как аристократы. Их родословную надо прослеживать вплоть до написавшего их
художника. И линия эта должна быть непрерывной: от церкви Х к кардиналу А,
от коллекции князя Y к каучуковому магнату Рабиновичу или автомобильному
королю Форду. Пробелы здесь недопустимы.
же далеко не у всех старинных полотен есть копии, с которыми можно было бы
свериться. Нередко приходится довольствоваться одними предположениями, -
Силверс саркастически ухмыльнулся, - и заключениями искусствоведов.
небольшого натюрморта: пионы в стакане воды. Цветы и вода были как живые. От
них исходило удивительное спокойствие и внутренняя энергия - настоящее
произведение искусства! Казалось, художник впервые сотворил эти цветы и до
него их не существовало на свете.
слово "лучше"!
жизни.
появилась саркастическая усмешка.
вам по секрету: о картинах нельзя писать - как вообще об искусстве. Все, что
пишут об этом, служит лишь одной цели - просве[103] щению невежд. Писать об
искусстве нельзя. Его можно только чувствовать.
Бог велел писать о картинах? Потому что писать о них нечего?
молодежи? Однако вы уже не так молоды. А ведь между крайностями есть еще
множество всяких вариантов и нюансов. У вас же об этом неверные
представления. Я вот хотел стать художником. И стал им. Писал со всем
энтузиазмом, присущим заурядному художнику. А теперь я антиквар и торгую
картинами - со всем присущим этой профессии цинизмом. Ну и что? Предал я
искусство тем, что не пишу больше плохих картин, или предаю его тем, что
торгую картинами? Размышления в летний день в Нью-Йорке, - помолчав, сказал
он и предложил мне сигару. - Попробуйте-ка вот эту сигару. Самая легкая изо
всех гаванских. Вы любите сигары?
остается лишь пресыщение. Чем ниже ступень, с которой начинаешь свой путь,
тем позже наступает пресыщение.
эстетические концепции меня [104] раздражали - ими можно забавляться в более
безмятежные времена. Даже за восемь долларов в день я не желал слушать
разглагольствования Силверса. Я показал ему кипу фотографий.
эпохи Ренессанса, - сказал я. - Все-таки они писали на несколько столетий
позже. Дега и Ренуар дожили до первой мировой войны, а Ренуар даже пережил
ее.
вновь. На протяжении многих лет. Смотреть, изучать, сравнивать. И снова
смотреть.
музеев ошибаются в своих заключениях?
ошибаются. Почему? Вот мы и подошли к вопросу о различии между директором
музея и коммерсантом. Директор музея покупает редко и за счет музея.
Коммерсант покупает часто - и всегда за свой счет. Не кажется ли вам, что
этим они и отличаются друг от друга? Если коммерсант в чем-то ошибается, он
теряет свои деньги. Директору же музея гарантирован каждый цент жалованья. У
него интерес к картинам чисто академический, а у коммерсанта - финансовый.
Естественно, что у коммерсанта взгляд острее, он большим рискует.
ботинки на нем были английские, рубашка - из лучшего парижского магазина. Он
был выхолен и благоухал французским одеколоном. И мне показалось, что он
отделен от меня стеклянной стеной:
жил в некоем темном мире, мире головорезов и разбойников - в этом я был
уверен, - [105] но разбойников весьма элегантных и весьма коварных. Все, что
он говорил, было верно и в то же время неверно. Все представало в странно
искаженном виде. На первый взгляд Силверс производил впечатление спокойного,
убежденного в своем превосходстве человека, но у меня было такое чувство,
что он в любую минуту может превратиться в безжалостного дельца и не убоится
пойти по трупам. Его мир насквозь фальшив, он слагался из мыльных пузырей
благозвучных фраз и сомнительной близости к искусству, в котором Силверс
разбирался лишь в ценах. Человек, действительно любящий картины, не стал бы
ими торговать, подумалось мне.
моим представлением о его нереальном существовании за "стеклянной стеной".
ботинок были чуть острее, чем нужно, а цвет - чуть светлее. Покрой костюма
несколько вызывающий, а галстук - чересчур пестрый и шикарный. Он в свою
очередь окинул взглядом мой костюм.
вещи очень добротны. Здесь даже миллионеры редко шьют костюмы на заказ.
Купите в магазине братьев Брук. А хотите подешевле - у "Браунинг энд Кинг".
За шестьдесят долларов можно приобрести нечто вполне приличное.
что у него нет бумажника.
магазин "Браунинг энд Кинг". [106]
всего было бы сохранить деньги и донашивать старый костюм. Но это было
невозможно. Через несколько дней Силверс наверняка спросит меня о костюме.
Так или иначе, после всех лекций об искусстве, как о наилучшем помещении
капитала, мой собственный капитал удвоился, хоть я и не приобрел картины
Мане.
подальше находился небольшой цветочный магазин, где продавались очень
дешевые орхидеи - может быть, не совсем свежие, но это было незаметно.
Накануне Меликов дал мне адрес фирмы, где работала Наташа Петрова. В мыслях
у меня был полный разброд - я так и не понял, что представляет собой эта
женщина: то она казалась мне модницей и шовинисткой, то я сам себе казался
вульгарным плебеем. Теперь, похоже, в мою жизнь вмешался Бог, о чем
свидетельствовала стодолларовая бумажка, лежавшая у меня в кармане. Я купил
две орхидеи и послал Наташе. Цветы стоили всего пять долларов, но
производили впечатление более дорогих, что было весьма кстати.
подгонять пришлось только брюки.
новый костюм как можно скорее. В кои-то веки я мог себе это позволить, и мне
в голову внезапно пришла глупая мысль, будто новый костюм знаменует собой
конец моей бездомной эмигрантской жизни и начало оседлого обывательского
существования.
костюмы со всех сторон шли [107] маршем на меня, как армия автоматов,
доведенных до верха совершенства, когда в человеке уже нет нужды. Продавец,
прошмыгнувший по безмолвным рядам, показался мне анахронизмом.
Николаев Андрей
Круз Андрей
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Жюль Верн
Никитин Юрий