Чтение 21–й страницы книги ~Длинный путь~

- Точно, - Олсон улыбнулся жуткой улыбкой узника концлагеря, от
которой у Гэррети внутри похолодело.

Через десять минут они прошли под громадным краснобелым
транспарантом: "100 миль! Поздравляем участников Длинного пути этого
года! Коммерческий совет Джефферсона".

Вскоре сосны, среди которых они шли, расступились, и они оказались в
окружении первой настоящей толпы. Крики и рукоплескания накатывали и
отступали, как морские волны. Мигали разноцветные лампочки. Полицейские
тащили с дороги мальчишку с грязным зареванным лицом, который размахивал
блокнотом для автографов. - Эй! - крикнул Бейкер. - Эй, вы только
поглядите на них!

Колли Паркер махал и улыбался, и, когда Гэррети подошел к нему
поближе, он услышал, как Паркер кричит:

- Привет, уроды! - еще улыбка. - О, мамаша Макги, старая кошелка!

Моя жопа передает тебе привет - вы ведь с ней, как близнецы. Привет,
привет! Гэррети закрыл рот ладонью и истерически захохотал. Мужчина в
первом ряду махал плакатом с фамилией "Скрамм". Рядом с ним толстуха в
дурацком желтом костюме пыхтела, пытаясь отодвинуться от трех парней,
пьющих пиво.

Гэррети, заметив это, захохотала еще сильнее.

"Только не впадать в истерику. О Господи, только не это. Вспомни про
Гриббла... Не надо... Не надо..."

Но это случилось. Он смеялся, пока в желудке не поднялась тупая,
режущая боль. Он согнулся, слыша, как сзади кто-то кричит. Это был
Макфрис.

- Рэй! Рэй! Что с тобой?

- Они смешные, - он едва не плакал от смеха. - Пит, Пит, погляди...
Они такие смешные, такие... Маленькая девочка в грязном платье сидела на
земле и строила гримасы.

Увидев ее, Гэррети совсем скорчился от смеха и получил
предупреждение.

Странно - сквозь весь этот шум предупреждения слышались совершенно
отчетливо.

"Я могу умереть, - подумал он. - Умереть от смеха". Колли все еще
махал и улыбался, осыпая зрителей ругательствами, и это было смешнее
всего.

Гэррети упал на одно колено и получил второе предупреждение. Смех
продолжал сотрясать его тело короткими приступами, похожими на лай.

- Его тошнит! - заорал кто-то в экстазе. - Элис, смотри скорее, его
тошнит!

- Гэррети! Гэррети, черт тебя побери! - Макфрис подхватил Гэррети под
локоть и рывком поднял его на ноги.

- О Боже, - прохрипел Гэррети. - О Боже, они меня убивают. Я... Я не
могу, - он снова захлебнулся смехом. Его ноги подкосились, но Макфрис
удержал его. Они оба получили предупреждение. "Мое последнее, - со
странным спокойствием подумал Гэррети. - Прости, Джен. Я..."

- Иди, кретин! Я не могу тебя тащить! - прошипел Макфрис.

- Не могу. У меня... Макфрис дважды хлестко ударил его по щекам.
Потом быстро, не оглядываясь, отошел.

Смех прошел, но внутренности у него словно превратились в желе, а
легкие никак не могли набрать воздуха. Он зашагал вперед, пытаясь
восстановить дыхание. Перед глазами плясали черные пятна, ноги
заплетались, и пару раз он едва не упал.

"Если я упаду, я умру. Тогда мне уже не подняться".

За ним наблюдали. Крики утихли до приглушенного, почти сексуального
шепота. Они ждали, когда он упадет.

Он шел, концентрируясь теперь на ногах. Когда-то он читал рассказ Рэя
Бредбери о том, как на месте катастрофы собираются толпы людей и с
жадным любопытством выспрашивают, сколько пострадавших и будут ли они
жить или умрут. "Я буду жить, - говорил им Гэррети. - Я буду жить. Я не
умру".

Он заставлял ноги подниматься и опускаться, и шаги гулким эхом
отдавались у него в голове. Он забыл обо всем остальном, даже о Джен. Он
забыл о боли в ногах и о застывшем напряжении мышц под коленями. Мысль
крутилась в голове, стуча, как барабан, - я буду жить. Я буду жить, -
пока сами эти слова не утратили смысл.

Его привел в чувство звук выстрелов. Толпа замерла, и кто-то впереди
закричал. "Ну вот, - подумал он, - дожил до выстрела и услышал
собственный крик".

Но кричал не он, и стреляли не в него. Это был номер 64, Фрэнк
Морган, невысокий улыбчивый паренек. Теперь его тащили с дороги, и дужка
разбитых очков все еще цеплялась за его ухо.

- Я не умер, - медленно проговорил он. Шок окутал его теплой волной,
угрожая превратить его ноги в вату.

- Да, но мог бы, - сказал Макфрис.

- Ты спас его, - тоном упрека произнес Олсон. - Зачем ты это сделал?
- глаза его были яркими и пустыми, как дверные ручки. - Я бы убил тебя,
если б мог. Ненавижу тебя. Ты подохнешь, Макфрис. Бог убьет тебя за то,
что ты сделал, - его голос тоже был пустым, и Гэррети казалось, что изо
рта у него пахнет гнилью. Он зажал рот рукой, чтобы не застонать.

- Иди к черту, - спокойно сказал Макфрис. - Я просто уплатил долг. Мы
ведь в расчете, так? - он пошел прочь и скоро был уже всего-навсего
одним из ярких пятен вдали.

Дыхание Гэррети восстанавливалось медленно, и он еще долго ждал, что
бок ему прорежет внезапная судорога... Но наконец все прошло. Макфрис
спас ему жизнь. "Мы в расчете, так?" Так. Они были в расчете.

- Бог покарает его, - повторял Хэнк Олсон с настойчивостью идиота. -
Бог убьет его, вот увидите.

- Заткнись, или я тебя сам покараю, - сказал Абрахам. День становился
все жарче, и разговоры постепенно умолкли. Толпа немного поредела, когда
они отошли от радиуса действия телекамер и микрофонов, но люди
продолжали стеной стоять вдоль дороги, сливаясь в единое Лицо Толпы. Это
лицо улыбалось, кричало, гримасничало, но никогда не менялось. И никогда
не отворачивалось - даже когда Уаймэн опорожнял кишечник. Оно ждало.
Гэррети хотел поблагодарить Макфриса, но сомневался, что тому нужна его
благодарность. Макфрис шел впереди, уставившись в спину Барковича.
Половина десятого. Гэррети расстегнул рубашку, чтобы было не так жарко.
Он думал о том, знал ли урод д'Алессио, что ему выпишут пропуск, перед
тем, как все случилось. И еще о том, меняет ли знание ощущение человека,
когда это с ним происходит.

Дорога плавно пошла в гору, и толпа исчезла, как только они пересекли
железнодорожные пути, четырьмя рядами уходящие на восток и на запад.
Когда они поднялись на холм, Гэррети увидел по сторонам город, через
который они прошли, а впереди - еще одну полосу леса.

Холодный ветерок приятно охладил его вспотевшее тело. Скрамм трижды
громко чихнул.

- Я простыл, - мрачно объявил он.

- Это собьет с тебя гонор, - сказал Пирсон.

- Просто придется поднапрячься.

- Ты какой-то железный, - с завистью заметил Пирсон. - Если бы я
сейчас простудился, я бы просто лег и умер.

- Ложись и помирай! - крикнул спереди Баркович. - Освободи место
другим!

- А ты заткнись, убийца, - сказал Макфрис.

- Чего ты за мной тащишься? - огрызнулся Баркович. - Тебе что, места
мало?

- Это свободная дорога. Я иду, где хочу.

Баркович от злости плюнул и поспешил вперед. Гэррети открыл пакет с
едой и начал есть крекеры с сыром. Желудок яростно заурчал, и он едва
удержался, чтобы не съесть сразу все. Он выдавил в рот еще тюбик мятной
пасты, запил водой и заставил себя остановиться.

Они прошли лесопилку, где рабочие стояли на грудах досок, выделяясь
на фоне неба, как индейцы в кино, и махали им. Потом опять начался лес,
и на них навалилось молчание. Конечно, это было не настоящее молчание:
ктото говорил, кто-то за спиной Гэррети тихо стонал, кто-то пускал
ветры. Зрители все еще стояли вдоль дороги, но толпа исчезла. В кронах
распевали птицы, и ветерок, гуляя среди деревьев, завывал, как
привидение. На ветке застыла белка, держа в передних лапках орех; ее
глазки-бусинки настороженно ощупывали идущих. Где-то прогудел самолет.

Гэррети почувствовал, что все, весь мир, забыли о его существовании.

Макфрис так и шел за Барковичем. Пирсон с Бейкером говорили о
шахматах.

Абрахам шумно ел, вытирая руки о рубашку. Скрамм оторвал клок своей
рубашки и сморкался в него. Колли Даркер обсуждал с Уаймэном достоинства
женщин.

А Олсон... Но он боялся даже глядеть на Олсона, который, казалось,
только и хотел захватить кого-нибудь в скорую смерть.

Гэррети очень осторожно сбавил скорость, помня про свои три
предупреждения, и скоро оказался рядом со Стеббинсом. Красные штаны того
запылились, под мышками выступили большие круги пота. Кем бы Стеббинс ни
был, он не был и суперменом. Какой-то момент он глядел на Гэррети, потом
опять уткнулся взглядом в дорогу.

- Интересно, почему людей не очень много? - спросил Гэррети. -
Зрителей, я имею в виду.

Сперва он подумал, что Стеббинс вообще не ответит, но в конце концов
тот поднял голову и сказал:

- Потерпи. Они еще будут сидеть на крышах в три слоя, чтобы только
поглядеть на тебя.

- Но они могли бы сидеть в три слоя и на всей дороге.

- Это опасно.