Чтение 21–й страницы книги ~Сильнодействующее лекарство~

представления, как они сложатся. Одно я знаю наверняка: во время нашего
завтрашнего разговора я постараюсь сделать все возможное, чтобы "не
наломать дров".

- Судя по тому, что ты мне рассказала, - продолжал Эндрю, - Пит-Смит
- человек открытый.

- Да, весьма открытый.

- В таком случае я и тебе советую вести себя с ним так же. А если
будешь хитрить, чего-то недоговаривать, только сама себе навредишь. И
вообще, Селия, ходьба вокруг да около не твой стиль. Оставайся сама
собой. И когда встанет вопрос - будь то о деньгах или какой-нибудь
другой, - подходи к нему открыто.

- Эндрю, милый! - воскликнула Селия. - Что бы я без тебя делала?

- Надеюсь, ничего особенного, - ответил Эндрю.

И вот наступило воскресенье.

Селия, а она была одна в пустом купе первого класса для некурящих,
откинулась головой на подушечку, висевшую на спинке дивана. Было раннее
утро. Расслабившись, она решила еще раз все обдумать за тот час с
небольшим, что занимала дорога из Лондона в Кембридж.

Эта встреча с Мартином, на первый взгляд чисто личная, могла
оказаться решающей как для компании, так и для нее самой. "Только бы не
испортить все глупой прямолинейностью", - вспомнила она предупреждение
Сэма.

Ритмичное постукивание колес о рельсы навевало дремоту, и дорога
пролетела быстро. Когда поезд снизил скорость и медленно вполз в
Кембридж, Мартин Пит-Смит уже стоял на платформе. Он приветствовал ее
широкой, радостной улыбкой.

По пути с вокзала Селия взяла его под руку.

- Куда мы направляемся?

- Что, если мы сначала немного покатаемся, потом я проведу вас по
территории нескольких колледжей, а закончим пикником?

- Звучит весьма заманчиво.

- Может быть, у вас есть еще какие-нибудь пожелания? Хотите
посмотреть что-нибудь еще в Кембридже? Селия на какой-то миг задумалась,
потом сказала:

- Да, одно желание у меня есть.

- Какое именно?

- Я хотела бы повидать вашу маму. Мартин был озадачен. Повернувшись к
Селии и глядя ей в глаза, он сказал:

- Я могу вас отвезти в дом к моим родителям сразу после поездки по
городу. Если вы, конечно, действительно этого хотите.

- Да, - ответила Селия, - именно этого я хочу.

***

Скромный домик с террасами находился в районе, именуемом Кайт.
Поставив машину, Мартин подошел к двери дома и открыл ее ключом. Войдя в
маленькую, плохо освещенную прихожую, он крикнул:

- Отец! Это я! И со мной гость.

Раздался звук шаркающих шагов, дверь отворилась, и на пороге появился
пожилой мужчина в линялом свитере и мешковатых вельветовых брюках. Когда
он подошел ближе, Селия была поражена сходством между отцом и сыном. У
старшего Пит-Смита была та же крепкая, тяжеловатая фигура, что и у сына,
то же обветренное лицо с квадратным подбородком, правда, морщин было
больше, и, даже когда он поздоровался с Селией, на его лице появилась
чуть застенчивая быстрая улыбка, прямо как у Мартина.

Но когда он заговорил, сходство пропало. Его речь изобиловала
грубоватыми интонациями провинциального просторечия.

- Рад буду знакомству, - сказал он Селии. - Не знал, что ты
пожалуешь, сынок. Только-только твою маманю одел. Сегодня она вовсе
плоховата, - пожаловался он Мартину.

- Мы ненадолго, - ответил Мартин и добавил, обращаясь к Селии:

- Эта болезнь - тяжкое бремя для моего отца. Так чаще всего и бывает
- от нее больше страдают члены семьи, чем сам больной.

Они перешли в скромную, довольно невыразительно обставленную
гостиную.

- Как насчет чашечки? - спросил Селию Пит-Смит-старший.

- Имеется в виду чай, - пояснил Мартин.

- Спасибо. Чаю выпью с удовольствием, - поблагодарила Селия. - В
горле пересохло после нашей экскурсии.

Пит-Смит-старший скрылся в крохотной кухне, а сам Мартин тем временем
опустился на корточки перед седой женщиной, сидевшей в продавленном
кресле с обивкой в цветочек. Она не пошевелилась с тех пор, как они
вошли в гостиную. Мартин обнял мать и нежно поцеловал ее.

А ведь она была красивой в молодые годы, подумала Селия, и даже
сейчас в ее поблекших чертах чувствовалась привлекательность. Ее волосы
были аккуратно причесаны. Одета она была в простое бежевое платье. Наряд
дополняла нитка бус. Казалось, что мать Мартина не осталась безразличной
к поцелую сына, на губах появилось даже некое подобие улыбки, и все-таки
она его явно не узнала - Мама, это я, Мартин. Твой сын, - тихим голосом
проговорил Мартин. - А эта дама - Селия Джордан. Она из Америки. Я ей
показывал Кембридж. Ей у нас понравилось.

- Здравствуйте, миссис Пит-Смит, - сказала Селия. - Очень вам
признательна за возможность посетить ваш дом.

Казалось, в глазах седовласой женщины на какой-то миг зажегся огонек
понимания, родившийся ценой мучительных усилий.

- Нет, это только так кажется, - сказал Мартин. - Боюсь, что она
полностью лишилась памяти. Но все-таки это моя мать, и с ней я могу
позволить себе быть просто человеком, а не ученым. Вот и пытаюсь
пробиться, словно сквозь стену...

- Я вас понимаю, - сказала Селия и, чуть запнувшись, спросила:

- Скажите, Мартин, а вы не думаете, что в случае успеха, если вам
удалось бы в скором времени сделать важное открытие, то, может быть,
появится...

- ..Возможность вылечить ее? - подхватил вопрос Мартин и тут же
решительно его опроверг:

- Нет, это исключено. Ничто не способно оживить мертвые клетки мозга.
На этот счет у меня нет никаких иллюзий.

Поднявшись на ноги, он с грустью посмотрел на свою мать.

- Может быть, кому-нибудь и суждено дождаться помощи в недалеком
будущем. Тем, у кого болезнь не зашла так далеко.

- Вы твердо верите в успех?

- Я убежден, что ответы на некоторые вопросы будут получены если не
мной, то кем-нибудь другим.

- Но ведь вам хотелось бы этого добиться самому?

- Любому ученому хочется быть первым и совершить открытие. Такова
человеческая натура. Но, - тут он снова взглянул на мать, - куда важнее
открыть саму причину возникновения болезни, а уж кто именно это сделает
- не важно.

- Так, значит, возможно, что это открытие сделает кто-то другой, а не
вы? - продолжала настаивать Селия.

- Да, - ответил Мартин, - в науке такое всегда может случиться.

Тут из кухни появился Пит-Смит-старший. Он нес поднос с чайником,
чашками, блюдцами и кувшинчиком молока.

Когда он опустил поднос, Мартин обнял отца за плеча.

- Отец делает за маму буквально все: одевает, кормит ее, причесывает,
ну и все остальное. Знаете, Селия, в нашей жизни всякое случалось: одно
время мы не были самыми близкими друзьями. Но теперь все обстоит иначе.

- Это точно. Временами, бывало, так схватимся, аж жарко, - подтвердил
отец Мартина. - Хотите молока в чай? - спросил он Селию.

- Да, пожалуйста.

- Было времечко, - сказал Пит-Смит-старший, - когда я гроша ломаного
не дал бы за ихние с мамашей хлопоты с учением. Я хотел, чтоб он стал
рабочим, ну, как я. Но мать настояла на своем. Все получилось по-ихнему,
а парень он у нас что надо. За дом платит, и вообще забот мы с ним не
знаем. - Взглянув на Мартина, он добавил:

- Да и там, в колледже, у него дела идут неплохо.

- Да, совсем неплохо, - подтвердила Селия.

***

- Я вам не мешаю разговорами? - спросила Селия. Она сидела, удобно
откинувшись на мягком сиденье, на корме лодки. После чаепития у
родителей Мартина прошло часа два.

- Что вы, вовсе нет! - Тут Мартин, который стоял в плоскодонке,
оттолкнулся длинным шестом о мелкое дно, и неуклюжая посудина легко
заскользила вверх по течению. За что бы он ни взялся, все у него
получается ладно, - подумала Селия, вот и плоскодонкой он управляет
мастерски, а это мало кому удается, если судить по другим лодкам,
попадавшимся им по пути: те то и дело вихляли из стороны в сторону.

Мартин взял плоскодонку напрокат на кембриджской лодочной станции, и
теперь они направлялись в Грандчестер, расположенный в трех милях к югу,
на пикник вместо второго завтрака.

- Это дело сугубо личное, - сказала Селия, - и, может быть, об этом
не очень удобно спрашивать. Но меня поразила разница между вами и вашим
отцом. Например, ваша манера речи - я имею в виду не просто
грамматику...

- Я вас понимаю, - ответил Мартин. - Когда моя мать могла
разговаривать, до того как она потеряла дар речи, она говорила совсем
как отец. Бернард Шоу в "Пигмалионе" назвал такую речь "вопиющим
оскорблением английского языка".