Чтение 21–й страницы книги ~Киллер навсегда~

Оставалось ждать. Сколько часов своей жизни он провел в ожидании?

Казарин отрывался по полной программе, предпочитая бесплатные удовольствия.
Танцевал, глазел на стриптиз, распускал под столом руки и тонко острил.
Подруга была довольна и выразила неодобрение лишь однажды, когда на колени
Романа бухнулась стриптизерша. Шампанское лилось рекой; на закуску Рома
старался не тратиться.

К Актеру подсели две проститутки. Сперва внимания на него не обращали,
рассматривали зал в поисках шикующих мужиков, потом спросили закурить. Он
угостил, немного позже поставил выпивку. Светленькая деликатно предложила
услуги, брюнетка - услуги и квартиру. Вариант был соблазнителен - Актер,
прилетевший в город час назад, вопрос с ночлегом еще не решил. Но Карина...
Он отказался.

Казарин, перебравший шампанского, устроил легкий скандал и получил в глаз
от братка, гулявшего за соседним столиком. На спине под пиджаком "Таурус"
оттягивал брючный ремень, но Рома благоразумно решил не пускать оружие в
ход. Ведомый подругой, он расплатился по счету, швырнул чаевые и вышел на
улицу.

- Чего это у меня болит? Я что, упал?

Подруга не стала напоминать о драке, запихнула кавалера в такси, назвала
адрес. Когда машина отъехала со стоянки, в другое такси сел Актер.

- Милиция, - он помахал удостоверением. - Давай-ка за той машиной.

В маленьком Старославянске милицию уважали, и водитель, не задавая вопросов
об оплате, поехал. Маршрут оказался коротким. Актер расплатился по счетчику
и тенью скользнул за Романом, влекомым подругой к подъезду.

Наутро Казарин проснулся с трудом. Голова разламывалась на куски, лицо
заплыло, в желудке творилось нечто невообразимое.

- Мне плохо, - застонал Казарин, переворачиваясь на другой бок и пытаясь
разлепить один глаз.

Возле кровати, скрестив на груди руки, стоял незнакомый мужчина.

- Т-ты к-кто?

- Твоя заблудшая совесть.

Казарин покрылся жарким потом. Весь, от мизинцев на ногах до темени.

Мужчина отбросил одеяло, и Казарин остался лежать перед ним в позе
эмбриона, голый, мокрый, жалкий, сотрясаемый дрожью.

Актер не торопился. Постоял, разглядывая Казарина со всех сторон, хрустнул
пальцами, качнулся с пяток на носки. Не отводя от него взгляда, Казарин
потянулся к тумбочке, где должен был лежать револьвер. Актер усмехнулся, и
Рома опустил руку.

- Кто ты?

Роман уже знал ответ. Он видел это лицо. долю секунды, боковым зрением,
перед тем как в коридоре локтионовской квартиры на голову его обрушился
удар.

- Я так и знал, - кивнул Актер, прочитав его мысли. - Старею. Утратил былую
квалификацию. Эх, посмотрел бы ты на меня лет десять назад!

- Я ничего не сказал ментам.

- Это уже не играет роли.

- И не скажу...

- Я знаю.

- Что вы хотите? Деньги?

- Расскажи, о чем тебя спрашивали. Подробно.

- У меня есть деньги, шесть тысяч. И еще могу достать...

- Мне не нужны твои деньги.

- Вы пришли меня убить?! - Рома подтянул ноги к животу.

Актер молчал.

- Зачем мне что-то говорить, если вы меня все равно убьете?

- Затем, Рома, что жизнь нужно прожить так, чтобы, умирая, не было
мучительно больно.

- Я ничего не скажу!

О том, чтобы напасть, Казарин даже не думал. Ему хотелось накрыться с
головой одеялом и плакать.

В следующий миг сильные руки сбросили его с кровати, перевернули на живот;
в правое ухо медленно вошло что-то холодное, металлическое и острое.

Казарин обмочился.

- Хорошо, что ты вчера подрался. Все синяки спишут на эту драку. Ну, я
слушаю!

Актер вогнал авторучку поглубже в ухо, и Казарин рассказал все.

- Ничего не забыл?

- Нет!

На обдумывание ситуации Актеру потребовалось меньше минуты. Он слез со
спины Казарина, подошел к окну. Стоял к Роме спиной, провоцируя его.
Казарин на провокацию не поддался.

- Значит, Волгин поверил тебе?

- Да. Но про вас я ничего не говорил.

- Вставай, возьми тряпку и вытри свое ссанье. Не рубашку, мудак, а тряпку!
Что, в ванной их нет?

Под наблюдением Актера Рома выполнил приказание.

- В армии не служил? Оно и видно... Ладно, сойдет. Теперь садись к столу,
возьми бумагу. Пиши: "Я, Казарин P.P., раскаявшись в совершенном мною
убийстве Инны Локтионовой, решил добровольно уйти..."

У Казарина отказала рука.

- Я н-не могу! Отпустите меня, пожалуйста!

- Рома, - Актер вздохнул, - смоги, пожалуйста. Можно, конечно, обойтись и
без письма. Я порежу тебя на куски и спущу в унитаз, ты станешь просто
пропавшим без вести, а я все равно найду способ повесить это дело на тебя.
Сам понимаешь, ничего личного, чистый бизнес. Мне нельзя в тюрьму.

- Д-давайте я лучше признаюсь, и меня посадят...

- Пиши.

Глядя сквозь туман. Рома закончил письмо.

- Число поставить не забудь. Да, внизу припиши, что оставляешь шесть тысяч
баков, которые просишь передать своим родителям.

Актер боялся, что подруга, обнаружив труп, не растеряется и приберет деньги
к рукам, что впоследствии может вызвать вопросы ментов. Если, конечно,
кто-то начнет ковыряться и раскопает, с какой суммой Рома покинул
Новозаветинск. Миллион к одному, что этого не будет, но кто знает?

- Ты единственный ребенок в семье?

- Да.

- Плохо...

В руке Казарина оказался "Таурус". Рома не понял, откуда взялся револьвер,
так же как в следующее мгновение не понял, почему его рука вдруг изогнулась
и холодный ствол револьвера коснулся правого уха.

Рядом с головой раздался негромкий, будничный щелчок - это ударно-спусковой
механизм пришел в движение, поднимая курок.

Казарин не вспомнил ни одну из своих трехсот с лишним женщин.

Он ничего не вспомнил.

Стало темно...

9. Отставка

Волгин приехал в прокуратуру Южного района и нашел следователя, который
"закрывал" Валета.

- Зуйко? Есть такой засранец. Он и у вас что-то замолотил?

- Да нет, вряд ли. Общие вопросы.

- Плохо. Отпускать его придется.

- Нет доказательств?

- С доказательствами как раз все нормально. Его под залог выпускают, в
десять тысяч рублей.

- За бандита - залог в пятьсот баксов?

- Он не бандит, а временно не работающий. У него болят почки, и жена на
втором месяце беременности.

- На втором? Так он же сидит больше двух! Следователь пожал плечами.

- И когда его... того?

- Его "того" послезавтра. Так что если хочешь поговорить, то спеши. Он,
кстати, наверняка знает от адвоката, что вопрос решен.

- Дело дашь полистать?

- Не дам, на проверке оно. Но там и смотреть-то нечего. Был на дискотеке,
зацепил девчонку. Слегка подпоил и трахнул в своей машине. В извращенной
форме, дважды. Платье порвал, нос разбил. Хорошо разбил, с переломом. Потом
отвез домой и дал тридцать баксов. Это с его слов. Она отрицает.

- А мошенничество откуда взялось? Баксы фальшивыми оказались?

- Нет, я ж говорю, их вообще не нашли. На следующий день, за пять минут до
того, как его опера наши повязали, он в ларек фальшивую пятисотрублевку
толкнул. Сам понимаешь, у него на воле друзья остались. С ларечником
разобрались, с девчонкой,, видать, поговорили. Она теперь хвостом крутит,
допросить заново надо, но две недели дозвониться не могу. Ну и плюс к этому
- почки ему подлечить надо и с женой разобраться. Вот и решили отпустить, -
следователь пожал плечами. - Я был против. Так что если успеешь что-то на
него накопать - буду рад. Успеешь? Наши опера не чешутся.

- Не успею.

- Значит, отпустим. Сволочь он! Я-то надеялся: если до суда в камере
продержу, то хоть три-четыре года получит реальных. Теперь, сам понимаешь,
отделается условно.

- Такие долго не живут.

- Пока толстый сохнет, тощий сдохнет. Хоть настроение ему испорти
напоследок, что ли...

Испортить Зуйко настроение было сложно. Коротко стриженый бугай в дорогущем
"Адидасе" с недоумением посмотрел на Волгина:

- Чего-то я тебя не знаю. Ты кто такой?

- Неправильный вопрос. Женя. Не так надо спрашивать. Правильный вопрос: ты
чьих будешь? Или, еще лучше: кто твоя "крыша"?

Комната для допросов в СИЗО мало отличалась от таковой в ИВС. Освещение
похуже, вместо стульев - привинченные к полу скамейки, надписи на стенах:
"Легавым отомстят родные дети" и "Вася, статья 102, 93 - 95".