Чтение 21–й страницы книги ~Циники~

- Ольга, давайте придумывать для вас занятие.

- Придумывайте...

- Идите на сцену.

Не пойду.

Почему?

- Я слишком честолюбива.

- Тем более.

- Ах, золото мое если я даже разведусь с вами и выйду замуж за расто-
ропного режиссера, Комиссаржевской из меня не получится, а Коонен я быть
не хочу.

- Снимайтесь в кино.

- Я предпочитаю хорошо сниматься в фотографии у Напельбаума, чем пло-
хо у Пудовкина.

- Родите ребенка.

- Благодарю вас. У меня уже был однажды, щенок от премированного
фокстерьера. Они забавны только до четырех месяцев. Но, к сожалению, га-
дят.

- Развратничайте.

В объятиях мужчины я получаю меньше удовольствия, чем от хорошей шо-
коладной конфеты.

- Возьмите богатого любовника.

- С какой стати?

- Когда город Фивы был разрушен македонянами, гетера Фрина предложила
согражданам выстроить его наново за свой счет.

- И что же?

- К сожалению, предложение было отвергнуто.

Вот видите!

Гетера поставила условием, чтобы на воротах города красовалась над-
пись: "Разрушен Александром, построен Фриной".

Ольга вынула папиросу из портсигара, запятнанного кровавыми капелька-
ми мелких рубинов:

- Увы! если бы мне даже удалось стать любовники самого богатого в
республике нэпмана, я бы в нужный момент не придумала столь гениальной
фразы.

И добавила:

- А я тщеславна.

8

Был Сергей. Сидели, курили, молчали. Ольга так и не вышла из своей
комнаты.

9

По предварительным данным Главметалла выяснилось, что выплавка чугуна
увеличилась против предыдущего года в три раза, мартеновское произ-
водство - в два раза, прокатка черного металла - на 64%.

10

В Николаеве приступлено к постройке хлебного элеватора, который будет
нагружать океанский пароход в с половиной часа.

11

На заводе "Электросила" приступлено к работе по изготовлению генера-
торов мощности в десять тысяч лошадиных сил.

12

Как-то я сказал Ольге, что каждый из нас придумывает свою жизнь, свою
женщину, свою любовь и даже самого себя.

- ...чем беднее фантазия, тем лучше.

Она кинула за окно папиросу, докуренную до ваты:

- Почему вы не подсказали мне эту дельную мысль несколькими годами
раньше?

- А что?

- Я бы непременно придумала себя домашней хозяйкой.

13

Мне шестнадцать лет. Мы живем на даче под Нижним на высоком окском
берегу. В безлунные летние ночи с крутогора широкая река кажется серой
веревочкой. На версты сосновый лес. Дерево прямое и длинное, как в пер-
вый раз отточенный карандаш. В августе сосны скрипят и плачут.

Дача у нас большая, двухэтажная, с башней. Обвязана террасами, веран-
дами, балкончиками. Крыша - веселыми шашками: зелеными, желтыми, красны-
ми и голубыми. Окна в резных деревянных мережках, прошивках и ажурной
строчке. Аллеи, площадки, башня, комнаты, веранды и террасы заселены
несмолкаемым галдежом.

А по соседству с нами всякое лето в жухлой даче без балкончиков живет
пожилая женщина с двумя некрасивыми девочками. У девочек длинные худые
шейки, просвечивающие на солнце, как промасленная белая бумага.

Пожилая женщина в круглых очках и некрасивые девочки живут нашей
жизнью. Своей у них нет. Нашими праздниками, играми, слезами и смехом;
нашим убежавшим вареньем, пережаренной уткой, удачным мороженым, ощенив-
шейся сукой, новой игрушкой; нашими поцелуями с кузинами, драками с ку-
зенами, ссорами с гувернантками.

Когда смеются балкончики, смеются глаза у некрасивых девочек - когда
на балкончиках слезы, некрасивые девочки подносят платочки к ресницам.

Сейчас я думаю о том, что моя жизнь, и отчасти жизнь Ольги, чем-то
напоминает отраженное существование пожилой женщины в круглых очках и ее
дочек.

Мы тоже поселились по соседству. Мы смотрим в щелочку чужого забора.
Подслушиваем одним ухом.

Но мы несравненно хуже их. Когда соседи делали глупости - мы потирали
руки; когда у них назревала комедия - мы хихикали; когда они принялись
за дело, нам стало скучно.

14

Сергей прислал Ольге письмо. Она не ответила.

15

- Владимир, верите ли вы во что-нибудь?

- Кажется, нет.

- Глупо.

Ночной ветер машет длинными, призрачными руками, кажется - вот-вот
сметет и серую пыль Ольгиных глаз. И ничего не останется - только голые
странные впадины.

- Самоед, который молится на обрубок пня, умнее вас...

Она закурила новую папиросу. Какую по счету?

- ...и меня.

Где-то неподалеку пронесся лихач. Под копытами горячего коня прозве-
нела мостовая. Словно он пронесся не по земле, а по цыганской переверну-
той гитаре.

- Всякая вера приедается, как рубленые котлеты или суп с вермишелью.
Время от времени ее необходимо менять - Перун, Христос, Социализм.

Она ест дым большими, мужскими глотками:

- Во что угодно, но только верить!

И совсем тихо:

- Иначе...

Как белые земляные черви ползают ее пальцы по вздрагивающим коленям.
Приторно пахнут жасмином фонари. Улица прямая, желтая, с остекленелыми
зрачками.

16

Прибыл Чрезвычайный посланник и Полномочный министр Мексики Базилио
Вадилльо.

17

Одного знакомого хлопца упрятали в тюрьму. На срок пустяшный и за
проступок не стоящий. Всего-навсего дал по физиономии какому-то прохвос-
ту. У хлопца поэтическая душа золотоногого теленка, волосы оттенка сен-
тябрьского листа и глаза с ласковым говорком девушки из черноземной по-
лосы. Так и слышится в голубых поблесках: "Хром худит... хора хромад-
ная".

Теленок попал в компанию уголовников. Публика все увесистая, матерая,
под масть. А старосту камеры хоть в паноптикум: рожа круглая и тяжелая -
медным пятаком, ухо в боях откручено, во рту - забор ломаный. У молодца
богатый послужной список - тут и "мокрое", и "божией" старушки изнасило-
вание и ограбление могил.

Вот однажды мой теленок и спрашивает у старосты.

- Скажите, коллега, за что вы сидите?

Бандит ответил:

- Кажись, братишка, за то, что неверно понял революцию.

Я смотрю в Ольгины глаза, пустые и грустные:

- За что?..

Думаю над ответом и не могу придумать более точного, чем ответ банди-
та.

18

По всем улицам расставлены плевательницы. Москвичи с перепуга называ-
ют их "урнами".

19