Он болен, он не в своем уме, ты ведь видел его глаза.
власть надо мной: я последовал за ним.
удовольствием совершил эту прогулку, ничего важного я не пропустил и рад,
что встретил тебя. Погляди, я весел и всем доволен, улыбнись же и ты.
пропитались водой, как губка. Я сделал, как она велела, снял ботинки и дал
их ей. Но как только я разулся, она задула огонь и сказала.
почему ты велела мне снять башмаки?
там я уловил какие-то странные звуки, словно нас кто-то обнюхивал, и тут
же нежная рука зажала мне рот, а девушка сказала громким голосом:
нас не вымолвил ни слова. Мы вошли в какое-то новое помещение, где было
совсем темно, - ничто там не нарушало этого всепоглощающего ночного мрака:
ни случайно пробившийся луч света, ни мерцающий вдали огонек.
еще там, внизу; я буду сидеть тихо-тихо, твой отец не слышал, что я прошел
сюда; останься!
вздрагивали.
я вижу как бы в розовом свете. Представьте себе эту удивительную ночь... Я
был один, плотный мрак окутывал меня, как тяжелый черный бархат. Я очень
устал, колени у меня дрожали, к тому же я был раздосадован и совершенно
сбит с толку. Этот чертов сумасшедший несколько часов кряду водил меня
вокруг одного и того же места, да еще по такой росе! Он гнал меня, словно
скотину какую-то, понукая лишь взглядом и шепотом: "Иди! Иди!" В следующий
раз я отниму у него его фонарь и этим фонарем разобью ему рожу! Я злился
все больше, в конце концов в бешенстве закурил сигару и лег в постель. Я
лежал и глядел на вспыхивающий во тьме кончик моей сигары; вскоре я
услышал, как хлопнула входная дверь, потом все смолкло.
постели, но сна ни в одном глазу, я лежу и курю сигару. И вдруг все
помещение наполняется гулом, словно в потолке сразу открыли десятки
каких-то клапанов. Я приподымаюсь на локте, забываю о сигаре, и она
гаснет, я вглядываюсь в темноту, но ничего не могу обнаружить. Тогда я
снова ложусь и прислушиваюсь, и мне чудится, будто я слышу отдаленную
музыку, удивительный тысячеголосый хор, звуки доносятся откуда-то из-за
стен, а может, сверху, из поднебесья, тихое пение тысячеголосого хора, оно
не смолкает, а, напротив, все приближается и приближается и в конце концов
словно ливень обрушивается на крышу башни и на меня. Я снова приподнимаюсь
на локте. И я переживаю нечто такое, что еще и теперь, при одном
воспоминании об этой ночи, меня потрясает и переполняет каким-то
сверхъестественным счастьем. На меня как бы низвергается вдруг целый сонм
крошечных сияющих существ, все они ослепительно-белые, это ангелочки,
мириады крошечных ангелов, они летят откуда-то сверху, струятся световым
каскадом. Они заполняют все пространство под сводами башни, их, наверно,
не меньше миллиона, они плавно кружат между полом и потолком, и поют и
поют, - они совершенно нагие и белые-белые. Сердце мое замирает, вокруг
меня витают ангелы, я слышу их пение, они касаются моих век, садятся мне
на волосы, и от их дыхания все помещение постепенно наполняется
удивительным ароматом.
несколько ангелочков садятся мне на руку - вот так, у меня на ладони, они
похожи на звездочки - мерцающее созвездие из семи звезд. Я наклоняюсь и
заглядываю им в глаза, и я вижу, что они слепые. Тогда я отпускаю этих
семь слепых ангелов, ловлю семь других, но и те оказываются слепыми. Все
они были слепые - в башне кружились мириады слепых ангелочков и пели!
увидел, их незрячие глаза пронзили мою душу печалью.
резкий удар, я слышу его с какой-то жесткой отчетливостью, звук еще долго
гудит в воздухе - это снова пробили городские часы: час ночи!
воспарили, устремились под потолок, заливая своды потоком света, они
теснились, чтобы скорее вырваться наружу, и улетали друг за другом, все
время глядя на меня. Вот остался только один, он тоже обернулся и еще раз
посмотрел на меня своими незрячими глазами, прежде чем исчезнуть.
на меня, хотя он и был слепой. Потом все снова погрузилось в темноту. Я
откинулся на подушку и заснул...
этой комнате со сводами. Моя одежда лежала передо мной прямо на полу. Я
пощупал ее, она была еще сыровата, но я все-таки оделся. Вдруг дверь
приотворилась, и вновь появляется девушка, которую я видел накануне.
музыку.
золотистые волосы; у нее были удивительные черные глаза. Я обнял ее и два
раза поцеловал в лоб, а потом упал перед ней на колени. Дрожащими руками
развязала она на себе черную ленту и обмотала ее вокруг моего запястья;
она плакала и, судя по ее виду, была очень взволнована.
обидел.
остановился, прижал ее к своей груди и сказал:
склонилась передо мной, как бы прощаясь. Сделав еще несколько шагов, она
снова обернулась и опять поглядела на меня.
у меня какой-то провал в памяти. Куда затерялись эти часы, не знаю. Помню,
как я ударяю себя по лбу и говорю: "Прошло двенадцать часов, они
спрятались где-нибудь здесь, в башне. Они просто притаились, я должен их
найти". Но найти их мне так и не удалось.
книгой в руке. Я оглядываю свои ноги - башмаки мои еще сыроваты. Я смотрю
на свою руку и вижу, что на запястье повязана черная лента. Все
соответствует действительности.
нет ли здесь где-нибудь поблизости в лесу башни, черной восьмиугольной
башни. Служанка кивает головой и говорит:
"Человек с фонарем". У него есть дочь. Она тоже живет вместе с ним в
башне. А кроме них там никого нет.