спрятанный в ухе наушник.
Чека провод и кокетливо стреляя блестящими фарфоровыми гляделками.
аудиокурс языка суахили. Ужасная скукотища, но я готовлюсь к экзамену.
не интересовалась.
дохромал до машины Рогозина и склонился над открытым окном.
принадлежать оборотню - не киношному, а настоящему, если бы такие
существовали на самом деле. - Сколько лет, сколько зим, как говорится...
это они тебя превратили... С руками-то у тебя что?
испачканном манжете. - Главное, что ты отлично сохранился и выглядишь, как
огурчик. Поверь, я был бы сильно огорчен, если бы вернулся и узнал, что ты
окочурился от какого-нибудь рака. В общем, давай обойдемся без крокодиловых
слез и иудиных поцелуев.
слова! Я-то думал, что ты теперь это.., по фене ботаешь.
у меня все в порядке. Что видел, в жизни не забуду.
зубами.
Рогозина. - И смотря кто просит. И, главное, о чем.
твоя машина? Хотя мне что-то не верится, что у тебя могло возникнуть желание
записать наш разговор.
точно такое же впечатление. Это, между прочим, наводило на интересные мысли,
касавшиеся намерений и планов Канаша, но думать об этом сейчас было некогда.
если не считать того раза.., ну, ты помнишь.
в машину. - Лепила в пересыльном пункте говорил, что это опасный симптом.
Так, говорил, и ласты склеить недолго.
потом, ты хотел говорить о деле, а здесь Москва, а не какие-нибудь Красные
Смердуны. Здесь надо либо машину вести, либо языком чесать.
пуля. Ладно, говорить так говорить. Что думаешь предпринять, Юрик?
поконкретнее, уж будь так добр. И учти, что у меня мало времени.
колесиком зажигалки.
себя строишь? Конкретность ему подавай... Хорошо, вот тебе конкретный
вопрос: что ты намерен предпринять, чтобы я молчал о твоем участии в деле
этой Свешниковой? Я, братец ты мой, одиннадцать лет мечтал задать тебе этот
вопрос, так что ты уж постарайся, не разочаруй старого корешка, ответь как
полагается. На суд явиться у тебя кишка оказалась тонка, да и папашка
позориться не хотел, так ты уж хотя бы теперь поднатужься, побудь хоть пару
минут мужиком.
погрузившись в состояние, близкое к кататонии. ?Свешникова - одиннадцать
лет. Одиннадцать - Свешникова...? - без устали крутилась у него в голове
одна и та же мысль.
не понимая, что он говорит и говорит ли что-нибудь вообще. - Вы знаете,
одиннадцать лет назад у меня погибла сестра. Ее звали Анна, Анна Свешникова.
Мы с ней были от разных отцов, потому и фамилии разные: у нее Свешникова, а
у ме...
закурил, стараясь вникнуть в то, что бубнили голоса в его правом ухе.
чем-нибудь помочь?
Просто накатило вдруг... У меня так бывает. Все уже прошло, спасибо.
попросить его немедленно расплатиться за кофе. Чтобы она успокоилась, Чек
выложил на стол крупную купюру и сосредоточился на происходившем в салоне
?бьюика? разговоре.
Рогозина.
- Кто бы плакался!..
я же не ?челнок? какой-нибудь, не торгаш с базара, я бабки в чулке не храню,
они у меня работают. Чтобы собрать полмиллиона зеленых, мне нужно хотя бы
три дня. Это минимум, ясно?
поинтересовался Рогозин.
бойся, в гости ходить не буду. Закончим дело и разбежимся, как котики-песики
после случки.
кантовался я как-то на пересылке в Крестах, и встретился мне там один
очкарик из образованных, вот вроде тебя, только не такой гнилой, пожалуй...
Переехал он кого-то, что ли, на тещиных ?жигулях?. Он мне одну вещь сказал,
так я ее на всю жизнь запомнил. Мы, говорит, пуще всего не любим тех, кому
какую-нибудь подляну кинули. У него это, конечно, красивее звучало, глаже,
но за смысл я ручаюсь.
и ежу...
чувствуя под собой ног. Где-то на заднем плане, на самом краю сознания, все
еще пульсировало монотонное: ?Свешникова - одиннадцать лет... Свешникова..,
одиннадцать лет... Свешникова...? Он двинулся к выходу, машинально играя в
кармане кнопками пульта, заставляя направленный микрофон почти бесшумно
поворачиваться на штативе вслед за хромым человеком с волчьей физиономией.
Он увидел, как отъехал от бровки тротуара длинный золотистый ?бьюик?, и
ускорил шаг, почти перейдя на бег, когда заметил, что человек, за которым он
следил, подошел к припаркованной метрах в двадцати от его ?хонды? белой
?девятке?. ?Сейчас сядет в такси и уедет, - лихорадочно подумал Чек, - и
тогда поминай, как звали. А упускать его нельзя. И Канаш не велел, и.., и
вообще?.
водителем ?девятки?. Разговор был какой-то странный, совершенно непонятный,
словно Чек опять пропустил половину из того, что говорилось.
бугру, чтобы не вздумал со мной шутки шутить. Всех зубами порву, имей в
виду.
Чек с огромным удивлением расслышал знакомые интонации. Он готов был
поклясться, что за рулем ?девятки? сидит Валентин Валерьянович Канаш
собственной персоной.
шум, потом кто-то страшно захрипел, а в следующее мгновение хромой отступил
от машины, повернулся к ней спиной и не спеша, ковыляющей походочкой
бывалого зека пошел прочь, закуривая на ходу.
перемахнул через металлическое ограждение тротуара, срезал угол и подбежал
к ?девятке?, стараясь не упускать из виду мелькающую в толпе белую рубашку
своего объекта.
у удавленника, он хрипел и сипел, стискивая обеими руками собственное горло,
но был, несомненно, жив. Его мутные от боли глаза остановились на лице Чека,
лицо мучительно сморщилось от нечеловеческих усилий. Наконец слова вырвались
наружу, и Канаш прохрипел:
обвел взглядом людную площадь. Он смотрел на Канаша всего две-три секунды,
но за это время костлявый хромой человек в белой рубашке с чужого плеча
успел бесследно исчезнуть в толпе.
Глава 7
Афанасьев Роман
Никитин Юрий
Грабб Джеф
Лукин Евгений
Зыков Виталий
Свержин Владимир