Чтение 21–й страницы книги ~Как вы мне все надоели!..~

- Что за старушка такая? Надо бы, наверно, и ее свидетельницей
пригласить? - полюбопытствовал судья. - Где проживает, чем занимается.

- Проживает на лесном хуторе, - подумав, ответил лекарь. - Ягоды
собирает, грибы, огородничает. Могу нарисовать карту, а то словами не
объяснить, где этот хутор расположен.

- Значит, старушка убогая, которая грибы с ягодами собирает,
королевским перстнем расплачивается? - брякнул полицейский.

Жилло так и ахнул. То, что на камне изнутри королевский герб выложен
- он знал, но что перстень самому королю принадлежал? В жуткий узелок
завязались все события, однако...

- Ну, что за чушь! - немедленно опроверг судья. - На нем только герб
королевский. А кому эта штучка принадлежала, сейчас сказать нельзя. Ясно
одно - тебя, Арно, в заговор втянули. Сейчас послушаем, что вот эти братцы
скажут, которых принцесса подкупила!

И на клетку показал. Жилло в очередной раз съежился. Да, вовремя они
с графом на красавиц полюбоваться прибыли! Трудно было более удачный
вечерок выбрать!

Во всей этой истории было одно утешение - капитан просил найти
человека, который хоть что-то о золотом цветке мог бы рассказать, Жилло и
нашел. Да только человек этот - юная принцесса, и жить ей осталось
всего-ничего...

Вздохнул Жилло горестно и - взгляд на себе почувствовал. Поднял
голову - все мимо таращатся, на свидетеля Эдвина Инкена, он что-то про
веревочную лестницу плетет. А взгляд уткнулся в лицо графскому слуге и
словно требует - ну, найди же меня, ответь!

На стене, за столом, висели канделябры огромные, и в каждом между
двух несущих свечи ветвей было зеркало вделано. Одно вроде обычное, а в
другом блеск нестерпимый объявился - не отражение свечи, а именно золотой,
раскаленный блеск. Притянул он к себе взгляд Жилло почище магнита.

И хотя смотреть было нестерпимо, все равно что на солнце, уставился
Жилло в зеркало. Там, в глубине, два глаза ему почудились. Но не огненных.
Два внимательных и веселых глаза. Понял Жилло, что или бредит с перепугу,
или сейчас тут чудеса начнутся.

Выплеснулось из зеркала живое золото и мгновенно внутрь ушло. А на
столе перед судьей и полицейскими офицерами - длинная, густая, сверкающая
прядь вьющихся волос! И от свечек по ней золотые блики бегают.

Секунда - и пусто стало за столом. В почтенном старце Эрике такая
прыть проснулась - одним прыжком у клетки оказался и спиной о прутья
треснулся. Офицеры полицейские почему-то ближе к дверям отскочили.

- Это еще откуда?! - заорал судья, тыча издали пальцем в сторону
клетки. - Кто бросил? Кто прятал? Всех обыскать!

- От клетки до стола и тяжелое не докинуть, не то что волосы! -
разумно возразил старший полицейский, подкрадываясь к столу. - Ты, судья
Эрик, угомонись, а мы сейчас посмотрим, нет ли над столом какой потайной
дырки.

Вынул шпагу из ножен и волосы на столе пошевелил острием. Ничего -
огнем не полыхнули, ядовитый дым не пустили...

Усмехнулся Жилло - хоть две недели свою дырку можете искать...
Произошло обычное колдовство, и произошло оно вовремя.

Потом, как и следовало ожидать, все бурную деятельность развили.
Послали за лестницами, стали зеленую ткань со стены сдирать, ножами в
потолочные балки тыкать, судья пальцем указывал, полицейские тоже
распоряжались. Волосы сквозь тряпочку отважно взяли и унесли на двор -
сжечь. Узников поскорее из загородки вывели и бегом-бегом в подземелье
погнали.

На сей раз Жилло от лестниц и поворотов не обалдел. А даже более того
- сходу, идя впритирку к стене, влетел за оконную портьеру в зале, да там
и остался.

Сколько узников забрали из подземелья - столько и распихают по
камерам, подумал он, недостачи не будет, шума не поднимут. Недостача
обнаружится, когда за той интересной парочкой пожалуют, которая парик
покойной госпожи лекарши прихватила вместе с зимним плащом стряпухи Маго.

Теперь бы следовало выбраться из самого Коронного замка в форбург, в
ночлежку - время уже ко сну располагало. Но поди знай, где южная стена и
где прилепившийся к ней форбург.

Долго проторчал Жилло за оконной портьерой из зеленого сукна. Хорошая
была портьера, теплая. Но в конце концов выбрался он оттуда и короткими
перебежками отправился форбург искать.

Хорошо, что вспомнил - ночлежка над конюшней расположена. Спрятавшись
в южном замковом дворе, высмотрел, откуда оседланных лошадей ведут.
Калитка была в стене - даже не очень высокая, вдобавок узкая, Жилло и в
голову бы не пришло, что конь там протиснется. Подобрался он к калитке
поближе, засел за мешками какими-то вонючими и стал ждать удобного
момента.

Момент выдался не скоро. Темнело уже, когда в карете кто-то из
Равноправной Думы прибыл. Ездил по неким равноправным делам, видать, и
припозднился. Лошадей выпрягли, карету в сарай закатили, члена Думы в его
апартаменты препроводили, и тут случилось недоразумение.

Остались в этом закоулке замкового двора только шесть упряжных
лошадей и конюх, кучер - тот пошел в сарай с каретой разбираться. Пять
лошадей спровадил конюх на конюшню и тут вышла заминка.

Крупный вороной мерин отказался в калитку идти. Видно, не раз там
бока обдирал. Уперся - и хоть ты тресни! Половина мерина - здесь, половина
- там. И передняя, скорее всего, кусается, а задняя - копытами уперлась и
прицельно брыкнуть норовит, прямо конюху в пузо.

Конюх отвел мерина от калитки, сам туда прошел и его за повод тянет,
а мерин - ну никак. Его бы сзади по крупу хоть хворостиной шарахнуть, да
только не может один человек быть сразу и спереди, и сзади. Вот это и
оказался удобный момент.

Вышел Жилло из укрытия и по конскому крупу - тресь кулаком. Мерин от
неожиданности, поджавшись, сразу в калитку проскочил, во двор форбурга, а
Жилло - следом.

- Спасибо, братец, - говорит ему конюх. - Эта скотина всю душу из
меня вынула! Ты думаешь, это лошадь? Это нечистая сила, а не лошадь.

- Сдается мне, что не в карету твою нечистую силу запрягать надо, а
под седлом держать, - отвечает Жилло, беря мерина с другой стороны под
уздцы. - Это же по всем статям боевой конь. Ему в кавалерии место.

- Вот поди скажи это Равноправной Думе! - обернувшись на всякий
случай по сторонам, шепчет конюх. - Я тоже считаю, что ему в драгунском
полку место. А мне сказали - у нас не только люди, но и лошади равны, так
что пусть таскает карету, чем он лучше упряжных лошадей!

За таким разговором они до конюшни дошли. Конюшня длинная, вдоль
наружной стены форбурга. Конюх мерина в стойло повел, оставив Жилло у
входа. Тот повертелся, повертелся - ну, не понять, как в эту ночлежку
попадают, не по воздуху же! А тут и конюх вышел.

Видя, что мужичок принимает его за кого-то новенького из замковой
обслуги, Жилло не стал ему говорить про ночлежку, это всегда успеется. А
сказал вот что.

- Должно быть, ровный у этого злодея галоп. Охотно бы я его в манеже
попробовал. Люблю этих скотов, прямо сил нет.

- В замковой конюшне служить - сердце кровью за них обольется, -
ответил конюх. - Кони замечательные, породистые - а их именно за это
упряжными сделали. Равноправие! Какое может быть у лошадей равноправие?
Вот сейчас на ночь глядя велено четырех лошадей седлать и выводить. Успели
они поесть, успели отдохнуть? Никого это не беспокоит!

- Пойдем, помогу оседлать, - предложил Жилло. Была у него при этом и
задняя мысль - не болтаться почем зря во дворе форбурга, мало ли кто туда
сейчас заявится за четверкой лошадей.

Взяли они с конюхом тяжелые седла с торчков в бревне, потащили к
стойлам и, беседуя негромко о лошадиных делах, седлать стали. Конюх
обрадовался, что собрат по духу нашелся, стал жаловаться. Выезжает
Равноправная Дума с помпой - каждому члену всякий раз запряжка в шесть
коней положена. А всей дороги - с горы в Кульдиг съехать да обратно
вернуться.

Тут во дворе форбурга голоса послышались, конюх откликнулся, Жилло
насторожился - уж больно знакомым один голосок показался. Вышел конюх,
ведя в поводу оседланного коня, Жилло следом прокрался, выглянул - точно.
Полицейского офицера нелегкая принесла, одного из тех, что сегодня допрос
вели и с золотыми волосами сражались. И еще трое с ним, и фонарь кованый,
хитро устроенный так, чтобы на скаку не гас. Офицер, видно, главный -
сунул руку под конскую подпругу, рассердился, перетянуть велел, а потом,
задрав коню поочередно все четыре ноги, ковырнул пальцем подковы.

- Если по дороге отвалится и конь подо мной спотыкаться начнет, в
подземелье сгною, - предупредил конюха. - Дело государственное. За ночь
обернуться нужно.

- Далеко собрались, братец? - спросил конюх. - Может, торбы с овсом
возьмете?

- Незачем. До Полосатого мыса и обратно, да там еще попетлять
придется, пока нужное место найдем. Нет, обойдемся без овса, до рассвета
должны обернуться...

Очень не понравилось Жилло это путешествие. Уж не к лесному ли хутору
направилась компания? Уж не снабдил ли их окаянный лекарь обещанной
картой?

Подождали четверо, пока конюх еще трех лошадок вывел. Точно так же
главный седловку проверил, копыта посмотрел. Жилло прямо зауважал служаку
- знает свое дело.

- Ты смотри, спи не так, чтоб без задних ног! - сказал, садясь в
седло, офицер. - А то приедем, свистнем - и будем ждать целую вечность,
пока откроешь. Вот тоже удовольствие...

Оказалось, из форбурга наружу вели парадные, можно сказать, ворота, в