жество. А еще хотел писать. Ты только еще начинаешь постигать что-то, о
чем можно писать. Ты хотел творить красоту, но где тебе, ты же ведать не
ведаешь, что она такое - красота. Ты хотел писать о жизни, но ты же ве-
дать не ведаешь самых ее основ. Ты хотел писать о мире, о том, как уст-
роен мир, а мир для тебя головоломка, и об этом говорили бы и твои писа-
ния. Но не унывай, Мартин, дружище! Ты еще напишешь. Ты уже знаешь
кое-что, самую малость, но ты на правильном пути и узнаешь больше. Ког-
да-нибудь, если повезет, ты будешь знать едва ли не все, что возможно. И
тогда будешь писать.
всю свою радость, все изумление. Но она осталась едва ли не равнодушна.
Молча выслушала - видно, уже успела познакомиться с этим в университете.
Открытие не взволновало ее, как Мартина, и не реши он, что не так уж,
видно, это для нее ново и неожиданно, он бы поразился. Оказалось, Артур
и Норман тоже верят в теорию эволюции и читали Спенсера, хотя, похоже,
он не повлиял на них всерьез, а косматый малый в очках, Уилл Олни, при
имени Спенсера презрительно фыркнул и повторил шуточку, которую Мартин
слышал в парке: "Нет бога, кроме Непостижимого, и Герберт Спенсер пророк
его".
се не влюблен в Руфь. Позднее, по всевозможным мелочам, он убедился, что
тот не только равнодушен к Руфи, но даже относится к ней неприязненно, и
это Мартина огорошило. Не укладывалось это у него в голове. Престранное
явление, никак его не связать со всем остальным, что происходит в мире.
Однако он пожалел молодого чудака - видно, бедняга жестоко обделен при-
родой, оттого и неспособен оценить всю красоту, все совершенство Руфи.
Несколько воскресений они ездили на велосипедах в горы, и Мартин мог во-
очию убедиться, что между Руфью и Олни шла необъявленная война. Олни
предпочитал общество Нормана, предоставляя Артуру и Мартину сопровождать
Руфь, за что Мартин был ему весьма признателен.
отрадней оттого, что рядом была Руфь, но еще и оттого, что ставили его
почти на равную ногу с молодыми людьми ее круга. Хотя они долгие годы
получали систематическое образование, Мартин убедился, что вовсе не ус-
тупает им в умственном развитии, а часы, проведенные за разговором с ни-
ми, давали случай применить на деле знание родного языка - недаром он
так старательно занимался грамматикой. Он забросил книжки о правилах хо-
рошего тона и опять стал внимательно присматриваться, как ведут себя эти
молодые люди. Если не считать минут, когда он слишком увлекался разгово-
ром, он постоянно был начеку, зорко наблюдал за каждым их шагом, перени-
мал у них маленькие секреты благовоспитанности и учтивости.
похоже, суть трудов этого великого ума ему неизвестна. Однажды вечером,
после обеда, на котором был и мистер Батлер, Мартин заговорил о Спенсе-
ре. Мистер Морз резко обрушился на английского философа за агностицизм,
по признался, что "Основные начала" не читал, а мистер Батлер заявил,
что Спенсер нагоняет на него тоску, - не читал ни единой его строчки и
прекрасно обходится без него. Мартин засомневался, и, не обладай он та-
ким самостоятельным умом, он согласился бы с общим мнением и махнул на
Спенсера рукой. Но ему мысли Спенсера, казались убедительными: он был
уверен, махнуть рукой на Спенсера - все равно что мореплавателю выбро-
сить за борт компас и хронометр. И он продолжал вгрызаться в теорию эво-
люции, чем дальше, тем уверенней, сам овладевал предметом, да еще черпал
подтверждения в трудах многих и многих ничем не связанных между собой
авторов. Чем больше он читал, тем шире оказывался круг знаний, ему еще
неведомых, и он непрестанно горевал, что в сутках всего-навсего двадцать
четыре часа.
рию. К тригонометрии он и не подступался. Потом вычеркнул из расписания
занятий и химию, оставил только физику.
становиться специалистом. Наук такое множество, хорошо, если за всю
жизнь человек овладеет хотя бы десятой долей. Мне нужно общее образова-
ние. А когда понадобятся специальные знания, я обращусь к книгам специа-
листов.
Руфь.
то они и существуют. Вот сегодня я видел, у вас в доме работают трубо-
чисты. Они специалисты, и, когда они сделают свое дело, вы с удо-
вольствием будете пользоваться прочищенными дымоходами, а ведь вы не
знаете, как дымоходы устроены.
ощутил упрек. Но он был уверен в своей правоте.
специалистов. Так поступал Герберт Спенсер. Он обобщил открытия тысяч
исследователей. Чтобы открыть все это самому, он должен был бы прожить
тысячу жизней. Так же и Дарвин. Он воспользовался всем тем, что узнали
цветоводы и скотоводы.
Руфь не понимает. Она не понимает даже, что нужно ей самой.
вы это называете общей культурой. Но если стремишься к общей культуре,
совершенно неважно, что именно изучаешь. Можно изучать французский, а
можно немецкий, а можно отказаться от того и от другого и заняться эспе-
ранто, и все равно это приобщит вас к культуре. В тех же целях можно за-
няться греческим или латынью, хотя они никогда вам не пригодятся. И все
равно это будет, видите ли, культура. Да что там, вот Руфь изучала древ-
неанглийский, и весьма успешно, было это два года назад, а сейчас она
только и помнит: "Когда апрель обильными дождями... ", - как бишь у Чо-
сера?
опять не давая Руфи возразить. - Знаю. Со мной та же история.
средством, - воскликнула Руфь. Глаза ее сверкали, на щеках вспыхнули
красные пятна. - Культура сама по себе-цель.
сил Олни.
тин. - Я люблю красоту, а культура поможет тоньше, острее чувствовать
красоту.
фессия, а не культура. Для него культура неотъемлема от профессии, так
уж получилось. А пожелай он стать химиком, мог бы обойтись без культуры.
Мартин хочет стать писателем, а сказать об этом боится, ведь это будет
значить, что вы неправы.
он не богач. Почему вы забиваете себе голову древнеанглийским и культу-
рой вообще? Потому что вам не надо пробивать себе дорогу в жизни. На то
у вас есть отец. Он покупает вам платья и все прочее. Наше образова-
ние-ваше, мое, Артура, Нормана-какой от него толк? Мы наглотались этой
самой культуры, а если наши папочки сегодня разорятся, нам придется
завтра же сдавать экзамены на право преподавать в школе. В самом луч-шем
случае, Руфь, вы только и сумеете стать учительницей где-нибудь в про-
винции или преподавать музыку в пансионе для девиц.
ной работе, а может быть, меня взяли бы репетитором в заведение Хенли
для умственно отсталых, заметьте, я сказал "может быть", а может быть, к
концу первой же недели меня выставили бы за непригодностью.
возмущался, однако, его довольно бесцеремонным обращением с Руфью, Пока
он слушал, у него сложилось новое понятие о любви. Рассудок не имеет ни-
чего общего с любовью. Совершенно неважно, правильно рассуждает та, кого
любишь, или неправильно. Любовь выше рассудка. Ну, не понимает Руфь, что
ему позарез нужна профессия, но ведь от этого она мила ему ничуть не
меньше. Она ему бесконечно мила, и каковы бы ни были ее взгляды, это ни-
чего не меняет.
ход его размышлений.
гаж.
ответа.
рад, но не останется времени.
чет чего-то добиться, преуспеть.
циплинирует его, - Руфь с надеждой смотрела на Мартина, словно ждала,
что он передумает. - Ведь вот футболисты перед важными играми непременно