прямо в комнату. Кухни тут, видимо, не было, потому что в комнате стояла
двухкомфорочная газовая плита, выпирала допотопная конусообразная чугунная
раковина с огромным сифоном. Тут же - небольшой стол, кушетка, застеленная
вылинявшим пикейным одеялом и фанерный шкаф со вбитыми сбоку гвоздями, на
которых висели коро тенькое вафельное полотенце и пиджак с обвисшими
плечами.
Сергей Ильич спросил:
старик ответил:
Сергея Ильича, приглашая начать разговор, ради которого тот пожаловал.
к делу. - Я из Инюрколлегии, разыскиваем родственников одного человека.
собеседника. - Кого вы ищете?
тут седьмую квартиру снимал их младший - Михайло. Был студентом медицины.
Потом практиковал.
Царство ему небесное. Германцы в сорок третьем увезли... Вся фамилия
сгинула. Анелька в 1936 году повесилась. Муж ее, Стефан, имел молоденькую
австриячку, работала в рецепции [рецепция (польск.) - в данном случае бюро
приема при гостинице] отеля "Бристоль". Он продал все и укатил с нею в
Вену. Брат ее, пьяный, застрелил Стефана.
старика.
города, вроде к партизанам. Живым его в кринице утопили...
звали. А вот куда она подевалась, не знаю... Моложе меня лет на десять
была. Так что тоже уже не девка сейчас, - он повел сухими губами,
изображая улыбку. - Мне ведь уже восемьдесят два...
упустил ли чего и поднялся.
встав со стула, проводил гостя до двери.
позвонил утром и сказал без предисловий:
Он в коллегии адвокатов работал вместе с Шимановичем. Им туда и сообщили
то ли из милиции, то ли из прокуратуры. Родни-то у Шимановича никакой. А
кто-то хоронить должен.
Ильич. У него вдруг разболелась голова. Отупело он задавал вопросы,
понимая их нелепость.
прокуратура Красноармейского района. Я звонил туда. Сам понимаешь, пока
идет следствие, никто тебе ничего не скажет.
написано на роду умереть своей смертью! В глубокой старости, в ясном уме,
философски смирившись с неизбежностью отдать богу душу... Но от руки
убийцы!.. Немыслимо!.. Сергей Ильич мучился тем, что не знает никаких
подробностей: где убили, кто, при каких обстоятельствах, чем, хотя и
осознавал, что не для него, ни тем более для покойного, эта
неосведомленность или осведомленность ничего не убавит и не прибавит...
"Плохо, конечно, - подумал он, - что Мини нет. Тот бы уже был в курсе
всего... Ведь прокуратура Красноармейского района в его зоне... Впрочем и
Минька бы не очень откровенничал. Пока следствие идет, у него всегда одна
отговорка: "Ищем, работаем..."
и принялся за почту. Из Литвы, из Государственного архива сообщали, что на
территории республики находится двадцать один населенный пункт с названием
Тракай. Сергей Ильич ужаснулся: двадцать один! Но как понял он из
дальнейшего, хутора и деревни Тракай имелись лишь в трех районах:
Игналинском, Швенченском и Вильнюсском. Это уже несколько упрощало, сужало
географию поисков. Из Гродненского госархива извещали, что на территории
области имеется лишь одна деревня Троки: Ивьевский район, Трабский
сельсовет.
рождения Михаила Бучинского. Он был уверен, что тот родился в Подгорске -
об этом сообщала фирма Стрезера и собственноручно заполненная Бучинским
анкета, ксерокопия которой имелась в деле. Но чем черт не шутит?! Всякое
бывало. Может Бучинские из Трок-Трокая родня наследодателя?.. А может и
нет. Все же письма в три райисполкома в Литву и одно в Белоруссию он
напечатал.
Р-935 сообщаем, что в посемейных списках переселившихся лиц в 1944-1947
гг. на Украину из Польши граждане по фамилии Бучинские не числятся.
1933 год около Перемышля, ПНР (Справочник "Апостольская нунциятура в
Польше, 1933 г." на стр.70 указывает, что населенный пункт Торки
"...находится в четырнадцати километрах от Перемышля, в трех километрах от
почты Медыка". Прилагаем справку об отсутствии интересующих вас актовых
записей в книгах, имеющихся в Медыке, Перемышльского воеводства.
автобиографией Бучинского. Прочитав, Сергей Ильич ничего нового не
обнаружил, кроме указания, что родители Бучинского были землевладельцами.
Москва просила обратить внимание на это. Сергей Ильич грустно улыбнулся:
кто как ни Богдан Григорьевич в их последнюю встречу сказал: "...выясни-ка
официально, не были ли родители Бучинского землевладельцами. Обычно о
такой категории людей в про шлом имелись довольно подробные данные, даже
их родственные связи. А я у себя поищу..." "Ах, Богдан Григорьевич!
Умница!.. Теперь уж ничего вы не поищете, - вздохнул Сергей Ильич. - Я
даже не узнаю, что и сколько вы раскопали по этой Ульяне Васильевне Бабич
из Ужвы. А старуха мол чит, не отзывается на письма. Придется самому
съездить к ней".
большинство, весьма смутно представляли себе характер и объем работы,
которой занимался он. Люди эти были бы поражены, узнав, что Подгорское
отделение Инюрколлегии ведет одновременно сотни наследственных дел, разных
по сюжетам, коллизиям и сложности. Шесть человек - весь штат - завалены
бумагами, и для тех, кто посещает отделение по своим личным вопросам, его
три комнаты с письменными столами и шкафами кажутся обычной конторой.
Возможно от десятков других дел, которыми параллельно занимался Сергей
Ильич, дело Бучинского отличалось очень уж внушительной суммой наследства,
отсутствием наследников и сложностью их поисков, в то время, как в иных
случаях наследники иногда отыскивались сравнительно быстро или являлись
сами, чтобы заявить о себе.
Надежды Францевны аккуратной стопкой, обязательно слева, возле телефона и
таким образом, чтоб большие конверты всегда лежали снизу. Надежда
Францевна никогда не надрывала их, чтобы вытащить содержимое, у нее
имелись длинные ножницы, ими она отрезала тоненькую полоску с краю,
предварительно посмотрев конверт на просвет, и опорожнив его, никогда
сразу не выбрасывала, ибо случались письма и запросы, когда авторы,
ожидающие ответа, обратный адрес указывали только на конверте.
и своих молодых подчиненных, но тех это только смешило и раздражало, как
начальственная старомодная прихоть. "Она еще заведет костяные ножи, чтобы
Зыков Виталий
Шилова Юлия
Грабб Джеф
Березин Федор
Махров Алексей