все болели, как мухи, и общую продолжительность жизни согласно последним
статистическим сведениям имели ниже средних показателей по стране и по миру
лет на десять или пятнадцать. А их, мать то есть Приваловскую и его бабушку,
никакая эта вредная химия не брала ни за что и, только лишь уйдя на покой и
пенсию по старости, они заболели перед смертью своей этой тяжелой и
продолжительной болезнью и болели почти что до окончания декабря-месяца 1991
года, а точнее - до семнадцатого его числа. А семнадцатого они таки
скончались с горем пополам, как говорится, смертью жизнь поправ, и произошло
это с ними в три часа сорок минут ночи под покровом предрассветной мглы
темно-болотного цвета, и первая жена Привалова Лидия сказала в сердцах
Привалову спросонья, что вот и помереть мать твоя с бабушкой не удостоились
по-доброму и по-людски, а подгадали, как специально назло, когда темная ночь
на улице, дождь непролазный кругом со снегом и грязища до пояса, а денег
нету и не выдают. А Привалов ответил ей - тоже спросонья и в сердцах, но в
оптимистическом ключе - что, мол, при наличии справок о смерти, заверенных
печатью врача, наверно, деньги выдать будут обязаны и в сберкассе, и на
работе, и ничего нет такого страшного, как-нибудь с трудом похороним и
предадим земле, тут не оставим. Ну, и, значит, позвал Привалов соседскую
старуху, сведущую в смерти, чтоб она произвела санобработку его умершим
матери и бабушке и нарядила их, и сделала все прочее, что полагается в
аналогичных случаях, и старуха пришла по первому зову за трешку и приступила
к привычным обязанностям со знанием всех тонкостей и нюансов своего
нелегкого дела, и все у нее выходило и получалось красиво и быстро, хотя
работала она с чувством долга и с толком и без лишней суеты сует. А
Привалов, пока она приготовляла его мать с бабушкой в последний земной
путь-дорогу, проник в их общий шкаф-сервант, где должно было лежать у них
всякое белье и одежда, и убранство, и иное составляющее барахло, необходимое
для соблюдения траурного обряда прощания. И он все это раскопал на нижней
полке ящика и вынул и передал для нужд приглашенной им старухи, а еще он
нашел в шкафу, под бельем, кулек из-под зеленого грузинского чая первого
сорта, и в нем, в этом кульке, обнаружил большие деньги, целую пачку больших
денег. И оказалось там, в этой пачке, сто шестьдесят двадцатипятирублевок,
что составило в пересчете четыре тысячи рублей ровно. Привалов об этом в
туалете узнал и убедился. Он там заперся на крючок изнутри, чтоб ни одна
живая душа ему помешать не смогла, и под видом простого удовлетворения
естественной потребности деньги у себя на коленях сосчитал два раза подряд.
И воду в конце спустил бурным потоком, следуя законам конспирации, и вышел
он из туалета наружу, а Лидии, первой своей жене, ничего не сообщил про
обнаружение им в серванте суммы денег, ни одного слова. Утаил, значит, от
нее это радостное сообщение, а сам себе подумал, что не бывает таким образом
в этой жизни худа без добра.
по факту смертельного исхода болезни - это раз, это самое главное, в
больнице No 6, а там же за этими справками толпа народу стоит, как за
колбасой или хлебом, и всем срочно хочется и безотлагательно их получить,
потом, конечно, заказывание ям, гробов, автобуса и оркестра траурной музыки
- это тоже самое главное и на другом конце большого города, черт-те где. А
они там, в похоронном, значит, комбинате бытового обслуживания говорят, что
гробов у нас на складе готовой продукции в наличии нету и до конца месяца, а
равно и текущего года поступления не ожидается, потому что завод по
производству этих насущных товаров народного потребления из-за срыва
поставок пиломатериала стоит, и рабочие все находятся в вынужденном
очередном отпуске. А что касается катафалка на базе автобуса ПАЗ, то
ближайший есть на тридцать первое декабря сего года. На восемнадцать часов.
Привалов им говорит, что как же без наличия гробов можно погребать, не
говоря про то, что в восемнадцать часов темно уже на кладбище, как у
негра... и скоро новый год. А они, вредители, говорят, а мы чего можем
сделать и изменить? У нас живая очередь по записи и на раньше все забито,
потому что смертность среди живых неуклонно и стремительно развивается и
идет в рост. И Привалов плюнул на них и поехал с двумя пересадками к себе,
по месту постоянной работы, на родной то есть мехзавод, и там ему, в
ремонтно-строительном цехе, сразу пошли навстречу. Хотя тоже сказали, что
леса у нас может не найтись в нужном и достаточном количестве, но это,
сказали, ничего не означает, это дело сугубо поправимое. Мы тебе, сказали,
один гроб изготовим, но зато сдвоенный, что позволит нам значительно
сэкономить древесину ценных пород. И тебе, сказали, все это удовольствие
обойдется намного дешевле. Пошутили они так, с остроумием. А Привалов
подумал и сказал, что хорошо, пускай будет сдвоенный, я, сказал, человек
простой и неприхотливый, как верблюд-житель пустыни. Правда, яма одна
свободная останется и незанятая, ну так и хорошо, и ладно, на потом будет. В
запас. И все ему сделали на совесть - и обивку красной кумачовой материей с
наружных сторон и белой с внутренних, и крышку. И Привалов рассчитался
сполна там, в цехе, с мастерами и еще сказал, что за ним причитается один
литр водки, и он его поставит после того, как отоварится положенными ему по
случаю обоих похорон двумя ящиками. А в автотранспортном цехе, в гараже,
Привалов на завтрашний день сделал заказ большого просторного автобуса,
чтоб, значит, негабаритных размеров гроб туда свободно уместить можно было и
еще, чтоб желающие отдать последние почести до конца могли в нем рассесться
по сидячим креслам. Он, Привалов, этот шикарный автобус через прямые каналы
заказал - через кассу то есть и главную бухгалтерию, а для увеличения полной
гарантии он еще лично с водителем переговорил без свидетелей и сказал ему,
чтобы он прибыл завтра на своем автобусе точно к двенадцати ноль-ноль по
указанному адресу и не подвел его под монастырь, а за ним, значит, не
заржавеет и не пропадет. А сегодня, сказал, сейчас, давай изготовленный гроб
доставим к месту действия за отдельную оплату труда. И заодно стиральную
машинку "Чайка" с центрифугой туда же отвезем, по тому же самому адресу.
Она, сказал, "Чайка" эта вот, у меня тут недалеко, в цехе, стоит. Ждет.
Выиграл я ее, сказал, повезло. Нам на сто двадцать девять человек-работников
две штуки администрация выделила, а мне досталось по вытянутому из шапки
жребию. И они погрузили эту машинку и изготовленный гроб и повезли все
вместе к Привалову на квартиру, а привезя, положили в гроб усопших мать и
бабушку, то есть их тела, а машинку на радость Лидии определили в кухню.
Между газовой плиткой и подоконником она как раз стала и уместилась. Да, а
духовой оркестр Привалову в похоронном комбинате выделили. Один оркестр у
них в резерве оказался и к счастью завтра в двенадцать часов занятым нигде
не был, а был свободен весь день. Он сначала-то его не стал у них
заказывать, а потом, впоследствии, съездил еще туда раз и заказал, несмотря
на Лидию, которая бешено сопротивлялась, чтоб оркестр брать, сказала, что и
так сойдет за милую душу, раз с деньгами в семье и в стране напряженное
положение и перебои. И кроме того, она сказала, что другие матери и бабушки,
если они, конечно, родители, а не с поля ветер, так они еще и детям своим
деньги завещают по наследству и изделия из драгоценных металлов, и движимое
имущество, а твои вот - так умудрились помереть, надурняк. Но Привалов все
равно не послушался ее умного совета насчет необязательности оркестра и
заказал его на свое собственное личное усмотрение. А про деньги, то есть про
то, где их брать и одалживать в сложившейся неоднозначной ситуации, он
сказал Лидии, жене, что это не ее касается, мол мои, сказал, мать и бабушка,
я и возьму. А она ему возражение оказала - ты гля, говорит, какой грамотный
в кустах нашелся, возьмет он. И они так слово за словом, переругались между
собой вдрызг и перегрызлись, потому что Привалов слово ей скажет, а она ему
вдоль и поперек - десять, он - слово, а она - опять десять. И главное -
покойницы тут же находятся, в комнате, и сын тоже здесь присутствует, так
как в школу он не пошел, улучив подходящий момент туда не пойти. Он же
всегда из-под палки школу посещал и под давлением старших. Не люблю я,
говорил, эту дурацкую школу. Привалов спрашивал, почему это ты не любишь и
по какому праву голоса? А сын отвечал, а потому что Марина Яковлевна и завуч
дули крутят и ругают меня словами ни за что. А Привалов спрашивал, как они
тебя ругают? Именно и буквально. А сын говорил - а гад твою морду, вот как.
Ну и, конечно, такое несчастье и горе он не мог не использовать, чтоб
занятия не пропустить, раз появились у него все неопровержимые основания. И
вот при нем, сыне, и при покойницах затеяла Лидия эту беспочвенную ругань и
торг вокруг оркестра, не стоящего, если разобраться, ни одного выеденного
яйца. И раз так, сказала она, Лидия, в конце скандала, делая ему резюме и
подводя итоговую черту, раз ты оркестр заказал самовольно в разрез с моим
мнением, то поминки я устраивать и делать не позволяю и не буду, понял ты
или не понял? А Привалов говорит неожиданно для нее и преспокойно - ладно,
говорит, не будем делать. Понял. И скандал на этой, примиряющей стороны
ноте, затих сам собой, так как не имел больше пищи для своего развития и
продолжения. И Привалов взял за лямки безразмерный рюкзак своей юности и
ушел с ним из дому и дверью шарахнул, но не хотя, а нечаянно, сгоряча. И
пошел он с рюкзаком в специально отведенный районными властями магазин, где
для похоронных и свадебных ритуалов продавали заинтересованным лицам водку.
По двадцать бутылок в руки на одну справку. И он купил два раза по двадцать
бутылок, и продавщица ему сказала, что в порядке установленных правил на
девять дней ты имеешь право еще по десять бутылок купить на каждого жмурика,
но только лишь при соблюдении одного пункта условия, а именно, сказала,
положено сдать нам обратно в магазин пустые бутылки. Все двадцать штук, как
одна копейка. А в твоем, значит, отдельном случае - все сорок. И за это в
обмен, сказала, сможешь еще плюс одним ящиком обзавестись. И выслушал
Привалов от нее эти строгие, но справедливые правила торговли и усвоил их, и
сложил всю свою водку в свой повышенной вместимости рюкзак и потащил его к
себе на дом, сгорбившись под тяжестью содержимого груза почти до самой
земли. А дома Привалов вот что сделал: он перелил из одного ящика водку в
три трехлитровые бутыли и бутыли эти закатал ключом для домашнего
консервирования овощей и фруктов и укромно запрятал и от Лидии и от всех, а
оставшиеся, запечатанные заводским способом бутылки, он частично распечатал
и их содержимое слил тоже в бутылки, но в бутылки из-под молока и кефира.
Это для того, чтоб на мехзавод свой отнести и поставить кому надо и кому
обещано и чтоб при себе завтра иметь на какие-нибудь непредвиденные и
чрезвычайные цели. А частично оставил Привалов водку как есть, в
Эриксон Стивен
Березин Федор
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Орловский Гай Юлий