Чтение 21–й страницы книги ~Куколка~

Звонок из дежурки оповестил о новой трагедии:

- Серега, быстренько на заявочку. Только что позвонили в двадцать пятый
ясли-сад и сообщили, что он заминирован. Надо обеспечить эвакуацию. Саперы
уже выехали.

- Кто позвонил-то?

- Детский голос, лет пяти. Не выговаривает "р" и "з".

Серега положил трубку. Не верь мозгам своим...

- Чего, чего? Ты не знаешь, где она? - Гончаров вытянул шею. - Прелесть-то
какая! А кто к тебе вчерашней ночью приходил? Святой Афиноген? Или дежурная
страдает галлюцинациями? Ты чего, подруга? Очнись!

Ольга отвернулась в сторону выхода из отделения. Они сидели в коридоре на
потертом диване и своим странным поведением наверняка привлекали внимание
всех больных и посетителей. Хорош кавалер - вместо того чтоб обнимать и
целовать милую, готов наброситься на нее и растерзать. Гончаров и вправду
понемногу выходил из себя, наткнувшись на невероятное упорство девицы. Тоже
мне Жанна Д'Арк сопливая.

- Да, она была у меня, - ответила Ольга, понимая, что скрывать очевидные
вещи не имеет смысла. - Но где она, я понятия не имею. Мы не настолько
близкие подруги.

- И зачем же она заявилась сюда в три ночи? О самочувствии справиться?

- Она приехала занять денег.

- Ночью? Не дождавшись первого трамвая и не найдя более удобного кредитора?

- Она сказала, что надо срочно вернуть какой-то долг. До утра.

- И конечно, ничего не рассказывала. Ни про милицию, ни про убийство?

- Какое убийство?

- Понятно. Знаешь что, девочка? В самодеятельность тебя не запишут.
Фальшивишь очень. Крайне жалею, что не могу увезти тебя с собой. Ну да
ладно поправляйся. Здоровье тебе еще понадобится. И тебе, и твоей подружке.
В лагере хилые не выживают. И еще учти - никуда вы с ней не денетесь. Рано
или поздно выловим. Только тогда и разговор другой будет. Без слабины. И
без фальши. Ясно? Последний раз спрашиваю - где она?!

- Не знаю.

- Тогда надеюсь, ты скоро поправишься. Благодаря мне и детскому панадолу.

Паша поднялся с дивана. На секунду замешкался.

- О дочке подумай. С собой, на зону, ее не возьмешь.

Ольга вздрогнула.

- При чем здесь дочка?

- Детям нужны родители. С кем она, кстати?

- Какое ваше дело?

- Слушай, - Гончаров немного растерялся, - не подумай, что я тебя прикупить
хочу подешевле... Может, навестить ее? Поверь, я искренне... Она ведь
болеет.

- У вас своих дел нет?

- Да не понтуй ты... Есть у меня дела, есть. Ольга подняла глаза. Гончаров
без прежней злобы смотрел на нее.

- Она у соседки, - тихо произнесла она. - Если можете, принесите
какие-нибудь теплые вещи. Вы говорили, что ключи от квартиры у вас. Вещи в
шкафу.

- Хорошо. Еще что-нибудь?

- Не надо. Я скоро вернусь. Подождите... Еще. Скажите, Куколка
действительно может сесть?

- Куколка?

- Ну, Женька...

- Запросто. Это тоже не понты. Так что думай.

Паша, хлопая по карманам в поисках номерка направился к выходу.

Ольга плакала.

Музыкант дернул за ручку. Примерзшие льдинки покатились к ногам.

- Мамаша, склад давно на замке?

- С месяц, наверное. И слава Богу, что прикрыли. Устроили тут помойку и
приют крысиный.

- Это вы зря. Без складов нынче никуда.

- В исполкоме свои ящики не хранят, а в жилом доме - нате.

Серега поднялся по ступенькам на тротуар, достал свою записную книжку.

- Погоди, мамаша. Я из милиции. На, держи мандат. Позвонить можно? Вы ж из
этого дома?

Женщина вернула Викулову удостоверение и кивнула:

- Пойдемте.

В квартире старушка указала на телефон. Серега кивком поблагодарил. Набрал
номер.

- Алло, Виктора Ивановича можно?

Женский голос низких тонов настороженно спросил:

- А кто его спрашивает?

- А из милиции. Викулов моя фамилия. Виктор Иванович полгода назад
обращался ко мне по поводу кражи куртки. Он, наверное, рассказывал?

- Ах да, да. Что вы хотели?

- Как что? С ним поговорить!

- Это невозможно. Виктор Иванович убит месяц назад.

Телефонная трубка чуть не выскользнула у Музыканта из ладони.

- Как убит?

- Его ограбили в подъезде. Ударили по голове сзади. Вывернули карманы, а
самого столкнули в подвал И забрали-то всего - часы да бумажник...

- Глухарь?

- Не поняла.

- Убийц нашли?

- Нет, не нашли.

- А вы кто ему будете?

- Жена.

- Я отвлеку вас ненадолго. Вы не спешите?

Я давно никуда не спешу.

Музыкант немного помолчал, прикидывая тактику телефонного допроса.

- Вы были в курсе дел супруга?

- Частично.

- Он не опасался покушений? Если более конкретно, покушений в связи со
своим складским бизнесом?

- Нет. Витя же закрыл предприятие. Оно было абсолютно нерентабельно,
фактически не работало. Да и жильцы жалобами замучили.

- Он не упоминал про консервы из Приблудска? Большая партия.

Нет, таких подробностей я не знаю.

Серега жестом уговорил хозяйку не прогонять его из квартиры еще пару минут.

- А фирма "Рикошет" - про такую не слышали?

- Да, знакомая фирма. Они арендовали у Вити склад. Целый месяц. Мы с Витей
на Канары ездили, потом к его родителям во Псков. Бархатный сезон.

- То есть он оставил склад в ведении этого "Рикошета"? Отдав и ключи и
документацию?

- Конечно. Он не в первый раз таким образом доверял склад. Это удобно, Витя
не несет ответственности за товар.

- Понятненько. Он работал один? Без компаньонов?

- Фактически всем руководил Витя. Были, конечно, грузчики, охрана, уборщица.

- А бухгалтер там, секретарь?..

- Нет, нет, Витя справлялся сам. Поэтому достаточно легко и отказался от
предприятия.

- Вы видели кого-нибудь из "Рикошета"? Или, может, знаете?

- Откуда? Я на складе-то раза два была всего. Простите, вы что-нибудь
выяснили по поводу его гибели? Ваши вопросы имеют отношение к его смерти?

- Если мне не изменяет память, то про убийство я узнал две минуты назад от
вас. Выяснить что-либо за это время физически невозможно. Но если я выясню,
то позвоню. Извините за беспокойство, до свидания.

Музыкант положил трубку и повернулся к хозяйке.

- Мать, я с районным начальством беседовал. Склад у вас снова открывают.
Чеченцы. Радуйтесь.

На улице Серега в задумчивости остановился возле подвальной двери бывшего
предприятия Виктора Ивановича. Обернувшись на шаги, увидел идущего к
студенческой общаге негра.

- Эй, земляк, закурить не будет?

Негр остановился и угостил Серегу "Беломором".

Викулов затянулся и, поправив "петушок", зашагал по направлению к отделу.

Телефон, с которого отправлялись факсы в Приблудск, был установлен в
помещении склада на Беспросветной улице.

- Этот пункт, Сережа, мне решительно не нравится. - Александр Зелинский
жирной чертой маркера обвел параграф в тексте. - Надо заменить.

- Да нормальный пункт, Шура! Ты учти, это всего лишь программа. Вовсе не
обязательно ее после выполнять. А борьба с преступностью очень сейчас
актуальна. Без этого в политику шагу не ступишь.

- Я не спорю, я говорю насчет этого пункта. Пусть другой придумают. За что
им только бабки платят? Дипломами и грамотами обвешались, а сочинять не
могут. Надо ж: "Повысить сотрудникам милиции денежное содержание". А братва
что скажет?

- Умная братва поймет.

- А обморозки? Зачем мне лишняя головная боль? Вот этот пункт ничего -
"Улучшить условия содержания заключенных в следственных изоляторах, довести
их до уровня мировых стандартов". Отлично! Тоже ведь борьба с
преступностью, но все по понятиям. Зачем милиции деньги? Потом взятки брать
перестанет... Четвертая позиция тоже не в масть. "Улучшить
материально-техническую базу органов внутренних дел". К черту! Перебьются.
А то завтра на "мерсы" сядут. Чем они тогда от нормальных людей отличаться
будут, сам подумай. Так, а это что за статья?

- Здесь говорится, что тебя преследуют и травят мафия и власти.

- Очень преследуют?

- Только шорох стоит, едва дышишь.