великого скульптора Радемеса, но ни одна из них, по нашему мнению, не может
сравниться с вышеописанной группой.
церемоний коронования клянутся соблюдать интересы страны, ее традиции,
законы и обычаи. Этот камень, очевидно, принадлежал к глубокой древности,
бока его были покрыты заметками и линиями, что, по мнению сэра Генри,
служило доказательством его существования в отдаленный период времени.
народному поверью, упал с солнца, и, когда будет раздроблен в куски, тогда
король чужеземной расы будет править всей страной. Но камень выглядел пока
очень прочным, и династия имела много шансов править страной еще долгие
годы.
кресел, сделанных из золота и богато украшенных. Над каждым троном виднелась
эмблема солнца, посылающего свои лучи по всем направлениям. Подножьями обоих
тронов служили спящие львы с большими топазами вместо глаз.
замковых бойниц, но без стекол, которые, очевидно, были неизвестны здесь.
него мы заметили большое количество людей, собравшихся перед тронами,
остававшимися незанятыми. Знатнейшие из присутствовавших людей сидели на
разных деревянных креслах, поставленных справа и слева от тронов, и были
одеты в белые туники, богато расшитые, с разноцветной каймой, и держали в
руках украшенные золотом мечи. Суда по достоинству их осанки, все они были
очень высокопоставленные особы. Позади каждого из них стояла кучка слуг и
преданных людей.
которые заметно отличались от других; на них была одета длинная белая одежда
с изображением солнца, перевязанная у пояса чем-то вроде золотой цепи, от
которой шли вниз длинные, эллиптической формы, золотые дощечки, сделанные в
виде рыбьей чешуи, так что, при каждом движении важных особ, они звенели и
блестели. Все эти люди находились в почтенном возрасте, имели суровый и
внушительный вид и длинные бороды.
стар, -- около 80 лет, -- чрезвычайно высок, с белоснежной бородой, которая
висела да пояса. Черты лица его были строги и суровы, серые глаза смотрели
холодным, пронизывающим взглядом. Головы других были непокрыты, а у высокого
старика на голове была надета вышитая золотом шапочка, указывавшая, что
обладатель ее -- персона особой важности. Позднее мы узнали, что это был
Эгон, великий жрец страны. Когда мы подошли ближе, все эти люди, включая и
жрецов, встали и весьма учтиво поклонились нам, прикладывал два пальца к
губам, в знак приветствия. Из-за колонн вышли слуги и принесли кресла, на
которые мы сели лицом к тронам. Мы сели втроем, а Умслопогас и Альфонс
встали позади нас. Едва мы успели сесть, как раздались звуки труб справа и
слева. Затем вошел человек, встал против трона с правой стороны и
провозгласил что-то громким голосом, причем повторил три раза стою
"Нилепта". Другой человек прокричал что-то перед левым троном, повторив три
раза слово "Зорайя".
тронов и опустили вниз свои копья, зазвенев ими по мраморному полу. Снова
звуки труб, и с разных сторон появились обе королевы, сопровождаемые шестью
дамами. Все присутствовавшие в зале встали, приветствуя их.
прекрасного лица, но красота сестер-королев превосходит всякое описание! Обе
были молоды -- около 25 лет; обе высоки и изящно сложены. Но на этом
сходство их кончалось. Нилепта была женщина ослепительной красоты, ее правая
рука и часть груди, согласно обычаю, были обнажены и сияли белизной из-под
складок белой, расшитой золотом тоги, или "кэф". Ее лицо было так прелестно,
что, раз увидевши, его трудно было забыть. Волосы настоящего золотистого
цвета, собранные короткими локонами вокруг головы, осеняли чистый,
прекрасный, как слоновая кость, лоб, глубокие, искристые серые глаза сияли
нежностью и царственным величием. Рот был удивительно нежно очерчен. Все ее
лицо поражало прелестью и красотой очертаний вместе с легким оттенком
усмешки, приютившейся в углах губ, подобие серебристой капле росы на розовом
бутоне. На ней не было никаких драгоценностей, кроме золотого обруча на шее,
руке и колене, сделанного в виде змейки. Ее тога была сделана из
снежно-белого полотна, богато расшита золотом и украшена эмблемой солнца.
характер красоты. Волосы Зорайи, волнистые, как у Нилепты, были
иссиня-черного цвета и падали локонами на плечи. Цвет лица оливковый,
большие темные глаза, мрачные и блестящие, полные, я сказал бы, жестокие
губы! Это лицо, спокойное и холодное, говорило о затаенной страстности и
заставило меня подумать о том, как оно изменится, когда страсть вырвется
наружу. Я смотрел на лицо Зорайи, и мне припомнились спокойные и глубокие
воды моря, которое в ясные дни ничем не проявляет своей могучей силы, и
только в сонном рокоте его слышится затаенный дух бури! Фигура Зорайи была
прекрасна по своим линиям и очертаниям, хотя несколько полнее, чем у
Нилепты. Одеты обе были совершенно одинаково.
молчании всего двора, я думал, что обе сестры совершенно воплощают мое
понятие о царственности. Эта царственность сказывалась в их формах, грации,
достоинстве, даже в варварской пышности окружающей их обстановки. Быть
может, они вовсе не нуждались в воинах и золоте, чтобы утвердить свою
власть, чтобы подчинить своей воле упрямых людей! Достаточно было одного
взгляда блестящих глаз, одной улыбки прекрасных уст, чтобы заставить
подданных идти на смерть ради них!
любопытству. Проходя к своим тронам, они бросили быстрый взгляд на нас. Я
видел, как их глаза скользнули по мне, не найдя ничего интересного в
незначительном и седом старике. С явным удивлением перевели они свои взор на
мрачную фигуру старого Умслопогаса, который поднял свой топор в знак
приветствия, потом пристально вгляделись в Гуда, привлеченные блеском его
мундира и, наконец, остановили свои взор на лице сэра Генри. Солнечные лучи
играли на его светлых волосах и бороде, выставляя в выгодном свете красивые
линии массивной фигуры. Он поднял глаза и встретил взгляд прелестной
Нилепты. Я не знаю почему, но кровь прилила к нежной коже королевы, ее
прекрасное лицо вспыхнуло, покраснела даже прекрасная грудь, рука и
лебединая шея. Щеки закраснелись, как лепестки розы. Потом она успокоилась и
снова побледнела. Я взглянул на сэра Генри, он покраснел до самых глаз.
Честное слово, -- подумал я, -- на сцене появились дамы, следовательно,
прощай мир и спокойствие!
подобна красоте молний и несет с собой разрушение и отчаяние! Пока я
размышлял, обе королевы сидели на тронах. Еще раз зазвучали трубы.
Придворные сели на свои места. Королева Зорайя указала на нас.
из воды. Поклонившись, он обратился к королевам, очевидно, рассказывая им о
нас. Курьезно было видеть выражение удивления и страха на их лицах, пока они
слушали рассказ. Ясно было, что они не могут понять, каким образом мы
очутились на озере, и готовы приписать наше появление сверхъестественной
силе. Рассказ продолжался, и я заключил по частым обращениям рассказчика к
девушке, что он говорил о бегемотах, которых мы застрелили; затем мы
подумали, что он врет чтонибудь относительно бегемотов, потому что его
рассказ часто прерывался негодующими восклицаниями жрецов и придворных, в то
время как королевы слушали с изумлением, особенно, когда рассказчик указал
на каши винтовки, как на орудия разрушения и смерти. Я должен пояснить
теперь, что обитатели страны Цу-венди были солнцепоклонниками, и бегемот
считался у них священным животным. В известное время года они убивают
бегемотов тысячами -- бегемоты оберегаются специально для этого в озере
страны, так как их кожа идет на аммуницию солдат, -- что нисколько не мешает
туземцам считать бегемота священным животным.*
существует обычай ежегодно приносить его в жертву богам. Смотри Геродота 42.
и специальной обязанностью жрецов было заботиться о них. Таким образом, сами
не зная того, мы совершили святотатство самого ужасного вида.
бородой и в круглой шапочке, великий жрец Эгон, встал и начал бесстрастным
тоном говорить что-то королевам. Мне не нравился холодный взгляд его серых
глаз, устремленных на нас. Вероятно, он нравился бы мне еще меньше, если бы
я понимал его речь и знал, что, во имя оскорбленного божества, жрец
требовал, чтобы мы были принесены в жертву и сожжены. Когда он кончил,
королева Зорайя заговорила нежным, музыкальным голосом, и, судя по ее
жестам, разбирала другую сторону вопроса. Затем Нилепта сказала что-то
жрецу. Мы, конечно, и не подозревали, что она заступалась за нас и просила о
помиловании. В конце концов, она обернулась к высокому человеку средних лет,
с черной бородой и длинным мечом в руке, которого звали (это мы узнали
потом) Наста, и который был очень важным лицом к стране. Очевидно, она ждала
от него поддержки. Но когда она переглянулась с сэром Генри еще при входе в
зал и покраснела, как роза, я заметил, что это было неприятно высокому
человеку, потому что он закусил губу и схватился за меч. Потом нам сказали,
что он жаждал подучить руку королевы и вступить с ней в брак. Нилепта не
могла сделать худшего выбора, когда обратилась к нему за помощью. Он тихо
заговорил с ней, очевидно, соглашаясь с доводами великого жреца. Во время
этого разговора Зорайя положила локоть на колено, уперлась подбородком на
руки и смотрела на Насту с презрительной улыбкой на губах, как будто видела
насквозь его мысли и планы. Нилепта, очевидно, рассердилась, ее щеки
покраснели, глаза заблестели, и она стала еще красивее. Наконец, она
Березин Федор
Василенко Иван
Никитин Юрий
Андреев Николай
Пехов Алексей
Посняков Андрей