второй абориген.
французами Сибири.
счетовода в материной деревне, где Степан отбыл первые десять лет своей
богатой приключениями жизни.
читать-писать научила, ты, француз! Технику к вам в тайгу прислали!
загубили рыбу в наших реках! Вы сделали людей Севера бездомными бродягами. А
они могли бы стать миллионерами. Почему в Кувейте каждый гражданин с
рождения получает столько, что учится в лучших университетах? А вы ведете
себя на нашей земле так, как конкистадоры средневековья!
становится опасным. Ему еще не хватает национальных разборок.
боковую. - И, почувствовав на мгновение себя комиссаром в пыльном шлеме,
вдруг тоже решил сказать речь:
кончать. И чтоб ты, ты и ты, все эти свои национальности забыли! В Бодайбо
вернетесь, там делитесь на эвенков, блин, китайцев, русских. Хоть все в
евреи записывайтесь. А тут пуля не разбирает.
отбою.
Команда стрелять по выпуклостям
русского и граната у Степана. Он еще прятал на своем теле два пистолета, но
об этом его гвардия не догадывалась. Пистолеты полагалось задействовать на
обратном пути. По первоначальному плану все они должны были подойти к лагерю
на расстояние броска, он швырял в палатку гранату, а его люди добивали
оставшихся в живых.
подобраться не удалось. Сразу после того, как они сняли дежурного, из
палатки открыли стрельбу и вывели из строя русского с автоматом. Картечь
перебила ему горло, и было понятно, что жить ему осталось чуть-чуть.
Стреляли откуда-то снизу и очень умело. Наконец эвенку - хозяину лодки
удалось выстрелом подбить центральный шест и обрушить палатку. Только
благодаря этой заминке у Степы получился бросок. А уж после взрыва гранаты
добить тех, кто шевелился внутри, было делом техники.
они пробьют мешок с золотом. - Не-не, стойте! Сейчас я проведу с ними
переговоры. Есть тут кто еще живой? - обратился он к телам, лежащим под
изодранным материалом. - Я спрашиваю, живой кто есть? Вылезай! Кому повезло,
тому сохраним жизнь! - стал выманивать он, точно зная, что каждого, кто
выползет наружу, конец ждет один. - А кто прячется, того пристрелим.
наизготовку, вырвал из земли колышки, которые держали низ палатки, и стал
осторожно стягивать ее на сторону. При этом он старался стоять у дерева,
чтобы в случае выстрела в любой миг мог за него отклониться.
рюкзаков, обуви, признаки жизни подавал только Роман.
картечь, или осколок гранаты, - он смотрел прямо на Степу.
показалось, что Роман приветливо улыбается. Ему даже самому невольно
захотелось улыбнуться в ответ. - Чего же ты так? Или тебе моей бабы мало?
уверяла, что муж ни о чем не догадывается.
упавшего русского.
уверенно Роман и, морщась от боли, навел ружье на Степана.
первым.
хватило, чтобы тело Романа дернулось, а его ружье в момент выстрела
повернулось градусов на тридцать. И заряд, предназначенный для Степана, всей
массой влетел в лицо другого человека, стоявшего тоже с ружьем наизготовку.
Этим человеком был второй эвенк, владелец лодки, рухнувший кровавым месивом
вниз.
отстраненно, с некоторым облегчением. Получалось, что сама судьба делает за
него то, что он собирался сделать с нанятыми людьми.
Часть вторая
Женщина от Бельды
Но такие уж странные зигзаги давала их жизнь, что Борис Бельды оказывался
постоянно рядом.
олимпиад, и педагоги уверенно говорили, что он получит золотую медаль. Так
бы и было. Если бы после праздника последнего звонка Борис не уговорил их
прогуляться по Дворцовой набережной. Там на Миллионной они забрели в
какой-то двор, сели на скамейку, и Борис достал бутылку портвейна.
Беневоленский, пробовавший до этого вино лишь раз в жизни, после чего у него
страшно разболелась голова, здесь отхлебнул чуть-чуть, только для приличия.
Ребята выпили большую часть и принялись рассказывать анекдоты, громко
похохатывая. Это не понравилось кому-то из старух, выглядывавших в окно. Они
вызвали наряд милиции, который прибыл на "раковой шейке" незамедлительно. Их
замели в отделение, проверили адреса и отпустили по домам, даже не
оштрафовав. Однако тут же сообщили в школу о задержании. Из-за этого им всем
поставили четверку по поведению. Троим из компании было по фигу, а
Беневоленский, получив в аттестате единственную четверку, лишился медали и
права идти в вуз без экзаменов.
поступал в Техноложку. Тем более, что у отца там был знакомый председатель
приемной комиссии, который сказал:
В сильном покровителе нужды больше не было. Однако оказалось, что он ошибся.
Борис заявился к ним домой.
Только ей заплатить надо. Со мной-то она бесплатно, а с тобой...
Раи девиц у него не было. Как-то так получалось, что в компаниях он всегда
оказывался лишним, да к тому же силы и время уходили на погоню за золотой
медалью. Оставшись один и несколько часов поборовшись с собой, он позвонил
Борису:
горячую выключили.
Мать его умерла, старший брат закончил институт, закрепился в Москве и
помогал им деньгами. Сестра тоже заканчивала вечерний и работала инженером
на заводе в смену. Дома ее в тот день не было.
казалось, что, наколовшись на нагловатый взгляд его белесых глаз, услышав
примитивные пошлости, которые приятель рассыпал на каждом шагу, любая
девушка должна от Бориса отшатнуться. Однако в их классе почему-то
происходило противоположное. Призыв, что ли, какой-то был в этом взгляде.
Значит так, - зашептал он тут же в тесной прихожей. - Мне три рубля на
пузырь, ей оставишь четвертной, а я вас покидаю на час. Все будет путем.
умным лицом, которая никак не подходила под разряд шлюх.
весело распорядился Борька. - У меня тут дельце на час возникло.
чокнулись, перекрестив руки.
скоро он ощутил податливое ее тело.
домой, неся в душе ее быстрый ласковый шепот. Все, что они делали друг с
другом в тот час, было для него открытием, озарением. Он не сомневался, что
и у нее такое было только с ним и больше ни с кем другим в мире. Они
радовались, что Бельды задерживался, и никак не могли расстаться. Получив,
так сказать, свое, ему вдруг захотелось просто поговорить, и тут оказалось,
что она понимает каждое его слово, каждое междометие. Такая это была
родственная душа. Пожалуй, более внимательных слушателей у него никогда и не
было. Ему даже совестно было оставлять ей деньги, и он сунул их незаметно
под телефон в прихожей.