несколько минут назад. Я сумею тебя услышать даже далеко на юге, во
Флориде. А услышу, так примчусь со всех ног.
обхватив себя руками на знобящем ветру, стояла Венди. Холлоранн смотрел,
широкая улыбка медленно таяла.
номера 217, то понял, что отработал в "Оверлуке" свой последний сезон.
Хреновина эта была много хуже любой картинки в любой книжке, а бегущий к
маме мальчик казался отсюда таким маленьким...
не оглядываться. Конечно же, он оглянулся и, конечно же, крыльцо оказалось
пустым. Они ушли внутрь. Как будто "Оверлук" проглотил их.
внутрь.
Джек проделал бы это лучше. Больше из Дэнни было ничего не вытянуть. Венди
почувствовала сильную досаду, смешанную с еще более сильной любовью:
любовь была беспомощной, а досада происходила от ощущения, что ее
намеренно исключили из чего-то. С ними она иногда чувствовала себя
посторонней, исполнительницей крошечной роли, которая случайно забрела
обратно на сцену, где разворачивались главные события. Что ж, нынешней
зимой этой доводящей Венди до белого каления парочке не удастся отлучить
ее от себя - в квартире для этого слишком мало места. Она вдруг поняла,
что ревнует к тому, насколько близки ее муж и сын, и ей стало стыдно. Это
слишком напоминало то, что, должно быть, чувствовала ее мать... слишком,
чтобы не встревожиться.
за стойкой (они подбивали итоги возле кассы), парочки переодевшихся в
теплые брюки и свитера горничных, которые стояли у парадной двери,
обложившись багажом, и Уотсона, здешнего техника-смотрителя. Он заметил,
что Венди смотрит на него, и подмигнул... определенно развратно. Она
торопливо отвела глаза. Джек был у окна сразу за рестораном, он с
мечтательным видом разглядывал пейзаж, явно наслаждаясь.
хлопком запер ее. Он надписал на ленте свои инициалы и спрятал ее в
маленький футляр на молнии. Венди про себя поаплодировала клерку, лицо
которого выразило огромное облегчение. Уллман производил впечатление
человека, который любую недостачу вырвет у главного клерка из-под шкуры...
не пролив ни капли крови. Венди не очень-то заботил Уллман и его
назойливая суетливая манера держаться. Он был точь-в-точь таким, как все
начальники, с которыми ей приходилось иметь дело - что мужчины, что
женщины. С клиентами он умел быть сахаринно-сладким, а за кулисами, с
персоналом, превращался в мелкого тирана. Но сейчас дисциплине пришел
конец, и на лице главного клерка читалась написанная крупными буквами
радость. С дисциплиной, кстати, было покончено для всех, кроме них с
Джеком и Дэнни.
подойдите сюда.
следует подойти.
Ни днем раньше. Ни днем позже.
достоинство и рассудительность, но, когда он полностью повернулся к
Уллману спиной, то ухмыльнулся, как школяр. Он что-то быстро сказал двум
девушкам, все еще ожидавшим у дверей свою машину, и вслед ему полетел
короткий взрыв сдавленного смеха.
отель, как тяжелое одеяло, заглушающее все, кроме слабой пульсации дня
снаружи. С того места, где она стояла, можно было заглянуть в вылизанный
сейчас до стерильности внутренний офис. Там было два пустых стола и два
серых стеллажа с папками. Дальше виднелась кухня Холлоранна, без единого
пятнышка, большие двустворчатые двери с круглыми окошечками были раскрыты
и подперты резиновыми валиками.
Отелю, - сказал Уллман, и Венди подумала, что в его тоне всегда слышится
заглавное "О". Вы просто обязаны были услышать его. - Уверен, ваш муж
хорошо узнает здешние входы и выходы, миссис Торранс, но вы с сыном,
несомненно, в основном будете держаться первого и второго этажей, где
находится ваша квартира.
взглянул на нее.
просто нравится показывать его. "Готова спорить, так оно и есть", -
подумала Венди.
Уллман. Определенно, в его голосе звучал энтузиазм.
мере, на этот сезон. Кроме того, я собираюсь переночевать в Боулдере -
конечно, в "Боулдерадо". Единственный приличный отель по эту сторону
Денвера... не считая, конечно, самого "Оверлука". Сюда.
завитушками, но тот заметно осел еще до того, как Уллман раскрыл дверцу.
Дэнни с легким беспокойством пошевелился, но Уллман сверху вниз улыбнулся
ему. Дэнни попытался улыбнуться в ответ - без заметного успеха.
за пазухой.
стеклянный шар в центре потолка кабины. Венди прикусила изнутри щеку, чтоб
удержаться от улыбки.
внутренние дверцы.
пор, как его установили тут в 1926 году, сделал их тысячи.
голове. - Ну, док, самолет не разобьется.
вой замученного мотора, да пол трясся у них под ногами. Венди
представилось: вот их четверка застревает между этажами, как мухи в
бутылке, а весной их находят... с недостающими кусочками... как в компании
Доннеров...
потом дело пошло более гладко. На четвертом этаже Уллман остановил глухо
стукнувший лифт, распахнул створки внутренней дверцы и открыл наружную. До
этажа оставалось еще дюймов шесть. Дэнни широко раскрытыми глазами
смотрел, насколько ниже пол лифта пола четвертого этажа, будто
только-только уразумел, что вселенная устроена не так разумно, как ему
говорили. Уллман откашлялся, немного поднял кабину и остановил ее, при
этом она содрогнулась (два дюйма они все-таки не доехали), и все выбрались
наружу. Стоило кабине освободиться от их веса, как она поднялась почти
вровень с этажом, но, по мнению Венди, уверенности это не прибавляло.
Безопасно в лифте или нет, но она решила пользоваться лестницей, если
нужно будет спуститься или подняться наверх. И ни при каких условиях она
не позволит забраться в эту хрупкую штуковину всем троим вместе.
шампунем всего два дня назад.
настанет день, когда у нее будет собственный дом, такую она определенно не
выберет. На темно-голубом фоне сплеталось что-то вроде сюрреалистических
джунглей, там было множество лиан, дикого винограда и усеянных
экзотическими птицами деревьев. Трудно было сказать, что это за птицы,
потому что весь узор был совершенно черным и виднелись лишь силуэты.
светлого голубого тона, чтобы сочеталось с ковром. Через каждые десять
футов на высоте примерно семи футов помещались электрические светильники,
стилизованные под лондонские газовые фонари, поэтому лампочки прятались за
стеклом туманно-кремового оттенка, перехваченным крест-накрест железными
полосками.
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Гуревич Георгий
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Посняков Андрей