на Дорона, на эту страшную установку, даже на вас, простите мне, ради
Бога, такие слова!"
столько лет, сколько мне сейчас, вы тоже серьезно задумаетесь над тем, с
какой совестью лучше отправляться на тот свет. Ладно, мне пора, я и так
уже заговорился".
убедился, что звук идет с пленки магнитофона, так как реальным часам еще
предстояло минут пятнадцать повременить до боя.
двери.
нарушил тишину:
могиле, в которой он стоит одной ногой.
он услышал голос Чвиза, перешедший в визг и действительно ставший
потусторонним. Но вот наконец:
деле..."
глядя на Миллера в упор. - Почему вам пришла в голову мысль записать этот
разговор с Чвизом?
сказал:
- я стал принимать некоторые меры по самозащите. Но разве сам факт записи
вызывает у вас какие-то подозрения?
Миллер, - но я привык теперь записывать все разговоры, которые ведутся со
мной, по крайней мере в этом кабинете. Надеюсь, вы не обидитесь, если
узнаете, что и эта наша беседа...
записать этот разговор с Чвизом?
- я стал принимать некоторые меры по самозащите. Но разве сам факт..."
Во всяком случае, если даже к исчезновению Чвиза вы действительно не
имеете отношения, то папка с документами...
неужели вы до сих пор не понимаете, что документы мне не нужны, так как
все данные по установке находятся вот здесь. - И он тронул рукой свою
голову. - Больше того, Чвизу эта папка тоже не нужна. Какой ему в ней
толк, если он знает, что я все знаю?
установку?
связан с институтом или не связан? Я хочу, чтобы вы поняли одно: мне
документы не нужны!
кресло. Гард почувствовал, что профессор словно бы потерял опору под
ногами. По всей вероятности, Миллер возлагал слишком большие надежды на
демонстрацию магнитофонной пленки, и когда убедился, что она не произвела
на Гарда должного впечатления, откровенно сник.
меня теперь есть материал для раздумий. И на том спасибо. - Остановившись
в дверях, он добавил: - Если ваш магнитофон, Миллер, включен до сих пор, я
хочу, чтобы после моего ухода вы еще раз внимательно прослушали слова,
которые я сейчас произнесу: "Уважаемый профессор, мне трудно пока решить,
помогли вы мне, продемонстрировав пленку, или только меня запутали. До
новых встреч!"
кнопку. За спиной профессора бесшумно распахнулись узкие дверцы, и в
комнате появился Таратура.
8. ТЕМНЫЙ ЛЕС
ссорился с женой.
крышей с Линдой стала для него очень трудной. Нельзя сказать, чтобы она не
любила своего мужа или испытывала к нему какую-то неприязнь, но претензии
Линды к Фреду явно перерастали его нынешние возможности. Линда продолжала
жить так, будто Фред по-прежнему приносил домой регулярные деньги, а не
случайные гонорары, - вероятно, подобным образом устроены все женщины на
белом свете, которые однажды, разучившись экономить, уже никогда не могут
постичь заново это немудреное искусство. Во всяком случае, Линда и слышать
не хотела о продаже пианино, на котором она раз в месяц играла попурри из
современных оперетт, и тем более старенького "бьюика", у которого только
чудом крутились колеса.
он вновь вспомнил о своей прежней профессии парикмахера. Сначала Фред не
возражал, говоря, что в любую минуту готов взять в руки ножницы и щипцы
для горячей завивки, если Линда даст согласие быть его первой клиенткой.
Но потом ему все это надоело, и он серьезно заявил Линде, что настолько
перезабыл парикмахерское ремесло, что наверняка будет среди прочих
парикмахеров "каменотесом". И вообще он не желает расставаться с
профессией журналиста, чего бы ему это ни стоило.
свои дурацкие интервью, вместо того чтобы получать за них!
не было уплачено.
со своей милой супругой? У меня есть к тебе дело...
плексигласовым навесом. Шел противный, мелкий дождь, и место, выбранное
Гардом, было как нельзя более удачным.
Прежде он был отменным поставщиком сенсационных материалов, но то золотое
время для Честера благополучно кончилось на деле Миллера, и даже с самыми
сногсшибательными статьями он не мог появиться в редакциях ведущих газет.
С другой стороны, Дэвид в последнее время все чаще стал заниматься делами,
не подлежащими огласке.
и "беря быка за рога", поскольку он знал, что у Гарда обычно не бывает
свободного времени.
деле торопливость чревата...
"Лармене".
сказала мне о Питере.
хочешь, чтобы у нас получилась толковая беседа, я напомню тебе о Розе и
Форшдермоте.
свидание? Быть может, лучше ты расскажешь мне, кто такие Луиза и Питер?
какой Миллер остался?
какой целью он задан. Кроме того, ты уверен, что я вообще знаю ответ?
Таратура мог бы быть тебе сегодня полезней...
сказать, - возразил Гард. - А ты, по крайней мере, больше всех возился с
тем делом, и, я уверен, оно мучает тебя еще сегодня.
незапамятных времен означало у них клятву в безоговорочном доверии друг к
другу, и Гард в течение получаса подробно излагал Честеру все, что ему
было известно по делу Чвиза.
исчез, как исчезла и папка с секретными документами, и мог определенно
предположить, что его исчезновение было инсценировкой. Он, безусловно,