Ильи Ильича.
закупоренное тучами небо, чтобы отвергнуть всякую другую причину его
поступка, кроме одной, настоящей. Он вспомнил, как Соня вчера, при их
первой встрече ловко поймала выскользнувший из его рук каштан. И потом,
когда она нагнулась, он невольно предугадал то, что видел сейчас наяву, а
именно, как здорово в этом случае природа изогнула линию шеи, склонив ее в
единственно верном приятном направлении. Он провел рукой вдоль поразившей
его вчера линии и поцеловал спящую в глаза. Соня проснулась и смешно
погрозила ему пальчиком, невольно оживив перед ним образ Марты
Карауловой... К счастью, он быстро закрыл глаза и продолжил анализ
содеянного.
доску - она по-прежнему болталась на единственном гвозде - и отодвинул в
сторону. Потом просунул умную голову в щель и очутился на приусадебном
участке Пригожиных. Дальше нужно было тихо-тихо пробраться в комнату Сони.
Иначе мог проснуться ее отец и спросить, что это он тут делает в такое
неподходящее время. Он чудом не свалил в сенях старый велосипед с черной
птицей на голубой эмалированной эмблеме. Потом, когда пробирался мимо
кабинета Ильи Ильича, предательски заскрипела половица, покрытая вишневой
масляной краской. Он замер, вглядываясь в полуоткрытую дверь. Учитель спал
прямо в кресле. Голова его неестественно запрокинулась назад, так что
поседевшая лохматая бороденка отчаянно взметнулась вверх, туда, где
покачивался от храпа отрицательный скомкователь лживого вакуума.
Переступив на соседнюю, не скрипящую половицу, он продолжил нелегкий путь.
многих лет сидели за покрытым вязаной скатертью столом, глядели в окно и
ждали, когда наконец он явится и возьмет положенное. Едва проснувшись,
Соня протянула к нему мраморные руки, тем самым отвергая всякие глупые
сомнения. А теперь она, кажется, уснула, а он, притворяясь, будто спит,
уже корил себя за то, что растревожил это одинокое сердечко. Ведь такие
женщины не знают меры в любви, они не думают о себе, они не думают о
смерти, они думают, что будут жить вечно, они серьезно считают
возлюбленных вполне приличными людьми. А в случае Сони он допустил
непростительную ошибку. Теперь ведь она будет мучиться, а он, человек
добрый, не терпит, когда из-за него кто-нибудь мучается. Что же теперь
делать, что делать? Он попытался загладить свою вину каким-нибудь ласковым
жестом, но рука прошла через то место, где должна была лежать Соня, как
через пустоту.
мертвеет душа. Но самое интересное происходит на границе, вернее, на той
нейтральной полоске времени, разделяющей полный сон от полного
пробуждения. Кстати, непонятно, достижимо ли в природе идеальное состояние
сна или идеальное состояние бодрствования? Наверное, все-таки достижимо.
Ведь недаром говорят, что есть люди, которые спят годами, или наоборот,
есть такие, которые вообще не спят, а только лежа расслабляют свои
натруженные мышцы. Итак, Сергей Петрович, пересекая нейтральную полосу,
находился в полном замешательстве. Вначале он обрадовался, что все это ему
приснилось и что он не переступил границ приличий, установленных неспящими
людьми. Он даже рассмеялся, до того комичным ему представилось ночное
приключение. И откуда вообще у него могла появиться эта странная идея?
Нет, конечно, вчера Соня произвела определенное впечатление, но чтобы до
такой степени и так сразу? Да и этот поход через дырку в заборе. А
интересно, подумал он, на самом деле заколотили ее или нет?
было запланировано на сегодняшний день. Тем более, он все видел своими
глазами там вчера, на берегу речки Темной. Кроме того, вчера ночью, когда
он возвращался домой, он опять почувствовал на себе чье-то пристальное
внимание. Нужно было спешить.
дожидаясь расспросов, продолжил: - Вторая серия прошла отлично. Нагрузки,
конечно, пока слабенькие, но центр вписался хорошо. Вот только... -
Зарудин замялся.
недоброе.
новые люди. На кой хрен им эта документация понадобилась, не знаю. Отчет
ведь через полгода. Ну, в конце концов это не наше дело. Полез я в сейф,
пусть, мол, изучают, если желают, - а там пусто. Понимаете, Сергей
Петрович, бумаги лежали в несгораемом дипломате, а дипломат в сейфе, а
теперь пожалуйста, ни дипломата, ни бумаг, а ведь они с грифом!
зачем бы вы их брали домой? А?
Там, в стеклянном окошечке, в зарослях каких-то ядовито-зеленых домашних
цветов он совершил редкую денежную операцию. Настолько редкую, что старший
кассир, ознакомившись с ордером, поднял удивленные прозрачные глаза и
переспросил:
Конечно, это ваше личное дело, я единственно только в том смысле, что уж
очень необычно. Давайте деньги.
свою жизнь можно потратить на сбережение чужих средств? Ведь скучно! Хотя
вон глазенки смышленые и какие-то радостные, что ли. Интересно, что это за
радость у него, подумал клиент и протянул нераспечатанную пачку
зелененьких.
клиент. Покончив с денежными делами, Сергеев посетил вокзал и, возвращаясь
домой, чуть было не прошел мимо Сони. Снег уже окончательно стаял и улицы
пришли в свое обычное состояние. Сергеев остановился у старого
покосившегося дома и принялся счищать о его порог налипшие комья грязи.
Именно в этот момент из дома вышла Соня.
со спины.
интонацией.
в шутку. Но не тут-то было. Узнав любимого ученика отца, дочь стала еще
строже, будто он и вправду был какой-то мальчишка-ученик.
человек не будет пачкать библиотеку. - И она скрылась за дверью.
получил две оплеухи, справа и слева. И где? И от кого?
передразнил несколько раз про себя Сергеев высокомерную библиотекаршу. Не
будет, как же, очень будет, именно воспитанный будет с большим
удовольствием... Черт побери, почему же ему так стало вдруг стыдно? За что
стыдно, за испачканную библиотеку или за что-нибудь, связанное с прошедшей
ночью? Да что там ночью, он был вполне нежен и благопристоен, а что без
спросу, так она сама руки протянула, мол, иди ко мне, голубчик, а теперь,
наяву, вдруг на тебе: "Как вам не стыдно".
не подозревал? Нет, он помнит, бегал тут какой-то заморыш с косичками,
прибежит в кабинет, начнет звенеть: папа, папа! Хватит клеить звездолет, я
кушать хочу!
Северной Заставы. Торговый центр состоял из двух почерневших деревянных
строений - промтоварного и продовольственного магазина. Рядом с продмагом
стояла желтая бочка пива на двух полуспущенных колесах. Вокруг толпились
нетрезвые провинциалы. Лица их были перекошены от разговоров друг с другом
и от смердящего напряжения, накапливавшегося в их перетруженных мочевых
пузырях. Рядом с толпой пьющих, в грязи валялся мужик - видно, был
мертвецки пьян. Сергеев внезапно изменил маршрут, завернул к бочке и
заказал себе большую кружку. Получив заказанное, оглянулся, не зная, куда
приткнуться.
я подвинусь. - Старик чуть подался назад, освобождая подступы к заветному
крылу. Здесь же на крыле лежал обрывок газеты, а на нем полусъеденная
вобла. - Ешь, - продолжал старик.
посмотрел на лежащее в грязи тело.
Посняков Андрей
Трубников Александр
Березин Федор
Самойлова Елена
Сертаков Виталий
Шилова Юлия