откроено.
ликом пятиметрового Сталина.
Яконов, а потом, уже втайне от них всех, на объект Марфино были посланы с
перерывами по пятнадцать минут две телефонограммы: вызывался в министерство
зэ-ка Бобынин, потом зэ-ка Прянчиков. Бобынина и Прянчикова доставили в
отдельных машинах и посадили дожидаться в разных комнатах, лишая возможности
сговориться.
неестественной искренности, которую многие трезвые сыны века считали
душевной ненормальностью. На шарашке её так и называли: "сдвиг фаз у
Валентули".
Вся душа его была всколыхнута светящимися видениями Москвы, мелькавшими и
мелькавшими за стёклами "Победы". После полосы окраинного мрака, окружавшего
зону Марфина, тем разительней был этот выезд на сверкающее большое шоссе, к
весёлой суете привокзальной площади, потом к неоновым витринам Сретенки. Для
Прянчикова не стало ни шофёра, ни двух сопровождающих переодетых --
казалось, не воздух, а пламя входило и выходило из его лёгких. Он не
отрывался от стекла. Его и по дневной-то Москве никогда не возили, а
вечерней Москвы ещё не видел ни один арестант за всю историю шарашки!
из кино, потом в ожидании светофора.
остановилась, что мужчин нет и женщины изнывают от избытка никем не
разделённой, никому не нужной любви. А тут катилась сытая, возбуждённая
столичная толпа, мелькали шляпки, вуалетки, чернобурки -- и вибрирующие
чувства Валентина воспринимали, как сквозь мороз, сквозь непроницаемый кузов
автомобиля его обдают удары, удары, удары духов проходящих женщин. Слышался
смех, смутный говор, не до конца разборчивые фразы, -- Валентину впору было
расшибить неподатливое пластмассовое стекло и крикнуть этим женщинам, что он
молод, что он тоскует, что он сидит ни за что! После монастырского уединения
шарашки это была какая-то феерия, кусочек той изящной жизни, которою ему
никак не доводилось пожить то из-за студенческой скудости, то из-за плена,
то из-за тюрьмы.
стоявших там: чувства и впечатления, захватив его, отпускали нехотя.
с нежной шеей, с тонкими запястьями, узкоплечий, тонконогий, никогда не
выглядел ещё таким щуплым, как вступая в этот зал-кабинет, на пороге
которого споровождающий оставил его.
что пара золотых погонов в конце зала есть хозяин кабинета. И пятиметрового
Сталина за своей спиной он тоже не заметил. Перед глазами его всё ещё шли
ночные женщины и проносилась ночная Москва. Валентин был словно пьян. Трудно
было сообразить, зачем он в этом зале, что это за зал. Он не удивился бы,
если б сюда вошли разряженные женщины и начались бы танцы. Нелепо было
предположить, что в какой-то полукруглой комнате, освещённой синею
лампочкой, хотя война кончилась пять лет назад, остался его недопитый
холодный стакан чая, и мужчины бродят в одном белье.
мягок, ворсист, по нему хотелось просто кататься. Правой стороной зала шли
большие окна, а на левой стороне высилось зеркало от самого пола.
дешёвенькое зеркальце меньше ладони, посмотреть на себя в большое зеркало --
праздник!
очень близко, с удовлетворением рассмотрел своё чистое свежее лицо. Поправил
немного галстук и воротник голубой рубашки. Потом стал медленно отходить,
неотрывно оглядывая себя анфас, в три четверти и в профиль. Чуть прошёлся
так, сделал некое полутанцующее движение. Опять приблизился и посмотрелся
вплотную. Найдя себя, несмотря на синий комбинезон, вполне стройным и
изящным, и прийдя в наилучшее расположение духа, он не потому двинулся
дальше, что его ждал деловой разговор (об этом Прянчиков вовсе забыл), а
потому, что намеревался продолжить осмотр помещения.
из другой половины -- любого убить, всевластный министр, перед которым
впадали в бледность генералы и маршалы, теперь смотрел на этого щуплого
синего зэка с любопытством. Миллионы людей арестовав и осудив, он сам давно
уже не видел их близко.
министра, как бы не ожидав его тут встретить.
аппарата искусственной речи?
за чушь! Его никто так у нас не называет. Это переименовали в борьбе с
низкопоклонством. Во-ко-дер. Voice coder.
комбинезона.
со стороны вашего непосредственного начальства. Вокодер -- когда будет
готов? Откровенно! Через месяц будет? Или, может быть, нужно два месяца?
Скажите, не бойтесь.
раздававшимся под этими сводами, расхохотался Прянчиков, откинулся на мягкие
кожаные спинки и всплеснул руками. -- Да вы что??! Что вы?! Вы, значит,
просто не понимаете, что такое вокодер. Я вам сейчас объясню!
блокнота на столе министра, схватил его ручку цвета красного мяса и стал
торопливо коряво рисовать сложение синусоид.
было в голосе и во всех движениях странного инженера, что он стерпел этот
натиск и с любопытством смотрел на Прянчикова, не слушая.
-- почти захлёбывался Прянчиков от напирающего желания всё скорей высказать.
-- И вот идея вокодера состоит в искусственном воспроизведении человеческого
голоса... Чёрт! Как вы пишете таким гадким пером?.. воспроизведении путём
суммирования если не всех, то хотя бы основных гармоник, каждая из которых
может быть послана отдельным датчиком импульсов. Ну, с системой декартовых
прямоугольных координат вы, конечно, знакомы, это каждый школьник, а ряды
Фурье вы знаете?
[когда] будет готово? [Готово] -- когда?
сменилась инерция вечерней столицы на инерцию его любимого труда, и снова
уже ему было трудно остановиться. -- Тут вот что интересно: задача
облегчается, если мы идём на огрубление тембра голоса. Тогда число
слагаемых...
через четыре, через пять, не раньше. А что покажут шифрация и потом
дешифрация импульсов? Ведь там качество ещё огрубится! Да не станем
загадывать! -- уговаривал он Абакумова, тяня его за рукав. -- Я вам сейчас
всё объясню. Вы сами поймёте и согласитесь, что в интересах дела не надо
торопиться!..
линии чертежа, уже надавил кнопку в столе.
досаднее всего было, что он не досказал мысль. Потом, уже на ходу, он
напрягся, соображая, с кем это он сейчас разговаривал. Почти уже подойдя к
двери, он вспомнил, что ребята просили его жаловаться, добиваться... Он
круто обернулся и направился назад:
столом не слушал, -- и в этот короткий неловкий момент из памяти Прянчикова,
давно уже захваченной одними радиотехническими схемами, как на зло
ускользнули все беззакония, все тюремные непорядки, и он только вспомнил и
прокричал в дверях:
нет! чаю нельзя напиться!..
Ладно. Сделаем.
каторжанской головой вошёл Бобынин.