял для хранения в Париж. Питер Блад был
всегда желанным гостем в доме губернатора, и не только потому, что сдел-
ки эти были выгодны д'Ожерону; у губернатора были на это и более глубо-
кие причины: однажды капитан Блад оказал ему неоценимую услугу, вырвав
его дочь Мадлен из рук похитившего ее пирата. С того дня и сам д'Ожерон,
и его сын, и двое дочерей считали капитана Блада самым близким другом
своей семьи.
кончено с делами, мадемуазель д'Ожерон-старшая пожелала прогуляться с
гостем по душистой аллее отцовского сада и проводить его до ворот.
кая и стройная, одетая богато, по последней парижской моде, славилась не
только своей романтической красотой, но и романтическим складом характе-
ра. И когда в сгущающихся вечерних сумерках она грациозно скользнула в
сад за капитаном, ее намерения, как выяснилось, носили к тому же нес-
колько романтический оттенок.
по-французски. - Вы приобрели себе слишком много врагов.
муазель д'Ожерон, что длинные черные локоны почти закрыли его точеное,
бронзовое, как у цыгана, лицо.
- Он выпрямился, и его дерзкие глаза, казавшиеся совсем светлыми под
черными как смоль бровями, с веселой усмешкой встретили ее взгляд. - Вы
правы, у меня нет недостатка во врагах. Но это - цена известности. Лишь
тот, кто ничего не стоит, не имеет врагов. Однако здесь, на Тортуге, у
меня врагов нет.
тально вглядываясь в ее лицо:
слуг. Он сказал, что испанский адмирал назначил награду за вашу голову.
зель.
вас пожалеть о том, как вы обошлись с ним в деле у Маракайбо.
пился, заявив, будто у него нет врагов на Тортуге. Он совсем забыл про
Каузака. Но Каузак, как видно, отнюдь не склонен был забыть про капитана
Блада. Он был с Бладом в деле при Маракайбо, но они не поладили, и Кау-
зак по доброй воле откололся от него и крепко на этом просчитался. Одна-
ко, как всякий самовлюбленный тупица, он во всем винил капитана Блада,
который якобы обвел его вокруг пальца. После этого он никогда даже не
пытался скрыть свою необоснованную ненависть к Бладу.
колько опрометчиво и даже нескромно с его стороны. К тому же всем из-
вестно, что его никто не обижал. Когда ему показалось, что угрожавшая
Нортон Андрэ
Шилова Юлия
Мороз Александра
Прозоров Александр
Орлов Алекс
Херберт Фрэнк