ватник, Ольга Матвеевна выходит на крыльцо каменного дома, откуда отпустила
Катю сходить в туалет, выходит и останавливается, привыкая к темноте, потом
тихо зовTт Катю по имени, глядя себе под ноги, спускается по ступенькам,
почему-то смотрит вверх, на небо, словно Катя могла улететь туда, и идTт к
деревянному сортиру, держа ватник рукой на груди, доходит до колонки,
огладывается и вдруг замечает Катю, которая так нелепо, как смятая одежда,
как чучело, висит под плакатом, Ольга Матвеевна вскрикивает и бежит,
спотыкается в неудобно надетых сапогах, налетает на Катю всем телом,
приподнимает еT, прижимается губами к открытой, передавленной чулком
колготок шее, ища пульс, но пульса нет, и Ольга Матвеевна начинает гадко,
зверино выть и тяжело, как поражTнная пулей, валится на землю, затыкая себе
сжатыми руками рот, и воет, вздрагивая, дTргая головой, и роет землю
каблуками сапог.
зажмуривают глаза и накрываются плохими одеялами с головой, сонная
Валентина Харитоновна крестится в своей тTмной комнатке, как крестилась в
избе еT морщинистая суеверная бабка, закатив свои полуслепые глаза, Надежда
Васильевна поднимает светлый взгляд от распростTртой на столе книги
товарища Сталина и холодно, обречTнно смотрит в ночное окно, как волк,
осознавший наконец, что его совершенно обложили, и только Макарыч,
добравшийся уже до тесного своего логова, отвечает Ольге Матвеевне из
холодного мрака хриплым, злым воем ветерана отгремевших мировых войн.
фары еT подобны шаровым молниям, случайно встретившимся в ночной темноте.
Из машины выходит молодой полнощTкий штатский и двое в военной форме.
Макарыч отдаTт им честь.
протягивает свою женственную руку и проводит ладонью по заросшей седой
щетиной щеке ветерана. Нежность этой руки согревает и радует старика. - Не
волнуйтесь, товарищ, мы во всTм разберTмся.
закуривает, надвинув шапку на лоб, и, слегка прихрамывая, идTт к сортиру,
где собралась маленькая стайка любопытных девочек.
собравшихся.
бросаются врассыпную, хлопают двери бараков. Из каменного дома выходит
полнощTкий и с ним Ольга Матвеевна, волосы еT не причTсаны, ватник
расстTгнут. Она смотрит на Макарыча невидящими глазами и всT время проводит
рукой по лицу. Макарыч отворачивается и роняет в землю сгусток . С крыльца
сбегает Надежда Васильевна, резкими движениями поправляя на себе одежду,
она подбегает к полнощTкому, что-то быстро говоря ему уже на ходу.
ПолнощTкий узко улыбается и держит женственные руки в карманах плаща.
Ослепительный свет фар подъезжающей машины заливает стоящих у крыльца,
словно ветер, заносящий их фигуры тонким белым песком. Ольга Матвеевна,
нагнувшись, входит в фургон. Военные вытаскивают из здания столовой
какие-то мешки и грузят их вслед за ней. ПолнощTкий поднимает руку и лениво
машет Макарычу, старик снова отдаTт ему честь. Избавившись от мешков,
военные отряхиваются, один из них забирается в кабину, второй в фургон.
Машина неуклюже разворачивается в узком пространстве двора, водя фарами по
деревянным стенам бараков, потом, зарычав, выезжает воротами в песочные
холмы, а оттуда в холодный лесной простор.
скользят в высоту, к ночному дымному небу, родине всех теней, и иногда даже
кажется, что некие большие угольные рыбы, стоящие у стволов высоко над
землTй, срываются и уходят в чащу, испуганные непривычным светом. Машина
сворачивает с основной дороги, ведущей через лес, на узкую просеку,
проезжает по ней с километр и останавливается, погасив фары.
второго военного папироску и пытающаяся еT прикурить дрожащими пальцами.
выебем и дальше поедем.
прикурить. ЧетвTртая спичка ломается у неT в руках. Из фургона вылезает
Ольга Матвеевна, прислоняется спиной к машине и смотрит в лес.
Васильевне зажигалку. - Или сначала эту?
пожалуйста, в кузов и снимайте одежду.
шутки шутим, у нас времени в обрез. Полезай в фургон, блядская кобыла!
полнощTкому. Второй военный и покинувший кабину водитель хватают еT и
волокут в низкую дверь, она упирается ногами и жалобно стонет. Дверь
захлопывается, женщина сильно бьTт в неT сапогами изнутри.
ПройдTмся, воздухом подышим. Может, закурите?
умны, чтобы понимать, насколько всT произошедшее здесь выходит, так
сказать, за рамки... Нет, я имею в виду не рамки закона, или некоей
гипотетической морали, я имею в виду иные рамки, Ольга Матвеевна,
совершенно иные. Я имею в виду ту черту, которая проведена без нашего с
вами участия, черту, так сказать, самого существования, может быть, я не
совсем ясно выражаюсь... Позвольте вашу руку, Ольга Матвеевна. Какая у вас
холодная рука. Вам холодно? Не стоит даже и упоминать о том, что события,
которые происходили в подведомственном вам учреждении не просто не должны
были иметь место, они не могли, я повторяю, не могли происходить. Надеюсь,
это не вызовет с вашей стороны возражений? Нет. Хорошо. Однако, вот чего я
не пойму. Как же они всT-таки происходили, если их и быть-то не могло? А,
Ольга Матвеевна?
виде. Всем нам по природе свойственно искать выхода из того положения, в
котором мы находимся, из нашего бренного, так сказать, существования, но
почему, дорогая Ольга Матвеевна, почему? Кто сказал, что выход этот
обязательно существует? - полнощTкий вдруг резко останавливается между
древесными стволами. - Вы не были здесь?
Вам обязательно нужно знать моT имя, прежде чем вы станете мне пенис
сосать? Вы хотите ориентироваться в пространстве, что ж, это понятно, но
поверьте, Ольга Матвеевна, слова не предоставляют нам такой возможности.
Этой функцией они не обладают. Так что же, вспомнили?
главная ошибка. Ну что ж, картина в таком случае, проясняется.
остановимся здесь. Холодная сегодня ночь, звTзд не видно, сейчас пойдTт
снег. Вот он, видите, уже падает. Этой осенью ещT не было снега.
Ольга Матвеевна прячет руки в карманы, чтобы было не так холодно и смотрит
на своего спутника. Снежинки падают мимо еT лица, прилипая к ресницам.
полнощTкий. - Ленинизм, вам, стало быть, не указ?
Закон, пожирающий своих исполнителей. Что вы на меня так смотрите? Я не
стану насиловать вас, мне не нужны эти частности. Меня интересует общее
положение дел. Видите эти ямы? Они вырыты тут уже давно. Когда идут дожди,
вода собирается на дне, превращая их в лужи. Я видел, как лесные звери пьют
из них воду. Чего же вам ещT нужно? Что вы не станете на колени, не
всмотритесь вглубь земли?
Спиридон Борисович идTт следом, вынимает из кармана пистолет и приставляет
его сзади к еT голове. В лесу стоит тишина, нарушаемая только отдалTнными
глухими криками Надежды Васильевны, которой рвут ногтями срамную кожу в
чTрной тьме автомобиля. ОбнажTнные деревья, неподвижно погружTнные в зимний
сон, сплетают свои ветви в угольную кровеносную сеть.
бумаг. Ведь это всT чушь, Ольга Матвеевна, чушь, под которой стоит ваша
красивая подпись. Так вы хотели что-то сказать?
и раскрывая ладони перед собой. - Всех.
Семенова Мария
Громыко Ольга
Андреев Николай
Афанасьев Роман
Русанов Владислав
Лондон Джек