руками на широкое ребро священной стены. - Мы повсюду зажжем вечный огонь
вашей славы! Вы навсегда вернетесь на землю, за которую пали! Мертвый Бог
хочет лишить нас памяти! Он хочет сжечь нас пламенем времени! Живые забыли
силу мертвых! Живые возомнили себя хозяевами земли!
умолкает, когда звонаря сбрасывают из окна колокольни. Его тело разбивается
об асфальт. Голубиные стаи поднимаются вверх, как рябящие серые облака. Ты
слышишь, мертвые поднялись на бой! Их армия не знает потерь, их число
умножается непрерывно. Они разбивают витрины и стекла трамваев, они валят
фонарные столбы. Ничто не устоит перед их нечеловеческой силой!
выпускают из надутых животов на алтари, с насосным звуком выходит воздух из
вспоротого живота, и дымится зловонным паром на месте воскурения ладана!
Дома горят как жаровни неистовым пламенем, дети кричат за лопающимися
стеклами, кто спасет теперь ваших детей, сгорающих заживо, зачем забыли вы
силу мертвых их бесконечный гнев, их власть над живыми, призракам
поклонялись вы, идолам пустым!
разрезают им животы, юным блудницам, школьницам, первокурсницам, шеи
которых тонки, а глаза так чудесно зеркальны, они разрезают им животы, они
ищут там детей и не находят, о, юные дочери наши, о которых рыдали мы на
смертных одрах, где зародыши ваших чрев? Вытравлены, выжжены огнем
ненависти, что так свободно пылает ныне в пустых молодых сердцах! Смерть
вам, дочери, дочери наших дочерей! Они ломают им тонкие шеи, юным
блудницам, выворачивают руки, выдавливают глаза, вырывают челюсти,
разбивают головы о бетон, отжигают недоразвитые груди, - освободить кровь,
освободить кровь вы должны, так говорит она, маленькая, чистая, живая,
которой имя - правда! И мужчин убивают они, злых и покрытых шерстью, тощих
и очкастых, и ожиревших, как свиньи, и женщин убивают они, похотливых и
злых, отупевших и чувственных, взрезают им горла посреди кухонь, на глазах
вопящих детей, и стариков убивают они, скрюченных и скорченных, кривых и
косых, слюнявых и высохших на пляжах Леты, и старух убивают они, жадных и
выживших из ума, морщинистых и одышливых, всех убивают они, и ручьями
льется по мостовым кровь, как прорвавшиеся потоки ливня, и дымятся повсюду
изуродованные тела - слава вечная!
одной длинной лестницы. - Пусть течет куда хочет! Выбивайте мозги из голов,
выбивайте мозги на землю, пусть солнце высушит их, пусть мухи съедят их!
из грузовиков возле мемориального комплекса и открывает по небольшой группе
мертвецов огонь из автоматов с разрывными пулями и ручных гранатометов.
Уничтожив противника, солдаты заливают братскую могилу горючей смесью и
поджигают саму землю. В этот момент в пяти кварталах к югу отряды мертвых
берут штурмом жилые дома, вышвыривая из окон детей, а взрослых убивая
внутри. Особенным зверством отличается некий безымянный солдат, прозванный
Иваном Рябым, потому что истлевшая во многих местах его рубаха сплошь
заляпана кровью, который согнал детей из нескольких домов на крышу
девятиэтажной новостройки и заставил прыгать вниз. Рассказывают, что
последние дети только ломали себе конечности, падая на мягкую кучу тел, но
товарищи Ивана добивали их внизу пожарными лопатами и топорами.
Земли, составленная из захваченных в депо бульдозеров, катков и нескольких
самосвалов, за ними гурьбой бегут пешие мертвецы, гулко топоча по мостовой,
дробный их топот слышен далеко, и окна домов звенят ему в унисон, как
стаканы на столике спального купе. Мотоколонна атакует преграждающие улицу
баррикады, занятые солдатами внутренних войск, откуда ее встречают гранаты
и пули, машины начинают гореть, переворачиваясь и разваливаясь на проезжей
части, но земляную пехоту не остановить, она с ревом бросается вперед,
разрывные пули вышибают целые куски из гнилых тел, удары гранат
разбрасывает их в стороны, отрывают головы, руки и ноги, но сатанинская
сила земли гонит своих воинов дальше, и вот они достигают баррикад, живые
бегут, и в спины им вонзаются железные скобы, в затылки им бьют кирпичи, и
злобный, леденящий души вой преследует их, будет вечно преследовать их!
Жанна из кузова самосвала. - Эй, гони на запад! - орет она водителю, в
груди которого прочно застрял короткий лом. Самосвал разворачивается, давя
разбросанные по асфальту трупы, небоеспособные из-за тяжелых увечий, и прет
по тротуару, сопровождаемый несколькими десятками бегущих пехотинцев.
многие уцелевшие собрались под землей, на станциях метро, а после
разбежались по путям, но мертвые настигали их и там, в сырых лабиринтах
Аида, и творили там, в бессветных подземных коридорах, такое, что язык
человеческий не может передать за неимением нужных слов.
избиение сгрудившихся там в надежде покинуть город людей. Живых так много,
что многие мертвецы гибнут от усталости, ломая себе кости об их бесконечную
плоть. Самое распространенное оружие на вокзале - обычная лопата. Жанна
лично руководит расправой, иногда пуская в беспорядочно мечущуюся толпу
людей очереди из подобранного на баррикадах автомата. Одному мальчишке,
выбежавшему прямо на ее самосвал, пулей сносит полголовы. Из другой
половины на асфальт возле упавшего мальчика вываливается кровавая
клубневидная масса. Жанна дико хохочет и встает в кузове самосвала во весь
рост. Человеческое стадо так истошно визжит, что многие люди сходят с ума и
оглушенные ползают по скользкому от крови асфальту, одна женщина все еще
пытается уволочь куда-то небольшой чемодан, здоровенный, заросший густой
могильной щетиной, солдат земли несколько раз бьет ее лопатой в голову, но
она упорно продолжает ползти у него под ногами к неведомой цели.
им вновь идти в бой, там же творится суд и расправа: кое-где начались
кладбищенские междоусобицы, и примерно сорок подданных Любе пришлось за час
поразить для устрашения гнилым огнем.
костережущим рокотом, сверля лопастями ясное небо, повисают над домами и
рассекают воздух сияющими, дымными полосами ракет. Огонь встает выше крыш,
деревья просто исчезают в пламени, словно их и не росло, дома, один за
другим, оседают в клубы пыли, будто становятся на колени, падают ниц перед
своими создателями, чтобы молить о пощаде.
преграждает огромный завал, так что вновь приходится подниматься на
поверхность. Отсюда, из подвала недостроенного дома, разносятся новые
приказы по всему охваченному истреблением городу, сюда приползают
окровавленные, обгоревшие, ободранные до кости гонцы, принося вести о новых
побоищах и зверствах. На юге избиение возглавляют бывший повар Петр
Никаноров и тридцать лет проведший в канализациях вампир Султан Калтуев.
Никаноров с подручными перебил кости на ногах нескольких десятков детей
одного детского сада и заживо подавил их всех, ползающих и блюющих от боли,
катком, восемьдесят студенток одного технического вуза он велел посовать
волосами в токарные станки, а студентов бросал в камнедробильные аппараты,
а Калтуев, известный также способностью с воем преодолевать земное
притяжение на низкой высоте, устроил кислотную баню на химическом
производстве, растворив больше сотни человек в специальном контейнере, он
же, рассказывают, захватил родильный дом и, набивая маленькие канистры
новорожденными детьми, как селедкой, сбрасывал их в реку.
а несколько даже оказываются захвачены мертвецами, потом их уничтожат с
воздуха вертолеты. Сборная мотоколонна тоже разметана ракетами, однако
пешие подразделения мертвецов успешно идут дальше, захватывая за районом
район.
двор, где растут молодые осины, посмотреть, что стряслось, и видит
множество черных точек, усыпавших небо гуще звезд. И земля встает на ее
глазах, поднимается грохочущим вихрем к небу, но она бесстрашно смотрит на
вставшую землю, не удивляясь бешеной технической мощи врага, и глиняный
порошок сыпется ей в широко раскрытые глаза.
минут, но все это время девочки отрезаны в своем убежище от внешнего мира,
потому что улицы города превращаются в огненный ад. Тысячи мертвых гибнут в
огне. Где-то на западной окраине Жанна взлетает на взрывной волне в воздух,
видя, как переворачивает и отбрасывает в сторону, словно детскую игрушку,
ее самосвал. Она падает грудью на осколок стены с тремя разбитыми окнами и
проваливается внутрь, туда, где раньше жили люди, в груды битого камня и
разломанной мебели, переплетенной рванью гардин. Он всегда побеждает,
вспоминает она Наташины слова. Жанна лежит на спине и видит над собой
голубизну недостижимого неба. Она не чувствует боли, хотя кровь течет у нее
изо рта, наверное, осколки бомбы пробили ей сердце. Сыпь самолетов уже
сошла с неба, будто все это был только сон. Золотой, прохладный отсвет
осеннего солнца остается на камне, его никому не стереть. Там, высоко в
небе, Жанна видит огненный дым запредельных облаков, ей даже чудится пение
раздавленных катками детей, кровь которых вышла через лопнувшие тела на
ветер, это, наверное, ангелы, что сгустками света роятся вокруг чего-то
огромного, невообразимого, скрывая это от всего постороннего мира. Дети
поют трогательно, в многослойной гармонии перебирают их голоса струны
совершенных нот, дети поют со слезами радости на глазах, после того, как
кровь их вышла через лопнувшие тела на ветер, дети, передавленные ударами
железных колес, поют о вечности, такой, какую Жанне никогда не узнать, и ее
тонкая рука медленно ползет по битому камню, ища автомат, который вырвало
взрывом, не найдя его, она слегка улыбается, сильнее она улыбнуться не
может, в общем, она улыбается слегка и гордо плюет кровью в горький от дыма
ветер, прежде чем умереть.
Афанасьев Роман
Круз Андрей
Корнев Павел
Шидловский Дмитрий
Соломатина Татьяна
Эриксон Стивен