режима превратился в функционера этого режима.
функционер -- очень емкое слово. Занимая
официальнуюдолжность, ты становишься человеком
функции. Вырваться за диктуемые ею пределы невозможно
без губительного скандала, функция подавляет тебя.
В угоду функции твои представления незаметно
искажаются. И ты уже не принадлежишь себе.
Раньше я, будучи гонимым автором, имел все
основания ненавидеть литературных чиновников.
Теперь меня самого ненавидели.
"Советский писатель". Там исправно душили меня.
Вынимал из кучи макулатуры талантливые рукописи,
передавал начальству. Начальство мне их брезгливо
возвращало. Постепенно я уподобился моим коллегам
из "Невы". На первой же стадии внушал молодому
автору:
увольняться из-за каждого бездарного рассказа,
появившегося в "Костре"!..
подвигами не ознаменовалась.
преимущества. Традиции Маршака и Чуковского были
преданы забвению. Горны и барабаны заглушили
щебетание птиц.
Все больше уделялось места публицистике. Этими
материалами заведовал Герман Беляев, хороший
журналист из тех, что "продаются лишь однажды". По
существу, он был добрым и порядочным человеком.
(Как большинство российских алкоголиков. ) Но в жестко
обозначенных границах своего понимания действительности.
Он был слеп ко всему, что лежало за горизонтом его
разумения. Кроме того, номенклатурные должности
заметно развратили его. Приобщили к малодоступным
житейским благам. В этом отношении характерна
история с Лосевым...
"Костре" четырнадцать лет. Пережил трех редакторов.
Относились к нему в редакции с большим почтением.
Его корректный тихий голос почти всегда бывал
решающим.
театрах. Что приносило до шестисот рублей
ежемесячно.
замша, поездки на юг -- Лосев достиг всех
стандартов отечественного благополучия.
нравились Бродскому.
"Костре" началась легкая паника. Все-таки орган ЦК
комсомола. А тут -- дезертир в редакции.
чтобы вся эта история прошла без лишнего шума.
Остальные жаждали крови, требовали собрания,
буйных дискуссий. В том числе и Беляев.
И Беляев спросил:
Я сказал:
дядюшка! У Лосева отец -- известный драматург. И
сам он зарабатывает неплохо. Так что причина не
в этом...
существует. Причем миллионер, и даже нефтяной король.
повторялась одна и та же фраза:
"Ведь он хорошо зарабатывал... "
Людям в голову не приходило, что можно
руководствоваться какими-то соображениями помимо денежных.
тогда каждому следовало бы признать:
"Человек бежит от нас! "
На этот раз -- в "Советский писатель". Впервые я обратился
сюда пять лет назад.
Она предложила мне зайти. Рукопись потом
лежала у нее четыре месяца. Я появлялся каждые
две-три недели. Редактор опускала полные слез глаза:
Я не обижался. Знал, что прав у редактора никаких.
вдруг ее зарежут? Когда еще вы напишете вторую? --
уныло шептала она.
сборников.
бесправная, запуганная, робкая?!..
Никаких товарищеских переговоров. Регистрирую
книгу. Жду рецензии, Потом... Что, собственно, будет
потом, я не знал.
же, спрашивается, тел я в издательство? Неискушенному
человеку это трудно объяснить. Казалось бы, все
понимаешь. И все-таки надеешься...
Чепурову. Главный редактор увидел название и сразу
же заметно поскучнел. Он ждал чего-нибудь такого:
"Герои рядом" или, как минимум, -- "Душа в строю".
А тут -- загадочные и неясные -- "Пять углон". Может
быть, речь идет о пятиконечной звезде? Значит,
глумление над символом?
Мне надоело. Есть у вас кдкой-нибудь список постоянных
рецензентов?
Земляной Андрей
Шилова Юлия
Флинт Эрик
Свержин Владимир
Херберт Фрэнк
Херберт Фрэнк