Чтение 21–й страницы книги ~Кэрри~

ощущала льнущую к коже незнакомую, богатую ткань.

Длина, похоже, нормальная - или по крайней мере, будет, если надеть
новые туфли... Кэрри надела туфли, поправила вырез и подошла к окну. В
стекле отражались лишь раздражающе-бледные очертания ее фигуры, но все
казалось в порядке. Позже, может быть, она...

Дверь у нее за спиной отворилась с едва слышным щелчком, и Кэрри
повернулась лицом к матери.

Та собралась на работу. На ней был белый свитер. В одной руке она
держала плоскую черную сумочку, в другой - Библию, принадлежавшую отцу
Кэрри.

Они замерли, глядя друг на друга, и Кэрри невольно выпрямилась, стоя
в падающих от окна лучах утреннего весенного солнца.

- Красное... - пробормотала мама. - Я так и знала, что будет красное.

Кэрри промолчала.

- Я вижу твои "мерзостныеподушки". И все увидят. Они будут
разглядывать твое тело, а Святая Книга гласит...

- Это моя грудь, мама. У каждой женщины есть грудь.

- Сними это мерзкое платье.

- Нет.

- Сними, Кэрри. Мы вместе пойдем вниз и сожжем его в печи, а затем
вместе будем молить Господа о прощении. Мы раскаемся... - В глазах у нее
появился дикий фанатичный блеск, как случалось каждый раз, когда ей
казалось, что Господь испытывает ее веру. - Я не пойду на работу, а ты -
в школу. Мы будем молиться. Будем просить знамения. Мы опустимся на
колени и будем молить Господа об очищающем огне.

- Нет, мама.

Она подняла руку и ущипнула себя за лицо. На коже осталось красное
пятно. Мама посмотрела на Кэрри, ожидая какой-то реакции, но та никак не
отреагировала. Тогда она вцепилась ногтями себе в щеку, расцарапала кожу
до крови и завыла, качнувшись назад. В глазах у нее засветился триумф.

- Прекрати, мама. Это меня не остановит.

Мама закричала. Сжав правую руку в кулак, она ударила себя по губам -
снова кровь. Мокнув в кровь палец, она взглянула на него мутными
глазами, а затем ткнула в обложку Библии.

- ... омыта кровью агнца невинного, - прошептала она. - Много раз.
Много раз и он, и я...

- Уходи, мама.

Она подняла глаза и посмотрела па Кэрри горящим взглядом. На ее лице,
словно выгравированная, застыла жуткая гримаса праведного гнева.

- Господь не потерпит такого издевательства, - прошептала мать
зловещим тоном. - Будь уверена, возмездие за твой грех настигнет тебя!
Сожги платье, Кэрри! Сбрось с себя этот дьявольский красный наряд и
сожги! Сожги его! Сожги!

Сама по себе вдруг рывком открылась дверь.

- Уходи, мама.

Та улыбнулась, но из-за потеков крови у губ улыбка получилась
какая-то жуткая и кривая.

- Как Иезавель упала с башни, так пусть случится и с тобой! И псы
пришли и лакали ее кровь. Это все в Библии! Это...

Ноги у нее вдруг поехали по полу, и она ошарашенно взглянула вниз:
пол стал скользкий, как лед.

- Прекрати! - взвизгнула мама.

Теперь она была уже в коридоре, но успела зацепиться руками за косяк.
На мгновение это ее задержало, по затем пальцы будто сами по себе один
за другим выпрямились.

- Извини, мама. Я тебя люблю, - сказала Кэрри ровным голосом.

Она представила, как закрывается дверь, и дверь послушно, словно от
легкого сквозняка, захлопнулась. Кэрри осторожно, чтобы не сделать маме
больно, ослабила хватку воображаемых рук, которыми она ее выталкивала.

Спустя секунду та уже снова колотила в дверь. Губы у Кэрри дрожали,
но она продолжала удерживать дверь на месте одним только усилием мысли.

- Да свершится над тобой суд! - в ярости кричала Маргарет Уайт. - А я
умываю руки! Я сделала все, что могла!

- Слова Пилата, - пробормотала Кэрри.

Вскоре, однако, мать оставила ее в покое. Спустя минуту Кэрри увидела
в окно, что она вышла из дома, перешла на другую сторону улицы и
отправилась на работу.

- Мамочка... - прошептала Кэрри, прижавшись лбом к стеклу.

***

Из книги "Взорванная тень" (стр. 129):

Прежде чем перейти к детальному анализу событий в ночь выпускного
бала, было бы нелишне еще раз вспомнить, что мы знаем о самой Кэрри
Уайт.

Мы знаем, что Кэрри стала жертвой религиозного фанатизма ее матери.
Мы знаем, что она обладала латентными телекинетическими способностями,
которые обычно обозначают сокращением "ТК". Нам известно, что этот так
называемый "дикий талант" передается по наследству, но он является
рецессивным признаком и, как правило, вообще отсутствует в генетическом
наборе. Мы подозреваем, что ТК-способность имеет гормональную природу.
Мы знаем, что Кэрри продемонстрировала свои способности по крайней мере
один раз в стрессовой ситуации, когда была маленькой девочкой. Вторая
стрессовая ситуация возникла во время инцидента в душевой. Некоторые
исследователи предполагают (в частности Уильям Дж. Тронберри и Джулия
Гивенс из Беркли), что возрождение ТК-способности в этом случае было
вызвано как психологическими факторами (реакция других девушек и самой
Кэрри на первую менструацию), так и физиологическими (вступление в
период половой зрелости).

И наконец, мы знаем, что во время выпускного бала сложилась третья
стрессовая ситуация, вызвавшая ужасные события, к которым мы теперь и
перейдем. Начнем с...

(я совсем не волнуюсь даже ни капельки)

Томми завез чуть раньше ее букетик на корсаж, и теперь она одна
прикалывала его на плечо. Помочь и удостовериться, что все сделано, как
нужно, было некому - мама заперлась в молитвенной комнате, откуда уже
два часа доносились истерические воззвания к Господу. Голос ее то
взлетал, то снова стихал с какой-то пугающей неровной периодичностью.

(извини мама хотя может быть так и к лучшему)

Прикрепив наконец цветы, как ей показалось, удачно, Кэрри опустила
руки и на секунду, закрыв глаза, замерла. В доме не было ни одного
зеркала в полный рост

(суета сует все суета),

Но ей казалось, что все в порядке. Просто должно быть. Она...

Кэрри снова открыла глаза. Часы с кукушкой показывали десять минут
восьмого.

(он будет здесь через двадцать минут)

Будет ли?

Может быть, все это - просто затянувшаяся шутка, еще одна
убийственная хохма, последний сокрушительный удар?

Оставить ее сидеть и ждать до полуночи, одну, в новом бальном платье
из бархата с тонкой талией, рукавами-"фонариками", простой прямой юбкой
и чайными розами, приколотыми к левому плечу...

Из молитвенной комнаты донесся поднимающийся голос:

- ... в священной земле. Мы знаем, что Господь неусыпно следит за
нами, что грядет звук черных труб, и раскаиваемся в сердце своем...

Кэрри казалось, что вряд ли кто-нибудь сумеет понять, сколько ей
потребовалось смелости, чтобы пойти на это, чтобы повернуться лицом к
неизвестным напастям, которые, возможно, уготовил ей сегодняшний вечер.
Остаться обманутой это еще не самое страшное. И может быть, закралась
вдруг тайная мысль, будет даже лучше, если она...

(нет прекрати это сейчас же)

Конечно же, проще всего остаться с мамой. Спокойней. Безопасней. Ей
известно, что они все думают о маме. Да, может быть, она - фанатичка,
ненормальная, но, по крайней мере, и мама, и дом вполне предсказуемы.
Дома никогда не случалось, чтобы визжащие, хохочущие девчонки бросали в
нее чем под руку попадется.

А если она сдастся и не пойдет? Через месяц закончится школа. Что
дальше? Тихое, беспросветное существование в этом доме на мамины деньги,
глупые викторины и реклама по телевизору, когда она в гостях у миссис
Гаррисон, которой восемьдесят шесть лет, мороженое в "Келли Фрут" после
ужина, когда там никого уже нет, полнеющая талия, ускользающие надежды,
застывающие мысли?

Нет. Боже, пожалуйста, только не это.

(пожалуйста пусть все кончится хорошо)

- ... и защити нас от дьявола с раздвоенным копытом, что подстерегает
в темных аллеях, на автостоянках и в мотелях, о спаситель...

Семь двадцать пять.

Кэрри беспокойно, не отдавая себе отчета в том, что делает, принялась
усилием мысли поднимать и опускать предметы, попадающиеся на глаза -
как, бывает, с волнением ожидающая кого-то женщина в ресторане
складывает и снова разворачивает салфетку на столе. Ей удавалось держать
в воздухе сразу шесть-семь предметов - и ни капли усталости, ни намека
на головную боль. Кэрри ждала, что сила уйдет со временем, растает, но
этого не происходило. Предыдущим вечером она по дороге из школы без
всякого напряжения передвинула припаркованную у обочины машину

(господи сделай так чтобы это не было шуткой)

На двадцать футов. Праздные прохожие уставились на машину выпученными
глазами, и, конечно, она тоже сделала вид, что удивлена, хотя на самом
деле едва сдерживала улыбку.