Чтение 21–й страницы книги ~Смерть в облаках~

трехнедельной давности, равнодушно отвечала:

-- Неужели, милая? А мне кажется, вид у тебя точно такой, как всегда.

Когда вошла Джейн, скучавшая подруга прервала вялый обзор "Sketch",
подвергла Джейн пристальному исследованию, затем сделала вывод:

-- Милая, это она, я уверена.

-- Доброе утро, мадам,-- произнесла Джейн с той веселой легкостью,
которой от нее ожидали и которую она уже научилась изображать совершенно
машинально, безо всякого усилия.--Мы вас так давно здесь не видели. Полагаю,
вы отдыхали где-то за границей?

-- В Антибе,-- ответила женщины с крашенными хной волосами, тоже
глядевшая на Джейн с искренним интересом.

-- Как хорошо! -- воскликнула Джейн с наигранным воодушевлением.--Мы
сегодня будем мыть голову и делать укладку или красить?

На мгновение отвлекшись от созерцания Джейн, женщина с крашенными хной
волосами повернулась к зеркалу:

-- Пожалуй, красить я приду на следующей неделе. Боже, как ужасно я
выгляжу! Ее приятельница сказала:

-- Но, дорогая, чего же ты хочешь? Ведь сейчас утро...

-- Ах,-- вмешалась Джейн,-- не огорчайтесь, вы себя не узнаете, когда
мсье Жорж вас обработает!..

-- Скажите,--крашенная женщина подвела итог своим наблюдениям,-- вы и
есть та самая девушка, которая давала показания вчера на дознании? Это вы
были в самолете?

-- Да, мадам!

-- О, как интересно! Ну, расскажите поскорее нам обо всем! Джейн
постаралась угодить.

-- Что ж, мадам, это на самом деле было ужасно...-- начала она; по ходу
рассказа ей пришлось отвечать на дополнительные вопросы: а как выглядела
старая женщина? А правда ли, что в "Прометее" летели два французских
детектива и что убийство Жизели имеет самое прямое отношение к скандалам во
французском правительстве? А была ли на борту самолета леди Хорбари?
Действительно ли леди так красива, как говорят? А как она, Джейн, думает,
кто убийца? Говорят, дело не предают широкой огласке и что-то от публики
скрывают "по правительственным причинам" и т. д. и т. д...

Это было началом множества других испытаний, которым подверглась в то
утро Джейн. Всем было интересно поговорить с девушкой, которая летела в том
самом "Прометее". Каждая клиентка могла потом похвастать: "Ассистентка моего
парикмахера -- та самая девушка... Знаешь, милая, будь я на твоем месте, я
непременно тоже пошла бы туда и сделала бы у нее хорошую прическу. Ее зовут
Джейн... Этакое юное создание с громадными глазищами. Она обо всем тебе
подробно расскажет, если ты ее хорошенько порасспросишь..."

В конце недели нервы Джейн начали сдавать. Иногда ей казалось, что,
если придется еще раз повторить свой рассказ, она не выдержит и запустит
сушилкой в того, кто станет ее расспрашивать.

В конце концов она отыскала наилучший способ отвести душу: подошла к
мсье Антуану и дерзко потребовала прибавки к жалованью.

-- Что? Вы еще имеете наглость так говорить! Да я держу вас здесь
только по доброте сердечной! Вы оказались замешаны в деле об убийстве!!!
Другой, менее добросердечный хозяин немедленно уволил бы вас!

--Вздор!--невозмутимо сказала Джейн.-- Я сейчас в вашем салоне как
приманка, и вы это прекрасно знаете. Если хотите, чтоб я ушла, пожалуйста, я
уйду. Я легко получу то, что я требую, у мсье Анри или в салоне Рише.

-- А как о вас там узнают? Не слишком ли много вы возомнили о себе?!

-- На дознании я познакомилась с одним-двумя репортерами,-- сказала
спокойно Джейн.-- Один из них в своей газете сообщит моим клиентам о том,
что я перешла работать в другой салон.

Опасаясь, что впрямь так может случиться, мсье Антуан, ворча, вынужден
был согласиться на требования Джейн. Глэдис сердечно поздравила подругу.

-- Тебе все это пошло на пользу, дорогая! -- сказала она.-- Ты проявила
твердость характера -- и вот добилась своего, я начинаю восхищаться тобой.

-- За себя я смогу постоять,-- сказала Джейн, и ее подбородок горделиво
задрался кверху.-- Это я всегда могла.

-- Трудное дело, дорогая,-- сказала Глэдис.-- Но не осложняй отношений
с Айки Эндрю. Конечно же, после этого он вынужден будет ценить тебя еще
больше. Кротость и так ничего не значит в жизни, недопустимо, чтобы она
доставляла еще и неприятности.

С этого времени рассказ Джейн о событиях в "Прометее", повторявшийся
ежедневно с небольшими изменениями, стал для нее привычной актерской ролью.

...Обещанные обед и театр с Норманом Гэйлем прошли более чем удачно.
Это был один из тех незабываемых вечеров, когда каждое слово казалось
откровением и обнаруживало полнейшее сходство симпатий, взглядов и вкусов.
Оказывается, оба всю жизнь любили собак и не терпели кошек. Ненавидели
устрицы и обожали копченого лосося. Предпочитали Грету Гарбо и не
симпатизировали Кэтрин Хэпберн. Им не нравились располневшие женщины, и они
восхищались черными, как смоль, волосами. Их раздражали покрытые
ярко-красным лаком ногти. Они не выносили резких голосов, шумных ресторанов
и негров. Медлительно-неуклюжие автобусы устраивали их больше, нежели
душный, тесный метрополитен. Столько общего! Им это казалось почти
невероятным.

Однажды у Антуана, открывая сумочку, Джейн нечаянно выронила письмо от
Нормана Гэйля. Слегка покраснев, она подняла конверт, но на нее тут же
налетела Глэдис.

-- Кто твой дружок, дорогая? Ну, ну, рассказывай! Я же знаю, что это
письмо не от богатого дядюшки. Не вчера же я появилась на свет. Кто он,
Джейн?

-- Да так... Мы познакомились в Ле Пине. Он дантист.

-- А-а, дантист,-- разочарованно протянула Глэдис и почти с отвращением
предположила: -- У него, должно быть, чрезвычайно белые зубы, и он улыбается
во весь рот.

Джейн вынуждена была признать, что действительно так и есть:

-- У него смуглое лицо и очень светлые голубые глаза.

-- Каждый может иметь смуглое лицо,--решительно сказала Глэдис.-- Это
может быть от загара, а может быть и от взятой у химика бутылочки препарата
2/11. Глаза-это еще куда ни шло. Но дантист! Если бы он тебя поцеловал, тебе
бы почудилось, что он сейчас скажет: "Шире рот, пожалуйста".

-- Не строй из себя идиотку, Глэдис.

-- Не надо быть такой обидчивой, моя дорогая. Я вижу, ты уже надулась.
Да, да, мистер Генри, иду... Пропади он пропадом, этот Генри! Воображает,
будто он бог всемогущий, привык дурацким тоном приказывать нам, бедным
девушкам!

В письме Норман Гэйль приглашал Джейн пообедать вместе в субботу
вечером. В субботу, в час ленча Джейн, получив прибавку к жалованью,
воспрянула духом и решила позволить себе маленькую расточительность: она
отправилась в Конер-Хауз, чтобы там вкусно позавтракать. Джейн подсела к
столику на четверых, где уже сидели женщина средних лет и молодой человек.
Женщина торопливо доела завтрак, попросила счет, собрала бесчисленные кульки
и пакеты и удалилась. Во время еды Джейн по привычке читала книгу.
Переворачивая страницу, она подняла глаза и заметила, что сидевший напротив
молодой человек внимательно смотрит на нее; она смутно припомнила, что
где-то видела его лицо. Перехватив взгляд Джейн, молодой человек поклонился
ей:

-- Простите, мадмуазель, вы не узнаете меня? Джейн посмотрела на него
повнимательнее. У него было совсем юное лицо, более привлекательное,
пожалуй, из-за чрезвычайной подвижности, а не из-за подлинной миловидности.

-- Мы не представлены, это верно,-- продолжал молодой человек,--если не
считать убийства и того, что мы оба давали показания у следователя.

-- О, конечно,-- сказала Джейн.-- Какая я глупая! А ведь я подумала,
что мне знакомо ваше лицо. Так вы... мсье?..

-- Жан Дюпон,-- представился молодой человек и презабавно поклонился.

Джейн вдруг припомнилось изречение Глэдис, высказанное, быть может, не
столь уж деликатно:

"Если за тобой, милочка, ухаживает кто-то один, наверняка тотчас
найдется и второй ухажер. Это как закон природы. А иногда их оказывается
даже сразу трое или четверо".

Джейн всегда вела строгую трудовую жизнь (совсем как в книжном описании
скучающей барышни: "Она была веселой, бодрой девушкой, у нее не было друзей
среди мужчин и т. д."). Так вот, Джейн тоже была веселой, бодрой девушкой и
у нее не было друзей среди мужчин. А теперь они так и кружили вокруг нее.
Сомнений быть не могло: когда Жан Дюпон перегнулся через стол, лицо его
выражало более чем простую вежливость. Ему было чрезвычайно приятно сидеть с
Джейн за одним столом. И даже более чем приятно-ему это явно доставляло
наслаждение.

Джейн опасливо подумала: "Он француз. А с французами, говорят, надо
держаться настороже".

-- А вы все еще в Англии,--неловко заметила Джейн и мысленно обругала
себя за нелепую бестактность реплики.

-- Да. Отец читал лекции в Эдинбурге, и мы задержались у друзей. Но
теперь -- завтра -- возвращаемся во Францию.

-- Понимаю.

-- Полиция еще никого не арестовала? -- спросил Жан Дюпон.

-- В газетах ничего не было. Может, они уже бросили все это.

Жан Дюпон покачал головой:

-- Нет, полиция так этого не оставит. Они работают без излишнего
шума...--тут он сделал выразительный жест,--в полнейшей тайне...

-- Не надо,-- попросила Джейн.-- У меня по спине мурашки бегают.

-- Да, не очень приятно оказаться вот так... так близко, когда
совершается убийство...--сказал Жан и добавил: -- А я находился ближе, чем
вы. Я был почти рядом. Даже страшно подумать!

-- А как по-вашему, кто это сделал? -- спросила Джейн.-- Я не в
состоянии разгадать это...